Скачать все книги автора Елена Ивановна Сазанович
«Эти стихи великого поэта назойливо вертелись у меня в голове, когда я смотрел на гроб, обитый дорогим красным шелком и забросанный искусственными венками, от запаха которых меня мутило. В гробу покоился мой бедный дядя. О его жизни, навсегда улетевшей в неизвестность, я фактически ничего не знал. Не знал, что он довольно уважаемый человек, хотя и неудачный писатель. Не знал, что он был очень добр, хотя и прослыл чудаком. Об этом я услышал только сегодня. От его друзей, соседей, только не родственников. Потому что единственным его родственником на земле был я. И вот вдруг сегодня я отчетливо осознал, что остался совсем один. Совсем. И никого, у кого была бы хоть капля общей с моей крови. От этого мне стало грустно. И я, как никогда прежде, ощутил свое бесконечное одиночество. Хотя рядом и находился очень близкий человек – моя жена Оксана. И в эти тяжелые минуты я ей был особенно благодарен…»
«…Резкий телефонный звонок заставил меня очнуться. И я схватился за трубку, словно за спасение, словно любой голос был способен вывести меня из этого кошмара.
Голос оказался совсем незнакомый.
– Ради Бога, извините, – в трубке почему-то захихикали.
– Я вас слушаю, – нахмурился я.
– Это квартира Тимофеева? – промурлыкал писклявый голос. – Мы не ошиблись?
– Вы не ошиблись, – уже раздраженно ответил я.
– Как бы вам объяснить, – ворковал писклявый голосок. – В общем, вас беспокоят из вашего почтового отделения связи. Мы хотели бы вам принести свои извинения, хотя в общем-то извиняться не обязательно. Это не наша вина. Сегодня вы должны были получить письмо четырехлетней давности.
– Ну, конечно! За что извиняться! Четыре года – это еще не срок! Я бы мог еще лет пятьдесят подождать!
– Ах, ну я же сказала – извините! – обиделся голосок…»
(По одноименному роману, впервые напечатанному в 1994 г. в литературном журнале «Юность», №5, а затем вышедшему в авторском сборнике «Улица Вечерних услад»: серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва)
«А вот мой старший брат Игнат – просто дурак. Но, как говорится, в семье не без урода. Главное его достоинство – это то, что он совершенно не умеет думать. Он ужасно легкомысленный, болтливый, к тому же – неисправимый драчун. А еще он совсем не умеет любить. И моя мечта – чтобы он наконец-то остепенился, встретил хорошую девушку и обзавелся семьей.»
Последняя фраза была нагло списана со слов мамы, но я в эту цитату свято верила. Вернее, внушила себе, что поверила. Я очень любила своего брата, но так ни разу и не сказала ему об этом. Пожалуй, на это признание у меня никогда не хватало времени. В детстве мы серьезно дрались. И после каждой драки, мама жалела меня. Потому что я умела искренне плакать. И искренне казаться обиженной. В отличие от Игната. Который, насупившись, стоял в углу, потирая красную от моего сильного удара щеку. Мама ласково вытирала слезы с моего лица и укоряюще поглядывала на брата. А он по-прежнему показывал мне кулак. И хотя перемирие так и не наступало, он всегда просил прощения первым. Практически почти никогда не бывая виноватым.
У нас с ней очень много общего.
Жили мы одинаково. И доживаем одинаково. Ее лакированую кожу так же покрыли трещины и морщины. И голос ее так же охрип. И фигура так же ссутулилась. Но мы не печалимся по этому поводу. Мы выше этого. Мы отлично усвоили. Что молодость – это очень мало. А, возможно, это – ничто.
– Ну что, мой старый верный товарищ? Молчишь?
Да. Молодость – это очень мало. Мы были когда-то чертовски молоды. И мне самой в это трудно поверить. Не то, что другим.
«Мысли о самоубийстве у меня возникли только спустя год после смерти матери. Тогда, пожалуй, я впервые по-настоящему задумалась о несправедливости мира. Об этом всегда по-настоящему задумываешься, когда судьба несправедлива именно к тебе. Немилости к другим всегда переживаются легче. Если переживаются вообще…»
Впервые напечатана в 1997 г . в литературном журнале «Брызги шампанского». Вышла в авторском сборнике: «Улица вечерних услад», серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва
Который раз сегодня воскресенье. В который раз я стою возле зеркала и старательно завязываю пестрый широкий галстук. И в который раз мне никак на удается его завязать. Я верчу его в руках. Пытаюсь сделать что-либо похожее на узел. И мои тонкие длинные пальцы то сжимаются, то расслабляются. Я знаю. Заранее знаю, что ничего у меня не получится. Но я упрямо продолжаю свое нелегкое дело. И капельки пота выступают на моем широком открытом лбу. Пожалуй, эта церемония – единственный протест в жизни…
Роман «Циркачка, или Страна желтых одуванчиков» впервые опубликован в 1995 году в латвийском журнале «Даугава». В следующем году номинировался на премию «Букер».
Шаги ускорились. И я невольно задержала дыхание. И невольно прикрыла глаза. Чья-то рука вцепилась в мое плечо. Но удара я не почувствовала. Я по-прежнему не оглядывалась. И по-прежнему молчала. И несмотря на страх, дерзкая мысль успела промелькнуть в моем сознании: «Кто посмел посягнуть на мой покой?»
– Я бы… – робко, нерешительно, почти боязливо, почти по-детски начал чей-то хрипловатый голос, – я бы хотел спросить… Мне бы…
И только тогда я свободно вздохнула. И оглянулась. Он стоял напротив меня – длинный, сутуловатый и, как мне показалось, очень неопрятный. И за его плечом болталась гитара. Я вглядывалась в его лицо. Совсем юное. Но все-таки мне трудно было точно уловить черты его лица. Только глаза, раскосые, зеленые глаза светились в темноте, как у заблудившегося кота.
«Перевёрнутый мир» – серьезная философская притча о продаже души и в сущности о её продажности. Наверное, любой хоть раз в жизни продавался или «вёл переговоры» на этот счет. Таковы сегодняшние реалии. Это же случилось и с главным героем романа, когда он решает предать и продать свой свободный зелёный мир за «успешную и благополучную жизнь». И платит за это немалую цену, которая равна позору, унижению, раболепству и в конце концов – падению на самое дно, откуда он всё же попытается выбраться. Но возможно ли это, если сделка уже свершилась?
Каждый человек хоть раз в жизни да пожелал забыть ЭТО. Неприятный эпизод, обиду, плохого человека, неблаговидный поступок и многое-многое другое. Чтобы в сухом остатке оказалось так, как у героя знаменитой кинокомедии: «тут – помню, а тут – не помню»… Вот и роман Елены Сазанович «Всё хоккей!», журнальный вариант которого увидел свет в недавнем номере литературного альманаха «Подвиг», посвящён не только хоккею. Вернее, не столько хоккею, сколько некоторым особенностям миропонимания, стимулирующим желания/способности забывать всё неприятное.
Именно так и живёт главный герой (и антигерой одновременно) Талик – удачливый и даже талантливый хоккеист, имеющий всё и живущий как бог. Или как полубог, что практически одно и то же. Он идёт по жизни играючи, не совершая ошибок в своём понимании этой жизни. А если и совершая, то нисколько не раскаиваясь из-за таких «пустяков»: «Не я для мира, а мир для меня». Подобной житейской философии его учила мать, ещё с детства: «Жалость… тянет назад. Человек совершеннее растений и животных. И поэтому не должен обращать на них внимания, чтобы не уподобляться им. Но, если человек хочет стать великим, он не должен обращать внимания и на людей». Поэтому сызмальства мать не только учила его индифферентному уму-разуму, но и всячески охраняла от невзгод и неприятностей.
Финал, как и во всех произведениях Елены Сазанович, неожиданный и стремительный. И также традиционно для автора, роман выписан с тонкими, импрессионистскими прорисовками деталей на экспрессивном брейгелевском фоне, где психологизм соседствует с детективными загадками, а герои то и дело меняются местами, характерами, поступками.
(Журнальный вариант опубликован в «Юности» 2002, № 3, 4, 6. Отрывок из романа вышел в сборнике «Московский год прозы-2014», изданный «Литературной газетой».)
Этот роман был написан в смутные 90-е годы. И стал, практически, первым произведением, в котором честно и бескомпромиссно показано то страшное для нашей страны время. И все же это не политический бестселлер, а роман о любви, дружбе и предательстве. О целом поколении, на долю которого выпали все испытания тех беспокойных и переломных лет. Его можно без преувеличения сравнить с романом Эриха Мария Ремарка «Три товарища». Напечатанный в нескольких номерах журнала «Юность», он пользовался огромным успехом у молодежи.
«…У зверей не бывает охраны, они не ожидают выстрелов из засады. Никто не подозревает, что в собственном доме могут убить. И вполне возможно, я бы мог спасти хоть одного зверя. Но тогда я отказался участвовать в охоте, понимая, что ничего исправить не в силах. Официальная лицензия на убийство была у этих чинуш на руках. И хотя наш заповедник формально находился под строгим контролем государства, периодически, а именно в сезон охоты, контроль ослабевал, а все права передавались в руки избранных…»
«…Пожалуй, из Витьки вышел бы неплохой переводчик. Но он хотел быть только писателем, решив для себя, что от развития национальной непальской культуры не убудет. И тем самым поставил жирную точку в споре между совестью и тщеславием. К тому же он считал, что мир настолько огромен, что вряд ли какой-нибудь непалец когда-нибудь прочтет Витькины творения и прилетит в Россию, чтобы справедливо намылить ему шею. Для этого нужно было, чтобы Витька встал где-то рядом со Львом Толстым, по меньшей мере. Но он на это место не претендовал, впрочем, как и непальские коллеги.
Помню, я тогда подумал, как, в сущности, легко всю мировую культуру превратить в хаос…»
«…Мне вообще кажется, что каждая эпоха – это отдельная планета. И чужие планеты не стоит пока покорять. Мы еще не покорили свои. Бывает, эпоха длится сто лет – но событий на десятилетие. Впрочем, это не про Россию. Бывает, эпоха длится десятилетие – а событий на десятки веков. Вот это, увы, про нас. В том числе про те далекие 90-ые… Хотя не такие уж и далекие. Что такое двенадцать, пятнадцать, ну пусть даже двадцать лет? И все же. Теперь мне те годы вспоминаются настолько отчаянными, чужими и страшными, словно кто-то по ошибке сбросил на нас эти десятилетия. И они взорвались. Как бомба. Раня нас, калеча, убивая. И все-таки мы как-то выжили…»
Философская притча о смысле жизни… В ресторане встречаются выпускники Литинститута. В результате взрыва здание рушится, и люди оказываются замурованными в подвале. В замкнутом пространстве герои переосмысливают свою жизнь, которой каждый не удовлетворен. В конце концов, они находят старинный подземный лабиринт. Однако вынужденные затворники ищут выход не только из подземного заточения, но и из тупика своей жизни, и дают себе слово в случае спасения начать жить по-новому. В итоге они находят спасительный выход на поверхность. Но есть ли для них выход в жизни? Ведь каждый – заложник своей судьбы…
(Отрывок опубликован в журнале «Пражский графоман», Прага, 2008)
Название в некотором смысле говорит само за себя. Мистика и реальность. «Мастер» и «Маргарита». И между ними – любовь. А за ними – необъяснимые силы, жаждущие погубить эту любовь… «В жизни своих героев Елена Сазанович соединяет несоединимое: слезы и радость, любовь и ненависть, грех и святость, ангела и черта, а дымка загадочности придает ее повестям терпкий, горьковатый привкус. Разгадывать эти загадки жизни поистине увлекательно», – написала как-то Виктория Токарева в предисловии к сборнику прозы Елены Сазанович.
Впервые опубликован в 1997 г. в журнальном варианте в литературном журнале «Юность» (№ 6). Вышел в авторском сборнике «Предпоследний день грусти» (1998, издательство «ЭКСМО Пресс», Москва).