Завтра, как обычно

«Мне повезло – меня судили за писательство. За слишком удачное изображение одного из героев. Его все узнали, поднялся скандал… Мой адвокат приложил немало усилий, чтобы убедить меня написать предуведомление – из тех, знаете, трусливых книксенов обывателю: «Любое совпадение имен, ситуаций, фактов…», – в которых приседают те, кто послабее хребтом. Я отказалась, и суд был назначен. Редкому писателю привалит такое счастье на творческом пути…»

«У Ильи был дом, где все друг друга очень любили, но никто никого не уважал.

Так уж повелось с незапамятных лет. Натуры у домашних были широкие и шумливые, а площадь квартиры тесноватая – две комнатушки и кухонька, так что развернуться вширь и не наступить на чье-то самолюбие было мудрено.

Давным-давно одна такая натура не выдержала, ей показалось, что остальные занимают места больше, чем положено, и с тех пор мать Ильи каждый месяц получала по почте переводы. Даже сейчас, когда самому Илье уже за тридцать или, как иногда в сердцах говорит мать, – под сорок, нет-нет да мелькал в почтовом ящике корешок перевода…»

"Эти две старые повести валялись «в архиве писателя» – то есть в кладовке, в картонном ящике, в каком выносят на помойку всякий хлам. Недавно, разбирая там вещи, я наткнулась на собственную пожелтевшую книжку ташкентского издательства, открыла и прочла:

«Я люблю вас… – тоскливо проговорил я, глядя мимо нее. – Не знаю, как это случилось, вы совсем не в моем вкусе, и вы мне, в общем, не нравитесь. Я вас люблю…»

Я села и прямо там, в кладовке, прочитала нынешними глазами эту позабытую повесть. И решила ее издать со всем, что в ней есть, – наивностью, провинциальностью, излишней пылкостью… Потому что сегодня – да и всегда – человеку все же явно недостает этих банальных, произносимых вечно, но всегда бьющих током слов: «Я люблю вас».

Дина Рубина

«Из Парижа выехали ночным в Брюссель, куда Йоська заманивал не один уже год, умолял, повторял на плохом своем, с каждым годом тающем иврите: «Вы имеете комнату в моем доме!»

Он должен был встретить нас на вокзале. И не встретил…»

Довольно часто я размышляю о возникновении феномена мифа в сознании, в чувствовании человечества. Знаменитые сюжеты, исторические личности, произведения искусства, города могут взнестись до сакральных высот мифа или остаться в ряду накопленных человечеством земных сокровищ.

Вот Лондон – огромный, имперской славы город.

Париж – чарующий, волшебный сон!

Нью-Йорк – гудящий Вавилон, законодатель мод…

Иерусалим – миф.

Миф сокровенный.

Содержание:

Альт перелетный

Джаз-банд на Карловом мосту

"Еврейская невеста"

Иерусалимцы

«Там, наверху – по моему ведомству, – всегда заботились о том, чтобы я понимала смысл копейки. А поскольку от природы я – мотало, то для такого понимания приходилось меня тяжко учить. Полагаю, выдумывание принудительных работ входило в обязанности моего ангела-хранителя. Это он выписывал наряды.

Пускаясь в то или иное предприятие, я всегда предчувствую, как посмотрят на дело там, наверху: потреплют снисходительно по загривку или как говаривала моя бабушка, „вломят по самые помидоры“…

И некуда деться – я обязана сполна уплатить по ведомости, спущенной мне сверху, даже если невдомек мне – за что плачу.»

Д.Рубина

Содержание:

Камера наезжает!..

Уроки музыки

Собака

Довольно часто я размышляю о возникновении феномена мифа в сознании, в чувствовании человечества. Знаменитые сюжеты, исторические личности, произведения искусства, города могут взнестись до сакральных высот мифа или остаться в ряду накопленных человечеством земных сокровищ.

Вот Лондон – огромный, имперской славы город.

Париж – чарующий, волшебный сон!

Нью-Йорк – гудящий Вавилон, законодатель мод…

Иерусалим – миф.

Миф сокровенный.

Жизни Надежды и Аристарха наконец-то страстно и мгновенно срослись в единое целое, запылали огненным швом – словно и не было двадцатипятилетней горькой – шекспировской – разлуки, будто не имелась за спиной у каждого огромная ноша тяжкого и порою страшного опыта. Нет, была, конечно: Надежда в лихие девяностые пыталась строить свой издательский бизнес, Аристарх сам себя заточил на докторскую службу в израильскую тюрьму. Орфей и Эвридика встретились, чтобы… вновь разлучиться: давняя семейная история, связанная с наследством наполеоновского офицера Ариcтарха Бугеро, обернулась поистине монте-кристовской – трагической – развязкой.

От неожиданности я замялась.

– Понимаешь… – торопливо заполнял неловкую паузу мой знакомый, – их должно заинтересовать… Рассказ – не буду кокетничать – гениальный. На еврейскую тему… – И, поскольку недоуменная пауза на моем конце провода все длилась, он пояснил: – Это про нашего соседа, сапожника, дядю Мишу. Я ведь в махалле вырос, у нас там кто только не жил. Сосед, дядя Миша, смешной такой мужик, еврей… Их должно заинтересовать. Это на тему дружбы народов. Сейчас, сама знаешь, придают большое значение… интернационализм, то, се…

«Одинокий пишущий человек» – книга про то, как пишутся книги.

Но не только.

Вернее, совсем не про это. Как обычно, с лукавой усмешкой, но и с обезоруживающей откровенностью Дина Рубина касается такого количества тем, что поневоле удивляешься – как эта книга могла все вместить:

• что такое писатель и откуда берутся эти странные люди,

• детство, семья, наши страхи и наши ангелы-хранители,

• наши мечты, писательская правда и писательская ложь,

• Его Величество Читатель,

• Он и Она – любовь и эротика,

• обсценная лексика как инкрустация речи златоуста,

• мистика и совпадения в литературе,

• писатель и огромный мир, который он создает, погружаясь в неизведанное, как сталкер,

• наконец, смерть писателя – как вершина и победа всей его жизни...

Роман «Маньяк Гуревич» не зря имеет подзаголовок «жизнеописание в картинках» – в нем автор впервые соединил две литературные формы: протяженный во времени роман с целой гирляндой «картинок» о докторе Гуревиче, начиная с раннего его детства и по сегодняшний день: забавных, нелепых, трогательных, пронзительных, грустных или гомерически смешных. Благодаря этой подвижной конструкции книга «легко дышит». Действие мчится, не проседая тяжеловесным задом высокой морали, не вымучивая «философские идеи», не высиживая героев на котурнах, чем грешит сейчас так называемая «серьезная премиальная литература». При этом в романе Дины Рубиной есть и глубина переживаний, и острота ощущений человеческого бытия.

Семьи, которые изображает Дина Рубина, далеки от идеала. Всё как у всех. Одинокая мать, воспитывающая сына; «выходной» папа; брат и сестра, отец которых покидает дом в надежде на новую любовь… Кругом «ухабы характера», всюду «щипки, тычки и щекотания», «грызня грызнёй»… Не случайно мальчик, персонаж рассказа «Терновник», заявляет вечно занятой матери: «Я найду себе другую женщину!» А подросток, которого растят двое отцов, из рассказа «Двойная фамилия», произносит: «Никогда не женюсь, правда-правда!» Но при этом Дина Рубина – исключительный мастер в изображении семейной любви, ее созидательной силы. Любовь родителей способна растворять камни, топить лед, согревать с того света. Нет ничего значительнее этого «Великого Братства Кормящих»!

Дина Рубина – мастер конфликта. Особенно того острого, порой трагического, сторонами которого оказываются человек и история. Всякий раз писатель ставит героя в ситуацию практически безвыходную. Чудо – вот что спасает его из водоворота запредельных по жестокости событий («Адам и Мирьям»). А еще – семейные узы, основанные на любви и уважении («Дети Дома Этингера»). И конечно, искусство, которое возвращает униженному, доведенному до состояния пыли человеку статус творца («Старуха Баобаб», «Фарфоровые затеи»).

Содержит нецензурную брань

В центре повествования этой, подчас шокирующей, резкой и болевой книги – Женщина. Героиня, в юности – парашютистка и пилот воздушного шара, пережив личную трагедию, вынуждена заняться совсем иным делом в другой стране, можно сказать, в зазеркалье: она косметолог, живет и работает в Нью-Йорке.

Целая вереница странных персонажей проходит перед ее глазами, ибо по роду своей нынешней профессии героиня сталкивается с фантастическими, на сегодняшний день почти обыденными «гендерными перевертышами», с обескураживающими, а то и отталкивающими картинками жизни общества. И, как ни странно, из этой гирлянды, по выражению героини, «калек» вырастает гротесковый, трагический, ничтожный и высокий образ современной любви.

«Эта повесть, в которой нет ни одного матерного слова, должна бы выйти под грифом 18+, а лучше 40+… —ибо все в ней настолько обнажено и беззащитно, цинично и пронзительно интимно, что во многих сценах краска стыда заливает лицо и плещется в сердце – растерянное человеческое сердце, во все времена отважно и упрямо мечтающее только об одном: о любви…»

Дина Рубина

Нет места более священного, чем Иерусалим – «ликующий вопль тысяч и тысяч глоток», «неистовый жар молитв, жалоб и клятв», «тугая котомка» запахов: ладана – христианского квартала, рыбы – мусульманского, свежестиранного белья – еврейского, хлебного – армянского. Жить в этом городе непросто, потому что он, по словам Дины Рубиной, – «вершина трагедии». Но что было бы в жизни писателя, если бы в ней не случился Иерусалим? В конце 1990-х Дина Рубина вместе с семьей переезжает в Израиль. И с этого момента в жизни писателя оказываются две родины: одна – по праву крови, вторая – по праву языка. О трудностях и радостях срастания с новой землей, о невероятных перипетиях судьбы своих новых соотечественников, о гении места Иерусалима – повести, рассказы и эссе данной книги.

Как часто мы боимся встретить человека из прошлого? Особенно человека, к которому мы до сих пор, возможно, что-то чувствуем.... Содержит нецензурную брань.

Здравствуйте! Перед новогодними праздниками решил разобрать архив – сотни пожелтевших от времени бумаг – и совершенно случайно обнаружил два забытых рассказа, которые почему-то так и не были опубликованы. Сюжетно и композиционно эти произведения очень схожи: молодые ребята-солдаты попадают в беду из-за собственной глупости или по воле рока. Спасают парней и возвращают к жизни, казалось бы, хрупкие девчонки. Да, рассказы просты и наивны. Но я, перечитав их, искренне порадовался силе любви и верности!

В летнюю ночь двое молодых людей счастливы от того, что они вместе и любят друг друга. Пока они не знают, что эту ночь они будут помнить всю жизнь.

Небольшой рассказ об истории молодой девушки Марусе, которая в военный 1941 год поступила учиться в институт.

Мыслительный поток, – вот о чем эта недоповесть. Сколько всего может прийти человеку в голову за один день, за часы, минуты, секунды? Именно такое явление, как мыслительный процесс я хотела проследить в данном произведении. Все записанное, что приходило в голову в течение дня, получилось собрать в одну недоповесть.

В наш просвещённый век мы так много знаем обо всём и обо всех. Однако, знаем ли мы себя? На этот вопрос герои книги смогли ответить лишь оказавшись в пустыне после падения вертолёта, на котором они надеялись совершить приятное путешествие. Никаких метеокатаклизмов, ни поломок в двигателе, ни ошибки пилота. Был ясный солнечный день, и ничто не предвещало беды.

Короткий лондонский рассказ в декорациях трех зданий на Пикадилли, скромное посвящение автора любимому городу.

Как часто вы мечтаете поймать удачу за хвост? Найти "Священный Грааль", что разом решит все ваши проблемы и приведет к успеху. Ведь вы точно знаете, что вы этого достойны, вы исключительный человек. Если подобное кажется вам фантастикой, то предложу вам первый шаг. Начните читать. Не "мусор" из Интернета, не бестселлеры, лежащие на самой видной полке полке магазина, но то, что прошло проверку временем. И даже если я ошибся и везение вам на роду не написано, это все равно вас изменит, ибо именно книги основа всего.

Повесть написана от лица человека, жизнь которого, по его мнению, не удалась. Но после неожиданной встречи с загадочным стариком он получил возможность иначе взглянуть как на прожитые годы, так и на своё настоящее и, казалось бы, не слишком радужное будущее.

Часто, глядя на окружающий меня мир, на людей с которыми общаюсь по жизни, прихожу в недоумение. Все люди, как люди, живут спокойно. Если попросить рассказать что-нибудь интересное из их жизни, то можно дождаться один – два эпизода, о которых можно рассказать окружающим, а то и ни одного. Со мной же всю жизнь, постоянно, происходят самые разные истории. Начиная с детства и до вполне пожилого возраста. Всю свою сознательную жизнь я попадал и можно сказать «влипал» в самые разные обстоятельства. И трудно сказать я их находил или они меня находили, как наиболее подходящего субъекта. Скорее это все-таки судьба или как сейчас модно называть «карма». Раньше я не обращал на это особого внимания. Ну случилось и случилось. Пережил же. Зато потом, вспоминая эти случаи в кругу близких и друзей, я заметил, что многим нравиться слушать эти истории. И я решил этим воспользоваться. Раз они у меня были, то значит надо их записать в отдельную книжечку. Вот и записал. Содержит нецензурную брань.