Поленов Василий Дмитриевич

«…Более деликатного человека, чем Лемох, я не встречал за всю свою жизнь. Ни одного резкого слова, ни одной враждебной к кому бы то ни было мысли. Была ли у него врожденной эта черта, или она явилась следствием долгого его пребывания при дворе, где он преподавал рисование князьям, – сказать трудно.

«Позвольте-с… извините… будьте любезны, виноват-с…» – слышалось постоянно при разговоре с Кириллом Викентьевичем. Но в то же время он умел сохранять и свое достоинство…»

«Лев Николаевич Толстой, обходя как-то передвижную выставку, сказал: «Что это вы все браните Волкова, не нравится он вам? Он – как мужик: и голос у него корявый, и одет неказисто, а орет истинно здоровую песню, и с любовью, а вам бы только щеголя во фраке да арию с выкрутасами».

Пожалуй, оно так и было…»

«…Я стараюсь воскресить перед собой образ Репина, великого реалиста в живописи, как я его понимаю – во всей правде, со всеми его противоречиями и непоследовательностью в жизни.

В его натуре я видел поразительную двойственность. Он казался мне то гением в творчестве, борцом с сильной волей, преодолевающим на своем пути всякие жизненные трудности, громким эхом, откликающимися на все общественные переживания, служителем доподлинной красоты, – то, наоборот, в моей памяти всплывают черточки малого, не обладающего волей человека, не разбирающегося в простых явлениях жизни, и мастера без четкого мерила в области искусства…»

«Жизнь Товарищества передвижных художественных выставок постоянно регулировалась людьми, хранившими заветы передвижничества, его идеологию. Долгое время эту роль исполнял Совет, состоявший из членов-учредителей, а после упразднения Совета руководящим органом стало Правление, вернее – отдельные лица из его состава, преданные делу Товарищества и пользующиеся особым авторитетом. Одним из таких, а в последние годы единственным, был Дубовской, впитавший в себя традиции Товарищества и крепко стоявший на страже всех его интересов…»

«…Со всей справедливостью надо признать, что передвижники впервые пробудили и поддерживали в обществе интерес к искусству. Дремлющие губернские города с приездом к ним выставки хоть на время отрывались от карт, сплетен, обывательской скуки и дышали свежей струей свободного искусства. Начинались разговоры и споры на темы, над которыми обыватель раньше не задумывался и о каких он не имел представления…»

«…С воспоминаниями о Касаткине у меня связываются воспоминания и о моей школьной жизни в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, так как при Касаткине я поступил в Училище, он был моим первым учителем и во многом помогал в устройстве моей личной жизни. <…> Чтя его как учителя и друга, я все же в обрисовке его личности стараюсь подойти к нему возможно беспристрастнее и наряду с большими его положительными качествами не скрою и черт, вносивших некоторый холод в его отношения к учащимся и товарищам-передвижникам…»

«Если издалека слышался громкий голос: «Это что… это вот я же вам говорю…» – значит, шел Куинджи.

Коренастая, крепкая фигура, развалистая походка, грудь вперед, голова Зевса Олимпийского: длинные, слегка вьющиеся волосы и пышная борода, орлиный нос, уверенность и твердость во взоре. Много национального, греческого. Приходил, твердо садился и протягивал руку за папиросой, так как своих папирос никогда не имел, считая табак излишней прихотью. Угостит кто папироской – ладно, покурит, а то и так обойдется, особой потребности в табаке у него не было…»

«Восьмидесятые годы должны были иметь своего выразителя и в пейзаже, как в литературе они его имели в лице Чехова. Разбитые надежды передовой интеллигенции тонули в тоске безвременья. Русская природа и убогие деревни, казалось олицетворяли собой настроение общества. Печальные равнины с рощами белоствольных берез и трепетных осинок, окольные дороги с протоптанными извилистыми пешеходными тропинками, уходящие к беспредельной синеве далей, деревенские сизые избы и сараи, разбросанные по пригоркам, золотой наряд осенних грустных дней просились в душу поэта-живописца и нашли своего выразителя в лице Левитана…»

Николай Павлович Анциферов (1889–1958) – выдающийся историк и литературовед, автор классических работ по истории Петербурга. До выхода этого издания эпистолярное наследие Анциферова не публиковалось. Между тем разнообразие его адресатов и широкий круг знакомых, от Владимира Вернадского до Бориса Эйхенбаума и Марины Юдиной, делают переписку ученого ценным источником знаний о русской культуре XX века. Особый пласт в ней составляет собрание писем, посланных родным и друзьям из ГУЛАГа (1929–1933, 1938–1939), – уникальный человеческий документ эпохи тотальной дегуманизации общества. Собранные по адресатам эпистолярные комплексы превращаются в особые стилевые и образно-сюжетные единства, а вместе они – литературный памятник, отражающий реалии времени, историю судьбы свидетеля трагических событий ХХ века.

В этой автобиографической повести описываются от первого лица жизненные события находящейся в эмиграции россиянки, очутившейся там после замужества за иностранцем. Действие происходит в одном из европейских государств. Книга рассчитана на широкий круг читателей. Помимо описания реальных событий, в ней присутствует критический анализ происходящего и авторские размышления различной тематики. Содержит нецензурную брань.

«Нужна ли России для развития какая-либо национальная идея? Если да, то почему? Если нет, то почему?» Этот вопрос учитель истории одной московской школы задал шестиклассникам. Ответ они должны были дать в одиннадцатом классе. Чтобы они сделали это, на выручку пришел ангел, призвавший из прошлого несколько их ровесников. С их помощью ребята смогли дать ответ.

Дневник, набранный на телефонном блокноте. Реальное описание жизни музыканта с диагнозом и его семьи, день за днём, как оно есть. Книга содержит нецензурную брань.

МАГИЯ голоса УИТНИ была одним из главных культурных феноменов ХХ века. Автор пробует разобраться в чем была его суть, и заодно поностальгировать в формате свободного повествования – эдакой альтернативной биографии.

Новая книга Ольги Марголиной, нетипичного представителя «серебряного возраста», активного путешественника и почетного энергетика России, – еще один пример нетипичного жанра современной прозы, а именно жанра эпистолярного. Будучи человеком общительным, автор с детских лет свои впечатления от увиденного и пережитого передавала родным и друзьям в письмах. Эту привычку она сохранила на всю жизнь, даже с приходом электронных средств связи. Читателям представлена переписка трех людей, встретивших XXI век уже в пенсионном возрасте. Как они живут, что видят и о чем думают? Что чувствуют в быстро меняющемся мире? Как герои относятся друг к другу, к своим друзьям и родным? Обо всем этом мы с увлечением читаем в их откровенных письмах. Кажется, что ты знаком с авторами, иногда удивляешься их неравнодушию, часто соглашаешься с мнением об искусстве и семейных отношениях. Позитивные и активные свидетели уходящей эпохи интересны не только ровесникам авторов, но и поколениям их детей и внуков, которые несутся по интернет пространству со скоростью света и оставляют о себе следы лишь в виде молний эсэмэсок…

Друзья, попробуйте выразить свое отношение к жизни в письмах. Пишите письма!

Мой друг, ты бледен…Что с тобою?Я не решусь войти в сей зал…О, Гамлет, ты грешишь порою…Позвал…Позвал тебя я в ночь лихую не просто так…Хочу просить тебя сыграть на сцене Manitoba Théâtre Centre in Winnipeg…»Киану и Шекспир…Возможно, мало кто знает, но Шекспир и его бессмертные творения давно и горячо почитаемы героем всей нашей серии книг – Киану Чарльзом Ривзом…Киану и Шекспир – книга четвертая!Третий звонок!

Во втором томе повести-эссе читатель окунается в атмосферу жизни дальневосточной глубинки 60-х годов – Камчатки, Сахалина, Приморского и Хабаровского краёв, где автор начинал трудовую биографию грузчиком в рыбном порту, рабочим геологической экспедиции, а потом и журналистом-газетчиком.

Широкий охват и взаимосвязь событий личной и общественной жизни – счастливых и драматических – помогает читателю понять и прочувствовать вкус былых времён, естественность и логичность поступков людей, живших в других исторических реалиях, по-новому и честно взглянуть на известные исторические события.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Книга-интервью о моей семье, моем детстве, жизни в СССР и девяностых. В книге описаны события истории через детские воспоминания.

Юля – невероятно сильная девушка, с очень тяжелой судьбой. Испытания сыпались одно за другим, травмируя, ломая и оставляя глубокие раны в сердце. Юля не только прошла все испытания, но и сохранила добро и любовь в сердце. Создала свой небольшой бизнес, завела блог в Инстаграм, где дает поддержку и веру в себя сотням людей. Своей историей она показывает, что после физического и психологического насилия можно жить счастливой, полноценной жизнью.