Дьявол и Дэниел Уэбстер

«Человек, ожидавший расстрела, лежал с открытыми глазами и смотрел в левый верхний угол камеры. Последний раз его били довольно давно, и теперь за ним могли прийти когда угодно. В углу под потолком было желтое пятно; сперва оно ему нравилось, потом перестало; а теперь вот опять начало нравиться.

В очках он видел его яснее, но очки он надевал только по особым случаям: с утра, проснувшись; когда приносили еду; для бесед с генералом. Несколько месяцев назад во время одного избиения линзы треснули и подолгу носить очки он не мог – уставали глаза. К счастью, в его нынешней жизни ясное зрение требовалось редко. Тем не менее поломка очков беспокоила его, как беспокоит всех близоруких. Проснувшись утром, ты надеваешь очки, и все в мире становится на место; если этого не происходит, с миром что-то неладно…»

«В молодости я читал много, а теперь книги меня только злят. Мэриан без конца носит из библиотеки, и случается, я беру и прочитываю несколько глав, – но рано или поздно натыкаешься на такое место, что с души воротит. Не в смысле похабщины – а просто глупость, где люди ведут себя так, как в жизни никогда не ведут. Правда, читает она все больше про любовь. А это, пожалуй, самые плохие книги.

И что я совсем не могу взять в толк – денежную сторону. Чтобы выпить, нужны деньги, чтобы с девушкой гулять, нужны деньги, – по крайней мере таков мой опыт. А в этих книгах люди будто изобрели особые деньги – их тратят только на вечеринки и путешествия. Остальное время по счетам платят, судя по всему, вампумом…»

«Одни говорят, это Хэнкок и Адамс ее заварили (сказал старик, попыхивая трубкой), другие спорят, что все началось еще с Закона о гербовом сборе или даже того раньше. Опять же есть которые стоят за Поля Ревира и его серебряный коробок. Но как я слышал, она разразилась из-за Лиджа Баттервика и его зуба.

Что разразилось? Да она, Американская революция. Что же еще. Вы вот тут толковали про то, как южане запрягали крокодилов землю пахать, я к слову и припомнил…»

От исторических, фольклорных и даже фантастических сюжетов – до психологически тонких рассказов о современных нравах и притч с остро-социальным и этическим звучанием – таков диапазон прозы Стивена Винсента Бене. Для его рассказов характерны увлекательно построенный сюжет и юмор.

«Крепкие ребята строили Великую Магистраль в начале американской истории. А работали на той стройке ирландцы.

Дед мой, Тим О'Халлоран, был в те поры молодым. Весь день вкалывает, всю ночь пляшет, была бы музыка. Женщины по нем сохли – у него на них был глаз и язык без костей. А надо кому по шее накостылять, он опять же пожалуйста – уложит с первого удара…»

«– То есть как, дорогая? – дрогнувшим голосом проговорила миссис Бомбардо. – Настоящий… хвост? Миссис Лепет с достоинством кивнула.

– Совершенно настоящий. Я была на его концертах. Дважды. Во-первых, конечно, в Париже. И потом еще это потрясающее выступление в Риме. Мы сидели в Королевской ложе. И представьте, он… Если бы вы знали, дорогая, как у него звучит оркестр!.. И он дирижировал… – она самую чуточку замялась, – хвостом!

– Ах, какой ужас! – восхищенно и алчно воскликнула миссис Бомбардо. – Надо будет сразу же пригласить его на обед. Он ведь приезжает, это точно?…»

«История эта давних дней – да не обделит Господь всех, кто жил в то время, и потомство их.

Так вот, в те дни Америка, понимаете ли, была другой. Это была красивая страна, но если бы вы увидели ее сегодня, вы бы не поверили. Ни автобусов, ни поездов, ни штатов, ни президентов, ничего!

Ничего – только колонисты, да индейцы, да дикие леса по всей стране, да дикие звери в лесах. Вы представляете, какое место? Вы, дети, теперь об этом даже не задумываетесь; вы читаете об этом в учебниках – но что там напишут? А я заказываю разговор с моей дочерью в Калифорнии и через три минуты говорю: «Алло, Рози?» – и Рози мне отвечает и рассказывает о погоде, как будто мне интересно знать! Но так не всегда было. Я вспоминаю мою молодость – все было не так. А при дедушке моего дедушки опять-таки все было по-другому. Послушайте рассказ…»

«Да, с последней нашей встречи я, наверно, растолстел, хотя и ты не похож на голодающего. Конечно, вам, лекарям, надо держать форму – больше следите за собой, чем мы, коммерсанты. По выходным стараюсь играть в гольф, иногда хожу на яхте. Но на встрече выпускников, когда играли в бейсбол, четырех раз на подаче мне хватило. Ушел с поля, уступил место Арту Корлиссу.

Жаль, что тебя не было. Все-таки двадцатилетие – это веха, и выпуск гордится своей знаменитостью. Как там было в журнале: «Самый блестящий молодой психиатр страны»? Я, может быть, психиатрию от подкидного не отличу, но показал статью Лайзе, говорю, это наш Спайк Гаретт, – и знаешь, произвело впечатление; редкий случай. Биржевиков она считает довольно серой публикой. Хорошо бы ты как-нибудь пришел к нам обедать – покажу тебе квартиру, близнецов. Нет, наши с Лайзой. Оба – мальчики, представляешь? А остальные – у Салли. Барбара уже совсем взрослая…»

Один из самых известных юмористов в мировой литературе, О. Генри создал уникальную панораму американской жизни на рубеже XIX–XX веков, в гротескных ситуациях передал контрасты и парадоксы своей эпохи, открывшей простор для людей с деловой хваткой, которых игра случая то возносит на вершину успеха, то низвергает на самое дно жизни.

«– Трест есть свое самое слабое место, – сказал Джефф Питерс.

– Это напоминает мне, – сказал я, – бессмысленное изречение вроде «Почему существует полисмен?».

– Ну нет, – сказал Джефф, – между полисменом и трестом нет ничего общего. То, что я сказал, – это эпиграмма… ось… или, так сказать, квинтэссенция. А значит она, что трест и похож и не похож на яйцо. Когда хочешь раскокать яйцо, бьешь его снаружи. А трест можно разбить только изнутри. Сиди на нем и жди, когда птенчик разнесет всю скорлупу. Поглядите, какой выводок новоиспеченных колледжей и библиотек щебечет и чирикает по всей стране. Да, сэр, каждый трест носит в своей груди семена собственной гибели, как петух, который в штате Джорджия вздумает запеть слишком близко от сборища негров-методистов, или тот член республиканской партии, который выставляет свою кандидатуру в губернаторы Техаса…»

Мег, Джо, Бетси и Эми Марч – сёстры, самой старшей из которых шестнадцать лет, а самой младшей – двенадцать. Каждая проходит через непростой этап взросления, искренне стремясь стать лучше. В истории сестёр Марч описываются важные во все времена истины: осознание долга и справедливости, любовь к родителям, взаимопонимание в семье и в дружбе, проявление доброты к людям.

Книга американской писательницы Луизы Мэй Олкотт стала первой в жанре приключенческих романов о взрослении для девочек.

Роман Карло Пазеро де Корнелиано (1790–1845) стоит в ряду выдающихся просветительских романов XVIII века и примыкает к жанру романа-путешествия, который воплотился в творчестве Филдинга, Смолетта, Монтескье и др. Главной фигурой романа является Вечный Жид, который сам составил свое жизнеописание и воссоздал картину своих скитаний по странам и векам от античной Греции и Рима до Нового времени. В Приложении к книге приводятся легенды о Вечном Жиде, отраженные в средневековой литературе и фольклоре.

Жизнь Клариссы Дэллоуэй – яркая и роскошная. Она аристократка, у которой есть всё. И судьба вновь сводит Клариссу с мужчиной, который любил ее так, как больше не полюбит никто. Юная Кларисса отказала ему. Для зрелой – это последний шанс остаться или уйти навсегда… («Миссис Дэллоуэй») В шестнадцать Орландо стал фаворитом самой Елизаветы I. На смертном одре она попросила его оставаться вечно молодым. С тех пор прошла сотня не властных над Орландо лет. Он влюблялся и разочаровывался, обретал и терял, менял города и эпохи. А однажды утром проснулся в теле… юной девушки. Без права на прошлое. С бесконечным будущим впереди. Вечная молодость – дар или проклятие Орландо? («Орландо»)

«Редкое и счастливое соединение таланта глубокого мыслителя с талантом первоклассного художника» – так Максим Горький охарактеризовал творчество Цвейга. В его «новеллах настроения», «новеллах крайних ситуаций» читатель вслед за героями теряет чувство реальности и погружается в мир глубоких душевных переживаний, где чувства обнажены до предела.

Эти истории о роковых встречах и превратностях судеб раскрывают самые сокровенные тайны человеческого сердца, с поразительной яркостью показывая, насколько беззащитны мы перед разрушительной силой страсти.

«Маленькие женщины» Луизы Мэй Олкотт – это роман, на котором воспитывалось не одно поколение читателей по всему миру. Впервые опубликованное в 1868 году в США, это произведение было переведено более чем на 50 языков и положено в основу шести фильмов, четырех телесериалов, нескольких опер и спектаклей. История семейства Марч, в котором подрастают четыре дружные, но непохожие друг на друга сестры, заключает в себе узнаваемые перипетии юности, взросления, дружбы и любви.

Российским читателям «Маленькие женщины» известны по переложению романа для среднего школьного возраста, которое, однако, не отражает всех художественных достоинств текста. В настоящем издании впервые публикуется новый перевод Ирины Бессмертной, для которого характерно чуткое соблюдение той языковой манеры, которая была присуща самому автору книги. Нарочитая неправильность речи ряда персонажей, характерные для той эпохи жаргонизмы, а также придуманные героинями и используемые в домашнем обиходе слова придают тексту аромат XIX века. Такой изобретательный подход к переводу романа весьма расширяет его аудиторию и способен заинтересовать как юных, так и взрослых читателей.

В этом романе Тони Моррисон показывает темное закулисье маленького американского городка, где живет Пикола Бридлав, единственная мечта которой – голубые глаза.

Красота – понятие относительное, но для Америки 40-х годов черной красоты не существует.

Моррисон рассказывает сотканную из лоскутов трагедий, невежества, предрассудков историю чернокожей девочки, желающей одного – чтобы на нее взглянули по-другому.

А еще – истории множества других людей: ее родителей, одноклассников, знакомых. Перед нами чередой проходят события, которые перевернули жизнь Пиколы навсегда.

Есть книги, читать которые – больно. Но это боль исцеляющая, потому что о чем бы ни писала Моррисон, все ее книги – о любви.

Вершиной творчества английского писателя, журналиста и графика Уильяма Мейкписа Теккерея стал роман «Ярмарка тщеславия». Все персонажи романа – положительные и отрицательные – вовлечены, по словам автора, в «вечный круг горя и страдания». Насыщенный событиями, богатый тонкими наблюдениями быта своего времени, проникнутый иронией и сарказмом, роман «Ярмарка тщеславия» занял почетное место в списке шедевров мировой литературы.

Этот роман французского писателя Эмиля Золя (1840–1902) относится к серии «Руго́н-Макка́ры», в которой прослеживается история одной семьи в эпоху Второй империи.

Юная Дениза вместе с двумя братьями остается без средств к существованию. Она приезжает в Париж к своему дяде, и однажды ее внимание привлекают витрины шикарного парижского магазина. Скромная «золушка» устраивается продавщицей в этот «дамский рай», и вскоре судьба улыбается ей в образе блистательного Октава Муре, хозяина «Дамского счастья»…

Курт Воннегут – культовая фигура в литературе двадцатого века. Американский писатель, сатирик, журналист и художник, перед глазами которого «прошел» чуть ли не весь двадцатый. Многие важнейшие события этого сумасшедшего века в его произведениях обретают самые неожиданные формы, обрастают причудливыми образами. В сборник включены романы «Бойня номер пять» и «Дай вам Бог здоровья, мистер Розуотер».