Скачать все книги автора Олег Сергеевич Джурко
Даже вечные, непреходящие ценности превращаются в руины, уступая модернизму современной культуры, только не любовь, ее акселератор в каждом сердце, даже когда мотор остановится, любовь переключается на память, аккумулятор любви…Фото обложки сделано автором.
Душа рвется к микрофону, хотя бы приложите ухо к ее обжигающим гневом губам, и не позавидует нашему будущему даже Всевышний, и без того затурканный алчностью земели на примитивные удовольствия массовых зрелищ на стадионах.Фото и оформление обложки выполнено автором О.Джурко.
И на троицу, среди праздника, когда пир горой, треск фейерверков, мордобой и хозяин уже с фингалом лыка не вяжет, когда жаркие поцелуи хозяйки с деверем из укромного уголка за печкой уже перемещаются на сеновал, вдруг спохватится душа, что не сможет помешать греху, и так душе станет не по себе, так затоскуется, что почувствует душа себя лишней на празднике жизни.
Вневременный, внеисторический, текст-клон о страстях человеческих. Время действия, – загулявшее напоследок язычество. Фарс, феерия, трагедия, комедия, драма, мелодрама, раек, – нет такого жанра, где бы не повалялся клон Оргия Язычников. Не мюзикл, – спектакль, напичканный любой музыкой, – танцония. То танцуют все, танцуют соло, произнося монологи, танцуют парой при диалогах, танцуют толпой плача, хохоча. То скандалят…Фото и оформление обложки выполнено автором О. Джурко.
Темнит любовь, отмеряя одной мерой счастье для душечки и ее невольников. Не смирится душечка перед каверзами любви, пока чаровница не выдаст ключи от всех своих потайных ларцов искушений…
Все мы биороботы под надзором души. Душа хранит стандарты предопределенности обстоятельств, определяющих смысл существования биоробота. Самой-то природе нет дела до насельников-придурков, поглядывающих на нее как на кухарку, предопределенную кормить, поить и подтирать за биороботом, витающим в облаках развязного воображения о себе, как о главной ценности, предопределенной преобразить мерзлую Вселенную в цветущий сад. И бродили бы мы по лужайкам, как неприкаянные босяки, если бы не душа, просвещающая о предназначении послужить посевным матерьяльцем для пустующих пространств мироздания.
Когда любовь почувствуют – пора завязывать, открывается второе дыхание, дышится как никогда легко, грусть видения исполненных желаний и горечь неисполненных надежд отступают от сердца, освобождают душу произнести последнее прости недрогнувшими губами.
Ирония с метаферизмом не церемонится. Она его и на пепелище истлевших надежд посеет, и на каменных руинах разбитого любовью сердца метаферизм у нее уродится лопушисто-привлекательный, что посеет – прохожий, лихой на халяву, – пожнет, попробует на зуб, как дурак, и без зубов останется ирония.
Любовь дело всей жизни душечки, любовь – карьера ее души. Любовь и ничего кроме, как Бог торговли Меркурий для коммерсанта, богиня Мельпомена для спятившего от любви писателя, муза Эрато для похотливого поэта, как Подхалимаж для сволочи-карьериста. Для себя лапочка ни минуты не оставляет свободной, чтобы сбегать на базар, наварить борща на неделю и заштопать мужику носки, дитю пеленки поменять, подруге, отбившей любовника, подсуропить свинью.
О-хо-хо… Что ни день, если не обокрали – сам отдал. Не жалко, что упало, то кому-то пригодилось, чтобы не брать нахрапом. Патриоту сухарями обходиться не ново. Хватало бы на газеты, и спать будешь если не спокойно, то регулярно. Иначе как содержать себя пригодным быть вечно добровольно управляемым для державы ослом, когда разве что только Всевышний не требует доказательств пригодности шкуры патриота на барабан. В стойле, хотя бы и не под следствием органов дознания искренности твоего патриотизма, не ленись оглядываться на уроки прошлого, дабы вечно пребывать начеку. Кто не оглядывается – конюх не виноват. Господи, каково-то дьяволу изловчиться, чтобы подловить тебя на оппозиционной мякине и донести… Каково-то бессонно бдеть мобилизованной совестью душе, вооружаться долготерпением, порох держать сухим, портянки намотанными…
Полюбишь – обретешь икону-душечку, с душечкой в сердце и помолиться на душечку успеешь, и на работу не проспишь, а был бы холостым, красивым да ранним, девки воще спать бы не дали, да и работать было бы некогда, не любви искал бы, а приработок на дачных грядках у душечки.
Семейное Счастье – проза удовольствия. В субботу утром кусок торта ванильного, в обед – два куска, портвейн 777, вечером глянешь на календарь, а воскресенье-то еще только завтра, выкинешь мух из стакана, в супермаркет бегом, за сигаретами, и… под бочек сладко похрапывающей супружницы.
Жажда счастья поглощает в нас все 100% страстей воображения и сердца называемых любовью, но и этих подвигов любви недостаточно Душе чтобы исполнить тайну своего назначения. На какие только подвиги, трюки, аферы и преступления не отваживается любовь в беззаветном стремлении приласкать, утешить, проучить сердце перед тем как передать сердце на хранение земле, Вечности оставить Душу , неутоленную нашими страстями называемыми нами любовью.
Пашешь, как бульдозер свою судьбу, а она мелькнет, как одно прекрасное мгновение. И если от него что остается – так лишь в уголовном розыске одна фотография анфас, вторая – в профиль… И то если сумеешь выкрутиться. Золотой медальон жены с твоей фотокарточкой стырили в Ялте на пляже, в альбоме дочери вместо тебя цветной портрет румяного футболиста, которому внучка подрисует чапаевские усы…
Любовь, когда это чувство, а не спорт, за красотой дам любовь не гонится; блеснуть искренностью напропалую – вот тут любовь в лепешку расшибется, вскрывая сердце дамы, как банку эротических консервов, обнажая потаенные бездны лихого совращения нерасторопной по природе любви.
Мне плевать на собственное мнение о себе, любимом, я не кричу на весь базар, что оно субъективно и берет взятки от тщеславия популярности среди дураков, по себе знающих, что мое исповедальное признание не больше, чем самореклама того же тщеславия того же недалекого ума.