Время меняться

«Неопознанный летающий объект появился на орбите Земли совершенно неожиданно. Вот только что ещё не было и уже есть. Вроде бы и следят за космосом всякие насы, утверждая, что мимо них не пролетит и муха, но за пределами США им мало кто верит. В общем-то, ничего особенного, если бы не одно большое «но». Именно что большое. Размеры потрясали. Такой никак не спутаешь с привычным летающим блюдцем, старым русским спутником (или новым, умело притворяющимся старым), космическим мусором или ещё чем-то в том же роде. Точно не иголка, которую можно легко потерять, найти с помощью пятой точки и опять потерять…»

«Я обезоружил этого человека в один момент.

Пожилой, с покрасневшим от холода и ветра лицом и белыми бровями Деда Мороза, в синей с красным верхом вязаной шапочке, – он подошёл ко мне, когда я возился с мотором своей «Лады», и без лишних слов наставил пистолет. Пока я стоял у капота с поднятыми руками, успел внимательно рассмотреть его странную, бочкообразную фигуру. Между худыми ногами в джинсах и шеей, замотанной старым шарфом, располагалось потёртое драповое пальто, чуть не лопавшееся на брюхе и боках. Скоро я сообразил, что мужчина вовсе не толст: просто надел на себя несколько свитеров и фуфаек. Всё тёплое, что прихватил из дому…»

«– Значит, хочешь к звёздам?

– Так точно, сэр!

– Не торопись отвечать, вопрос был риторическим. Ты хоть понимаешь, что будет, если по истечении испытательного срока тебя спишут с корабля?

– Меня не спишут, сэр! Я выдержу испытание…»

«– Танцует! ОНА танцует! – Грязный палец с обломанным ногтем уткнулся – нет, не в небо. В самый верх полуразрушенной стены бастиона. Головы повернулись туда, куда он указывал. И низкий тихий гул – то ли вздох, то ли стон – пронесся между копейными древками, затрепетал в гривах коней. Словно испуганное сердце, заколотилось на ветру полотнище флага…»

«Он был так стар, что забыл собственное имя и не помнил своей родни, хотя, странная штука, в остальном он все отлично помнил, у него был на удивление острый ум и до сих пор отличная реакция. Люди, работающие тут, не знали сколько ему лет, но стало привычной шуткой, что он переживет их всех, и что он тут был, когда еще не было этого дома в помине. А так как имени своего он не помнил, то за его любовь к азартным играм, особенно за привычку по вечерам раскладывать пасьянс, его прозвали Ловкач, хотя порой его звали и Аристократом, за его властные манеры и упрямство…»

«Я внимательно выслушал всех, кто выступал до меня. Нет, все верно было изложено, все точно подмечено. На Землю прилетали пришельцы, они до сих пор возвращаются, чтобы поставить эксперименты над похищенными…»

«– О чем я думаю?

Оригинальный вопрос. Оригинальная манера плюхаться на стул без приглашения, грубо нарушая мое приятное уединение с куском бретонского яблочного пирога, и смотреть на меня глазами белька, над которым злодей-зверолов уже занес свою колотушку. Нет, я не претендую на какой-то запредельный комфорт: я прекрасно понимаю, что госпитальное кафе – это вовсе не шикарный ресторан, где твое уединение бдительно оберегают метрдотель, официанты и цифры в счете. Я согласна на яркий свет, отражающийся от белых столов, кафельного пола и стойки из нержавейки, на скрип ножек стульев по пресловутому кафелю, на кричаще-красные бумажные салфетки и крышки солонок и перечниц, на звон посуды с кухни, даже на крики: «Люди! У меня родился сын!» Но не согласна на такие вот вторжения в мое личное пространство – пристальным взглядом темно-карих глаз, тонким носом (кончик подергивается, когда его обладатель говорит), мокрыми взъерошенными волосами, пахнущими псиной (или псиной пахнет от его кожаной куртки?), длинными беспокойными пальцами, барабанящими по столу. Может быть, в другое время и в другом месте я была бы довольна тем, что ко мне проявляют внимание особи противоположного пола и подходящего возраста, но здесь и сейчас – здесь и сейчас!..»

«Ноябрьское утро навевало уныние, как песни старухи Пугачевой. Черти бы взяли этого американского мецената, думал Никита Викторович Победилов, шаркая слякотными улицами. Черти бы его побрали со всеми этими грантами, поисками молодых дарований и благотворительностью. Таланты? В нашем-то городке?..»

«На кладбище я поселился не сразу, месяцев через шесть после конца света. К этому времени все, кто мог оттуда уйти, – ушли. А оставшиеся, хотели того или нет, должны были послужить моим целям…»

«Старик, сидящий перед т-станцией, давно потерял счет дням. Кое-какой временной меткой служила трещина, появившаяся у основания стены после землетрясения. Трещина год за годом продвигалась всё выше, разветвляясь причудливыми узорами. В конце последней зимы она задела выбитый портрет-барельеф и уперлась в наклонную крышу, отколов кусок покрытия. В образовавшемся углублении ласточки свили гнездо…»

«С трёх сторон пустошь окружал лес. Сосны с рыжими, пахнущими смолой стволами, толстая подстилка из прелой хвои, корявые берёзки и заросли боярышника вдоль опушки. В лесу обитали совы, иволги, дятлы, дрозды и многие другие птицы – все, какие мальчик нашёл в старых справочниках с пожелтевшими страницами. А ещё зайцы, белки, ежи, мыши-полёвки. Последние несколько дней в лесу жила рыжая лисица. Она смешно тявкала по ночам, но соваться к дому опасалась…»

«Это случилось в тот год, когда добрый наш король Ричард, возвращаясь из крестового похода, угодил в силки гнусного выродка, императора, чтоб ему в аду черти раскаленными вертелами всю задницу исполосовали. 

Ветер тихо подвывал в каминной трубе, точно жалуясь, что, кроме ароматного дыма, ему ничегошеньки не досталось от господского ужина…»

«…Осторожно, боясь потревожить, отец Алексей ступил на дощатый помост. Кроме льющейся песни, вокруг не было слышно ни звука: молчал застывший лес, безмолвствовали птицы, беззвучно стлалось над водой марево тумана. И рассвет, будто желая лучше слышать, ширился, разметывая по небу невесомые розовые крылья…

Песня смолкла. Еще несколько мгновений плыли над водой последние звуки. А когда стихли и они, мир шевельнулся. Ветерок качнул прибрежную траву, пробежала рябь по воде, пискнула в кустах зарянка. Отмер и заслушавшийся отец Алексей.

– Как вы поете!.. – выдохнул он.

Девушка резко обернулась. Обрывки тумана вспугнутыми птицами метнулись прочь, открывая нежное лицо, лебединый изгиб шеи, тяжелые полукружия налитых грудей. «Да она же… нагая!» Ладони отца Алексея вмиг покрылись потом, схваченный воздух колом встал в горле, а он, застигнутый врасплох, понял, что стремительно краснеет…»

«…Ох уж эти зомби! Житья от них нет никакого! Я, конечно, знал, что они время от времени в дома забираются, но чтобы в мой пробрались – такого еще не было. Потому и удивился очень. Подошел к своей избушке и вдруг – как обухом по голове – чую, зомби там! Руку даю на отсечение, внутри он. Затаился и выжидает…»

«Светский прием, улыбки и мишура, запахи невиданных блюд, шум разговоров, круговорот бокалов и радостных лиц. Разряженные леди, кавалеры, будто кони, бьющие копытом. И я – серое невзрачное пятно, скользящее по залу…

Вежливо улыбаюсь, отвечаю на приветствия и вопросы. Иногда к месту, а иногда – невпопад. И гадаю: «Кто?» Может, эта блондинка, изображающая фею? Длинная и нескладная, как каланча. Или эта кнопка, боящаяся запнуться о длинный кринолин? Или глупо хихикающая брюнетка в костюме селянки?

Блеск зеркал, тени вышколенных официантов, напудренные парики, шелест шелка, запах плавящегося воска… И разлитая кругом магия. Она везде. В птицах, порхающих среди танцующих. В ароматах цветов, распускающихся посреди зала. В ярких брызгах взлетающих фейерверков…»

«…Лис кивнул и пошёл вокруг, осматривая технику. Надо же какая махина! Каждый раз сложный механизм приводил парня в восхищение. Детали прилегали одна к другой так плотно и точно, что можно только было диву даваться, как люди смогли придумать и соединить всё это вместе. Комбайн казался Лису живым существом, приболевшим какими-то своими странными болячками. И задача его, Лиса, найти эти болячки и излечить. И Лис оглаживал, успокаивал машину, будто живое существо, шептал ей ласковые слова, искал больное место. Парень осмотрел стояк, проверил работу желваков, накрутки, вертела, а Михей всё ещё почему-то топтался рядом.

– Что? – в конце концов, не выдержал Лис. Лечение капризного механизма требовало сосредоточенности, а дядька Михей своими вздохами отвлекал и мешал поймать поломку…»

Как заставить Искусственный Интеллект по-настоящему мыслить, переживать и страдать? Чем потрясён будет искусственный разум в нашей вселенной? Как успокоится сердце цифровой души и где найдёт себе покой её создатель? Этика разработки машинного разума и её пределы – в рассказе жанра строгой научной фантастики.Из сборника «Вперёд, государь!»

Возможно ли войти в симбиоз с компьютерными и интернет Сетями? Допустим, такая возможность у Вас появляется. Что можно предпринять для комфортизации своего существования в современном мире?

В бескрайних просторах Галактики властвует Галактическая Хронос-Империя, управляемая Советом Бессмертных, чье правление длится тысячелетия, поддерживаемое абсолютным контролем над высокими технологиями времени. Но когда молодой археолог с забытой планеты находит древний артефакт, чья сила превосходит все известные Империи темпоральные технологии, он запускает цепь событий, способных разорвать ткань реальности и низвергнуть Вечных Владык. За ним начинают охоту агенты Империи…

В глубинах неизведанного космоса планета Зед-15, дом высокоразвитой цивилизации, оказалась на пороге катастрофы. Таинственная Аномалия искажает реальность, разрушает технологии и сводит с ума жителей. Федерация Миров отправляет спасательную экспедицию на борту исследовательского корабля «Звездный Странник». Команда капитана Евы Ростовой должна не только выжить в условиях нарастающего хаоса, но и разгадать природу Аномалии, прежде чем Зед-15 будет поглощен ею полностью.

На руинах давно заброшенных шахт, живут загадочные существа, внешне напоминающие ярко-зеленых ящерок. Только очень внимательный человек способен заметить, что лапок у этих зверушек шесть, а под малахитовой шкуркой спрятаны тонкие провода и ажурные механизмы. Любой, кто пойдёт по невидимым следам вглубь Медной горы, встретит проклятье.

Курение после наркотиков одна из самых опасных, вредных привычек.

Смертность по курению чуть уступает смертности по наркотикам.

В центре сюжета – два гражданина, чью жизнь разрушило курение и привело их к крайне печальным последствиям, из-за чего теперь оба находятся в больнице.

1. Чем болеют граждане?

2. К чему привело курение?

3. Вылечатся ли граждане или нет?

Ответы на эти и другие вопросы вы получите далее, прочитав данный рассказ.

Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.

"из-за поворота показался автобус, вывалился словно звездолёт из гиперпространства подмигнул своей круглой фарой, и не спеша поплыл по Антоненко к остановке. Я рванул вперёд, и уже у самой остановки в мозгу что-то щёлкнуло. Так стоп. Хромом бампера! Не понял. Разве такие сейчас ездят по дорогам нашего города? И тут я узнаю его. Господи, да ведь это же ЛиАЗ, ну и ну, не думал, что когда-то увижу его опять."

Обычное летнее утро внезапно превращается в путешествие во времени – главный герой переносится в своё прошлое. Сев в автобус "60"-го маршрута, вот только ходил он во времена СССР

В далеком будущем человечество освоило дальние уголки галактики, но космос по-прежнему полон тайн и смертельных опасностей. Команда «Зирон» – это элитный исследовательский отряд, специализирующийся на изучении самых странных и необъяснимых явлений Вселенной. Их корабль, «Авангард», оснащен передовыми технологиями. Получив сигнал бедствия в ранее неисследованном секторе, команда «Зирон» отправляется на миссию. Они обнаруживают поле искажения, где обычные законы физики перестают действовать…

В сборник вошла научно-фантастическая повесть «Коды транспортировки» и рассказы, продолжающие тему нейроиндукции – загадочного феномена, связанного с сознанием.

Море кажется безграничным. Океан манит далью и недосягаемыми загадочными островами, на которых – вне всякого сомнения! – тоже должна быть жизнь и, возможно, разумная. Не может же быть, чтобы жизнь существовала всего на одном-единственном острове посреди полного хлорной воды океана! Разве мог мальчишка не пуститься, очертя голову, в небывалое плавание на плоту к иным островам? А что… если весь этот мир – чей-то креационистский проект?Из сборника «Вперед, государь!»