Возмутитель спокойствия

В эту книгу вошел один из самых знаменитых романов Василия Аксенова, впервые увидевший свет в самиздате. Тогда и подумать было нельзя о том, что такая смелая выдумка автора – независимый Крым – практически станет реальностью. В 1981 году роман вышел в Америке, позже печатался в России, но с основательными купюрами и исправлениями.

Роман «К „последнему морю“» В. Г. Яна (Янчевецкого) – третье заключительное произведение трилогии «Нашествие монголов», рассказывающее о том, как «теоретические доктрины» Батыя о новых завоеваниях на европейском континенте – выход к берегам «последнего моря», превращаются в реальную подготовку к походам татаро-монгольских полчищ сначала в среднее Поднепровье, потом на земли Польши, Моравии, Венгрии, Адриатики.

Блистательная, искрометная, ни на что не похожая, проза Василия Аксенова ворвалась в нашу жизнь шестидесятых годов (прошлого уже века!) как порыв свежего ветра. Номера «Юности», где печатались «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», зачитывались до дыр. Его молодые герои, «звездные мальчики», веселые, романтичные, пытались жить свободно, общались на своем языке, сленге, как говорили тогда, стебе, как бы мы сказали теперь. Вот тогда и создавался «фирменный» аксеновский стиль, сделавший писателя знаменитым.

Пусть и нынешний читатель откроет для себя мир раннего Аксенова и его героев, по сути так похожих на нынешних молодых людей.

Роман «Батый», написанный в 1942 году русским советским писателем В. Г. Яном (Янчевецким) – второе произведение исторической трилогии «Нашествие монголов». Он освещающает ход борьбы внука Чингисхана – хана Батыя за подчинение себе русских земель. Перед читателем возникают картины деятельной подготовки Батыя к походам на Русь, а затем и самих походов, закончившихся захватом и разорением Рязани, Москвы, Владимира.

Блистательная, искрометная, ни на что не похожая, проза Василия Аксенова ворвалась в нашу жизнь шестидесятых годов (прошлого уже века!) как порыв свежего ветра. Номера «Юности», где печатались «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», зачитывались до дыр. Его молодые герои, «звездные мальчики», веселые, романтичные, пытались жить свободно, общались на своем языке, сленге, как говорили тогда, стебе, как бы мы сказали теперь. Вот тогда и создавался «фирменный» аксеновский стиль, сделавший писателя знаменитым.

Пусть и нынешний читатель откроет для себя мир раннего Аксенова и его героев, по сути так похожих на нынешних молодых людей.

Борис Пастернак – второй после Бунина русский писатель, которому присудили Нобелевскую премию по литературе. Его творчество органично сочетает в себе традиции русской и мировой классики с достижениями литературы Серебряного века и авангарда. В повестях, насыщенных автобиографическими сведениями, в неоконченных произведениях обращает на себя внимание необычный ритм его фраз, словно перешедших в прозу из стихов. В статьях, заметках о поэтах и о работе переводчика автор высказывает свои эстетические взгляды, представления об искусстве, о месте творца в мире и истории. В книгу включены также драматические отрывки, представляющие читателю еще одну грань творчества Бориса Пастернака.

«Родители его были людьми простого звания и жили в бедности, но Энрико божественным даром своим приобрел неисчислимые богатства и сделался другом многих весьма высокопоставленных особ: английских пэров, немецких графов и даже тогдашнего владетельного принца Монако. И многие философы, чуждые дешевых обольщений, вступали в близость с великим певцом, стремясь разгадать тайну его необыкновенного дарования, живописцы же и скульпторы соревновались друг с другом в изображении и увековечении его прекрасной головы и лица, в чертах которого явственно виделась печать избранничества…»

Роман «Чингизхан» В. Г. Яна (Янчевецкого) – первое произведение трилогии «Нашествие монголов». Это яркое историческое произведение, удостоенное Государственной премии СССР, раскрывающее перед читателем само становление экспансионистской программы ордынского правителя, показывающее сложную подготовку хана-завоевателя к решающим схваткам с одним из зрелых феодальных организмов Средней Азии – Хорезмом, создающее широкую картину захвата и разорения Хорезмийского государства полчищами Чингиз-хана. Автор показывает, что погрязшие в политических интригах правящие круги Хорезма оказались неспособными сдержать натиск Чингиз-хана, а народные массы, лишенные опытного руководства, также не смогли (хотя и пытались) оказать активного противодействия завоевателям.

Грин в своей последней законченной книге занят не столько автобиографией, сколько анализом самого типа формирующейся творческой личности романтика.

«Вся “Автобиографическая повесть” построена на контрасте между “идеальными”, романтическими представлениями о жизни и её суровыми реальными картинами, которые изображаются с натуралистической беспощадностью…»

– Самих бы вас хворостиной! – кричит Катенька и мечтает дальше.

«Венчаться можно со всяким, это ерунда, – лишь бы была блестящая партия. Вот, например, есть инженеры, которые воруют. Это очень блестящая партия. Потом, еще можно выйти за генерала. Да мало ли за кого! Но интересно совсем не это. Интересно, с кем будешь мужу изменять. „Генеральша-графиня Катерина Ивановна дома?“ – и входит „он“, в белом кителе, вроде Середенкина, только, конечно, гораздо красивее и носом не фыркает. „Извините, я дома, но принять вас не могу, потому что я другому отдана и буду век ему верна“. Он побледнел, как мрамор, только глаза его дивно сверкают… Едва дыша, он берет ее за руку и говорит…»

«Клыч распечатал маленькое треугольное письмо полевой почты. Это не от брата, нет. Не его почерк… Клыч повернул листок, чтобы увидеть подпись. Их было несколько. Ясно, что-то случилось с братом. Это пишут товарищи. Сегодня Клыч собрался идти в аул к матери. А если в письме известие о смерти Берды? Нет, лучше не читать письма…»

«Школьники вошли в маленькую комнату, в которой лежал их больной товарищ. Он уже поправился, но врач велел ему провести в постели еще денек-другой. – Рассаживайтесь! – сказал хозяин комнаты. Тут же он рассмеялся. Рассмеялись и гости. Рассаживаться было не на чем. Вся обстановка комнаты состояла из кровати, стула, ночного столика и комода…»

«Очарованный принц» – это продолжение полюбившейся читателям всех возрастов книги о мудрено и острослове Ходже Насреддине. Она рассказывает о приключениях героя в горах Ферганы и в Коканде. Насреддин по-прежнему верен себе: он борется со злом, помогает слабым и беззащитным, восстанавливает справедливость. Из беззаботного весельчака наш герой превратился в умудренного житейским опытом философа, который умеет высмеять глупость и всегда придумает дерзкий и хитроумный план, чтобы наказать жадность и порок.

«… Когда моряка Никулина, бывшего шахтера из Донбасса, доставили в госпиталь, дежурный врач безнадежно сказал:

– Двое суток – больше не вытянет. Удивляюсь, как его довезли.

Моряк и в самом деле был очень плох. Весь изрешеченный пулями и осколками, он даже не стонал, лицо покрывала синеватая бледность, так хорошо знакомая врачам. Позвали Сергея Дмитриевича. И здесь, над распростертым, почти бездыханным Никулиным, начался у него с дежурным врачом спор, перешедший даже в легкую ссору.

– А я вам говорю – выживет! – горячился Сергей Дмитриевич. – Вы на грудь посмотрите, на бицепсы! Если такие у нас помирать будут – куда мы с вами годимся? На камбуз нас, картошку чистить!

– Но такая потеря крови! – говорил дежурный врач. – Пробито легкое. Он безнадежен.

– Я запрещаю вам произносить это слово. В моем госпитале врачи должны верить. Врач без фанатической веры в медицину – это, извините, не врач, а холодный сапожник!

– Я просил бы… – обиделся дежурный и, выпрямившись, застегнул верхнюю пуговицу своего халата.

– Довольно! – строго начальственно прервал его Сергей Дмитриевич, выпрямившись, в свою очередь. …»

«… – Позвольте, позвольте! Кого другого? Кого? – слышала она, и хотелось ей зажать уши. И вдруг Чижов закричал: – Озерова, помощника?… Озерова? Да?..

Он обозлил Клавдию этим выкриком. Она остановилась, бледная, сказала коротко:

– Да!

Чижов подступил к ней вплотную. Были еще какие-то слова; совсем близко увидела она перекосившееся лицо Чижова, глаза, блеск зубов. Она отступила. Подломились в коленях ноги. Чижов с налету опрокинул ее на скамейку. Руки его шарили. Клавдия отбивалась молча, отчаянно, ломая ногти. Руки Чижова окостенели, не разжимались. Клавдии удалось повернуться, и, откидывая голову, она несколько раз сильно и резко ударила его назад затылком, рванулась, отбежала за дерево. Все произошло в одну секунду. Медленно трезвея, Чижов достал из кармана платок, приложил к разбитому носу.

Клавдия спросила вызывающе, с веселой злобой:

– Что? Получил? Хорошо!..

На всякий случай она подняла булыжник, если опять сунется. …»

«… – Ваш рапорт не обрадовал меня, товарищ Ходжаев, – сказал начальник (он был памирец и заметно растягивал окончания слов) – Стыдно, товарищ Ходжаев, весьма даже стыдно! Ваши рапорты похожи один на другой, как горькие листья тополя. Когда же вы, наконец, пришлете мне виноградный листок?

Выговор начался неторопливый и чрезвычайно вежливый. Подкараулив паузу, Садык попросил слова для объяснения.

– Товарищ начальник, – сказал он, волнуясь, – в нашем кишлаке девяносто пять женщин, и все закрыты, – как могу я узнать под паранджой девяносто шестую? На базаре мы покупаем лепешки из одной корзины, мы встречаемся в переулках – и я уступаю дорогу. Когда я иду по улице, то все видят меня издалека, а я, как слепой, ничего не вижу под черными сетками! Вы знаете меня, товарищ начальник, я был рядом с вами во многих боях, но что я могу сделать…»

«… Наконец Устинья вышла.

Накинув крючок, доктор быстро разделся и лег.

– Черт знает что! – шепотом говорил он и не мог уснуть, томимый грешными мыслями. Он знал, что может пройти через приемную в ее комнату и не встретит отказа. Очень ясно он представил себе, как прыгнет в приемной зыбкая половица и затаенно звякнут склянки с медикаментами. – Черт знает что! – повторил он, ворочаясь на койке.

Зря сболтнула у колодца Устинья. Не жил с ней доктор и даже не лез. Сначала это казалось ей странным, потом обидным. Доктор нравился ей, иногда она ловила его воровские горячие взгляды, но были они такими короткими, что Устинья даже не успевала ответить на них улыбкой. Наступал вечер, доктор запирал дверь и оставался один в комнате. Ни разу не попытался он задержать Устинью, наоборот, выпроваживал ее поскорей. Ночью она плакала, но о своей обиде никому не говорила – из гордости.

А доктор сдерживался по двум причинам. …»

«…отец умер осенью, когда собирали хлопок, через месяц умерла мать. Зиму Нур-Эддин жил у соседей; в апреле из Ура-Тюбе приехал дальний родственник, знаменитый на всю Фергану художник Усто Сулейман и взял сироту к себе в ученики.

– Тебе посчастливилось, Нур-Эддин, – говорили соседи. – Будь внимательным и послушным. Когда ты окончишь учение, все будут уважать тебя так же, как уважают сейчас мастера Сулеймана, ты будешь носить такой же красивый халат и такую же тонкую чалму.

Усто Сулейман оказался добрым и приветливым стариком. Семьи у него не было. Нур-Эддина он считал сыном. Вдвоем ездили они из кишлака в кишлак, из города в город – всюду, куда приглашали мастера подновить роспись в мечети.

Однажды весной они работали в Шейх-Мазаре. Близилось двухсотлетие со дня смерти великого шейха Раббани, мастеру Сулейману поручили заново расписать мечеть, в которой был похоронен святой. Нур-Эддин растирал краски и мыл кисти, а Сулейман, стоя на подмостках, мудро поучал его.

– Вот эту краску, – говорил он, – привозят из Индии. Если добавить к ней немного уксуса, она становится яркой и прозрачной, как рубин, и не тускнеет даже через пятьсот лет… »

Драматургическая дилогия Виктора Витковича и Леонида Соловьева «Здравствуй, Ходжа Насреддин» включает пьесы «Веселый грешник» и «Очарованный принц». Их герой, известный персонаж восточных легенд Ходжа Насреддин – защитник бедняков и достойный противник хитроумных мошенников «с положением». Первая часть дилогии отличается остроумием, добрым и жизнерадостным настроением, вторая написана в несколько ином, более философском стиле.

«… Банкомет – суфлер, тощий, чистенький старичок с лисьей бородкой хвостиком, – покорно встал и закрыл лицо ладонями, так что высовывался только самый кончик носа.

– Если не ошибаюсь, я шел по банку? – спросил рыжий.

Старичок ответил глухо, из-под ладоней:

– Точно так. Ребром не бить.

– Я приступаю, – серьезно сказал рыжий.

Остальные в безмолвии наблюдали. Рыжий прицелился и картами щелкнул старичка по носу.

– Ребром не бить! – дернувшись, закричал старичок. На пятнадцатом ударе его нос покраснел и взмок.

Рыжий, наслаждаясь, продолжал хлестать резкими отрывистыми движениями, «с оттяжкой».

Когда экзекуция закончилась, старичок, зажав распухший нос платком, отошел. Ему было, видимо, очень больно – слезы выступили. Он сказал:

– Нет, господин Логинов, с вами играть невозможно. Вы бьете ребром да еще норовите ногтем задеть. Вредный вы человек, господин Логинов! …»

*Венеция, 1618 год. Над городом, словно окровавленный клинок, повисла зловещая комета. Молодой аристократ Иосиф Фаскари, чей род погряз в долгах и тайнах, получает от умирающего дяди-астронома роковое послание: «Сердце Люцифера» – древний камень, упавший с небес, – способно изменить судьбу мира. Но за ним уже охотятся инквизиция, испанские шпионы и тайный орден, готовый убить любого на пути к артефакту.*

Спасаясь от преследователей, Иосиф вступает в опасный союз с Беатриче, отчаянной воровкой с золотыми руками, и капитаном Дзанно, пиратом без прошлого. Вместе они бросаются в безумную погоню: от залитых лунным светом каналов до подземных лабиринтов, где скрыта величайшая тайна Венеции. Но чем ближе разгадка, тем страшнее вопрос – что страшнее: владеть «Сердцем Люцифера»… или позволить ему попасть в чужие руки?

Годы Великой Отечественной войны. Далеко на востоке, вдали от

кровопролитных боёв, расположилась небольшая нанайская деревня. Её

жители, не покладая рук, трудятся на благо Родины. Внезапно в деревне

вспыхивает эпидемия страшной болезни. Для борьбы с заразой в деревню

прибывает специальный санитарно-эпидемиологический отряд. Глава отряда

пытается найти причины возникновения болезни. Однако у старого охотника

Вайчамди есть свой взгляд на то, как можно помочь односельчанам. С этой

целью он отправляется в тайгу. Смогут ли люди справиться со вспышкой

смертельной заразы? Чей способ окажется верным? Ответы в книге.

Вадим Пересветов – золотое перо музыкальной журналистики, публицист и писатель. Самый наблюдательный и саркастичный литератор 90-х и 2000-х годов. Его путевые заметки и репортажи – настоящий антропологический срез стран и народов, созданный яркими и точными штрихами. Книга TranSfer – это сборник историй о различных поездках и других произведений, над которыми размышляли, смеялись и грустили читатели русскоязычного мира, представляя себя на месте автора и описываемых им событий.

Там, где заканчиваются тропы, начинается новая история… Изгнанные за незначительную вину, были отправлены королём через горы на пустующие земли – туда, где болота и болезнь считались смертным приговором.

Там, среди древних деревьев и белых родников, они начали новый путь.

Эта история, которую сложно пересказать. Потому что она не про сюжет. Она – про дыхание. Про людей, идущих спиной к свету, про скользящие фигуры в тумане долины. Про тех, кто остался, и тех, кто выбрал уйти. Про джунгли, где ветви держат за запястье. Про величие судьбы. Про тех, кто слышит имена, даже если их не произносят вслух. Это не книга о героях. А о едва уловимом, вырванном из времени. О голосе, который звучит внутри, когда всё снаружи стихает. Тихая, тёплая трагедия и возрождение, где природа как живая участница судьбы.

Легенда, рождающаяся из труда и потерь и обретения себя, о тех, кто остаётся, и о тех, кто идёт дальше.

"Код Сумеречного Ума" – это захватывающий научно-фантастический и детективный роман, который переносит читателя в мир, где реальность и фантазия переплетаются в один единственный, тревожный и загадочный код. Группа людей, оказавшаяся в центре необычных событий, сталкивается с необъяснимыми силами и тайными существами, которые могут изменить ход истории. Герои книги не только раскрывают загадки, скрытые в самом основании мира, но и сталкиваются с последствиями своих собственных решений.

С каждым шагом, они всё глубже погружаются в мир, в котором границы между возможным и невозможным стираются, а ответственность за судьбу нового мира ложится на их плечи. Их путь – это не только борьба с внешними угрозами, но и путешествие внутрь себя.

Вопросы свободы, ответственности, границ разума и самой реальности – темы, которые встают перед героями, не оставят равнодушным ни одного читателя. В этой книге каждый выбор имеет последствия, а каждый шаг может стать решающим.

КАК ВЫ ПОПРОСИЛИ, Я МОМЕНТАЛЬНО ОТКЛИКНУЛСЯ. ЧЕРЕЗ ДВОЕ СУТОК КНИГА БЫЛА НАПИСАНА. КОГДА ПОЛЕТАЕТЕ СКВОЗЬ ВСЕ ЖИЗНЕННЫЕ СТРАХИ И СУМЕЕТЕ РАССУДКУ СТРАСТИ ПОДЧИНЯТЬ, И ПОСТРОИТЕ НАДЁЖНЫЙ ТЫЛ,

В книге рассказывается о приключениях десятилетнего Микаэля и его друзей. Юный фантазер пытается сбежать из дома, случайно прогуливает школу и даже пробует открыть свой бизнес.

Через три увлекательные истории читатель узнает о том, как важно быть честным, критически мыслить и нести ответственность за свои поступки. Яркие описания, живой юмор и искренняя детская непосредственность делают повествование захватывающим.

Книга предназначена для детей 8-12 лет и их родителей. Она сочетает в себе развлекательный и воспитательный элементы, напоминая о ценности дружбы и важности мечтать.

**Жанр**: детское юмористическое повествование

**Возрастное ограничение**: 6+

Исторический роман Александра Гавриловича Бармина о рудознатцах, поисках и открытиях природных богатств Уральской земли в XVIII веке. Увлекательная история мальчишки Егора, его странствий и приключений. Для широкого круга читателей.

Анна Архангельская – наследница одного из четырёх магических дворянских родов приезжает на Осенний бал в резиденцию императора, чтобы подтвердить право на наследство и познакомиться со своим женихом. Самые смелые ожидания Анны оправдываются, кажется, что счастье, которое она нашла здесь, уже не покинет её. Но за стенами дворца зреет заговор, страна стоит на пороге гражданской войны, и то, что было так важно ещё вчера окажется совершенно ненужным на рассвете нового дня. Ненужным никому, кроме Анны и тех немногих, кто знает правду.

Примечания автора:

История одиночная, завершённая, соединена общим миром с рассказом "Эллинур".

В этой мистической истории три пожилые дамы оказываются перенесёнными в прошлое – в 1894 год, ко временам начала царствования Николая II. Бал был в самом разгаре, когда они ощутили приближение колдуна; наконец-то он был найден. Но что делать дальше? Как победить его? Просто так он не сдастся, не станет ждать, пока они дочитают заклинание для перемещения его души. Быть может, тот молодой драгун согласится им помочь избавиться от злодея – вызовет его на дуэль…