Волчье логово

Следует спать, как лев, не закрывая глаз, которые должно постоянно держать открытыми!

Отчаянный Жиль де Беро, увязший в темных историях и убийствах, оказался замешан в запрещенной дуэли и ему остался только один путь – на эшафот. Однако, могущественный кардинал Ришелье дает ему еще один шанс сыграть, и поручает Беро безнадежное и смертельное поручение.

Король умер – да здравствует король!

Генрих Наваррский ведет борьбу за французский престол и использует для этого твердую руку, верное сердце и острую шпагу простого французского дворянина.

Франция, XVI век. Религиозные войны в разгаре. Тирания Гизов и кровавая Варфоломеевская ночь, Валуа и Бурбоны, в единый клубок переплелись амбиции власти и религиозный фанатизм, круто приправленные любовью и ненавистью.

«– У вас крапленые карты!

Нас окружало человек двадцать, когда этот глупец, мало зная, с кем он имеет дело, и не умея проигрывать, как подобает настоящему дворянину, бросил мне в лицо эти слова. Он думал, я готов в этом присягнуть, что я тотчас начну кипятиться, кричать и выходить из себя, как петух. Но он плохо знал Жиля де Беро. В первую минуту я не удостоил его даже взглядом. Вместо ответа я осмотрел, улыбаясь, кольцо окружавших нас лиц и увидел, что мне некого бояться, кроме де Помбаля. Только тогда я поднялся с места и посмотрел на глупца с таким суровым видом, который всегда производил впечатление и на более солидных и умных людей…»

«– Слушайте! – проворчал он, когда мы проехали около четырех лиг. – Вы, однако, не сказали мне, где мы остановимся на ночь, сьер. Вы едете так медленно, что…

– Я берегу лошадей, – коротко ответил я. – Завтра нам не придется отдыхать.

– Ваша лошадь в таком виде, что, пожалуй, выдержит хоть целую неделю, – насмешливо заметил он, бросая злобный взгляд на моего Сардинца, который действительно находился в лучшем состоянии, чем его господин. – У нее во всяком случае достаточно лоснится шерсть.

– Она вполне отвечает своему внешнему виду, – сказал я, слегка задетый его тоном.

– Тут есть лошади получше, – возразил он.

– Я их не вижу, – ответил я…»

«Когда мы дошли до террасы, которую мой отец построил незадолго до своей смерти и которая, извиваясь под окнами замка, отделяет дом от нового луга, маркиз де Сент-Алэ окинул местность презрительным взглядом.

– Что же вы сделали с садом? – спросил он, скривив губы.

– Мой отец перенес его в другую сторону, – отвечал я.

– Туда, где его не видно…

– Да его не видно из-за кустов роз.

– Английская мода, – сказал он, вежливо пожимая плечами. – Вам больше нравится, чтобы у вас перед глазами была эта трава?

– Да.

– А эти посадки? Ведь они совсем закрывают вид на деревню…»

Париж, лето 1789 года. Несметные толпы народа, вооружённые ружьями, а также пиками, молотами, топорами и дубинами, наводнили улицы, прилежащие к Бастилии – военной крепости и главной политической тюрьме Парижа. 14 июля гарнизон крепости сдался. В последующие недели революция вспыхнула по всей стране. Восставшие захватывали хлеб, овладевали местными ратушами, жгли хранившиеся там документы. Кровавые дни остались в памяти под названием «Великий страх»…

Но как бы не был велик океан гнева и безумия, ему никогда не остановить биения влюбленных сердец и свет любимых глаз…

Франция, 1588 год. Война трех Генрихов – де Гиза, Валуа и Наваррского – достигла кульминационной точки. Повсюду люди шепчут друг другу в темноте: «Скоро, очень скоро, придет День кинжала!» Все понимают, что старой династии вот-вот наступит конец. Но кто же будет следующим правителем?

Тем временем король Наваррский поручает одному безызвестному, но весьма искусно владеющему шпагой дворянину секретную и довольно опасную миссию…

Никогда еще мое сердце не билось так одушевленно и с таким гордым порывом, как в то время, когда я шагал по темным улицам ночного Парижа, стараясь избегать людей и думая только о том, как бы не пропустить указанные повороты. Насколько я могу припомнить, никогда впоследствии – ни в минуты высшего торжества и успехов, ни на войне и ни в любви – мне не приходилось испытывать такого подъема духа, такой энергии, как в эти мгновения.

Под утро в Париже должно было что-то произойти. Но что?

Шел август 1572 года…

ISBN 978-5-17-152949-9

В этот сборник вошли произведения разных лет, позволяющие читателю составить представление о различных гранях таланта великого французского писателя.

Пьеса «Священные чудовища» – история о мире театра, пол-ном любви, ненависти, амбиций и ревности. На театральных подмостках даже банальный любовный треугольник становится драмой о творчестве и выборе.

Пьесу «Ужасные родители» многие критики называют лучшей театральной работой Жана Кокто. Это элегия семейным и межличностным отношениям, когда боль и любовь, привязанность и ненависть сплетаются воедино, приводя к болезненным последствиям.

Небольшой роман «Самозванец Тома» – история шестнадцати-летнего юноши, ловко владеющего искусством тонкого обмана. Но он лжет не из тщеславия или корысти, а из стремления к героизму и желания вырваться из обыденности, порой и сам не понимая, где вымысел, а где суровая реальность Первой мировой войны.

Одну из самых известных средневековых легенд Кокто переосмысляет в пьесе «Рыцари Круглого стола». Здесь притворства и переодевания, юмор и абсурд трагедии торжествуют над реальностью.

Игра в бисер (нем. Das Glasperlenspiel) – завершающий и основной труд немецко-швейцарского писателя Германа Гессе (1877—1962), над созданием которого он работал с 1931 по 1942 год (роман был закончен 29 апреля 1942 года). Впервые книга была опубликована в двух томах в 1943 году в цюрихском издательстве Fretz and amp, Wasmuth. В 1946 году Гессе был удостоен Нобелевской премии по литературе, в том числе и за это произведение.

Главный герой романа – Иосиф Кнехт. Он носит титул Мастера игры (лат. Magister Ludi), который можно трактовать по-разному. Ведь ludus можно перевести с латыни и как "игра", и как "школа". Так что Magister Ludi может означать как «Мастер игры», так и "школьный учитель".

Язык "Игры в бисер" – синтез музыкальных и математических элементов. Роман Гессе – это философское эссе, представленное в форме сюрреалистического романа.

Роман "Игра в бисер" посвящен Ордену интеллектуалов и Педагогическому ведомству, размещенному в вымышленной провинции Касталии. Действие разворачивается в далеком будущем, повествование ведется от лица мнимого историка, который пишет биографию главного героя – Иосифа Кнехта.

В Европе –духовная катастрофа. Авторитетность всяческих суждений перестала подвергаться критике. Авторитетами в области экономики стали… артисты, философии – журналисты. Науке отведено несерьезное место. Классическое искусство выродилось в масскультуру. Все публикации стали развлечением для читающей аудитории. Преобладал жанр фельетона, что и дало начало названию времени как "фельетонная эпоха".

Спустя несколько сотен лет после фельетонной эпохи формируется страна интеллектуалов – Касталия. В ней получают интенсивное образование лучшие ученики. Некоторые находятся здесь временно – получить местное образование очень престижно. Большая же их часть останется здесь навсегда. В провинции вся жизнь подчинена строгой иерархии, она отдаленно напоминает утопию Платона и управляется коллективом ученых-магистров.

Игра в бисер выступает главным достижением интеллектуальной жизни Касталии. По своей сути она представляет собой искусство сочинения метатекста и является продуктом синтеза всех видов искусства в одно целое.

Центральную часть романа занимает легенда о бывшем Магистре игры Йозефе Кнехте. Мы знакомимся с ним в еще совсем юном возрасте, когда он попадает в касталийскую школу. Там у него появляется друг – Плинио Дезиньори. Имена наших героев выбраны не просто так. "Кнехт"– это слуга или раб, а "Дезиньори"– господин. Кнехт постоянно спорит с Дезиньори, который отрицает важность касталийского уклада. Плинио уезжает из Касталии с целью начать полноценную жизнь в «настоящем мире», но обещает навсегда остаться другом и защитником касталийского мирка.

Когда повзрослевший Кнехт присоединяется к иерархии руководителей Касталии, ему дают важное поручение – наладить контакт между Касталией и бенедиктинским монастырем Мариафельс. В монастыре обитает отец Иаков – крупный католический авторитет, с которой хотелось бы нормализовать отношения. Кнехт выполняет задание на отлично. Кстати, прототипом отца Иакова был швейцарский историк Якоб Буркхардт. Кнехт продвигается к вершине иерархии и становится Мастером Игры. С опытом приходит осознание, что интеллектуалы не должны изолировать себя в «башне из слоновой кости», но обязаны участвовать в реальной жизни. Поэтому Кнехт оставляет должность и уезжает из Касталии к своему другу Дезиньори, согласившись стать наставником его сына. Через несколько дней он тонет в озере. Такие дела. В заключительной части романа приведены стихи и три рассказа, которые Кнехт написал еще будучи учеником в Касталии.

Когда Умберто Эко спросили, с какой женщиной из мировой истории искусства он хотел бы провести вечер, он назвал Уту Наумбургскую. Рассказчик этой истории, нобелевский лауреат Гюнтер Грасс, разделяет это мнение. Во время писательского тура по ГДР в конце 1980-х годов он видит её вместе с одиннадцатью другими фигурами донаторов в Наумбургском соборе. А поскольку на бумаге возможно всё, он решает пригласить всех тех, по чьему подобию художник создал в XIII веке реалистичные скульптуры, отобедать в его саду. Неожиданно облик Уты встречается ему реально в дне сегодняшнем – на площадях Кёльна, Милана и Франкфурта. Грасс следует за ней повсюду, ищет встречи. Какой она явится ему сегодня? О чём они будут говорить?

История, изначально задуманная как глава для книги «Луковица памяти», была обнаружена в архиве Грасса его сотрудницей Хильке Озолинг совсем недавно. Теперь, уже после смерти автора, эта новелла, проиллюстрированная авторской графикой, увидела свет.

С юности хотелось мне сойти, словно по ступеням, в совершенно иное пространство времени и затеряться в нём. Ни теснота моей родной двухкомнатной квартиры, ни дальнейшая жизнь в военных лагерях и бараках, ни общество галдящих детей – ничто не мешало мне убегать от дня сегодняшнего.

Особенности

Содержит авторские иллюстрации.

Тщетной была попытка представить фигуры донаторов в их первозданной красочности. А потому мы стремились воспринять каждую статую как оригинал в его нынешнем состоянии. Объяснения, представленные нам с отточенной дикцией, не принимали во внимание ни поблёкшие краски, ни почти фантомные образы, которые фотографировали при хорошем свете и в изящно найденном ракурсе.

Для кого

Для любителей интеллектуальной прозы, людей, следящих за яркими новинками.

Она же стояла прямо, на небольшом расстоянии от Кёльнского собора как Ута Наумбургская, так что все прихожане или простые туристы, желавшие попасть внутрь собора, проходили мимо неё слева и справа. От короны до кончиков туфель она была вся в сером. И лицо её, и левая рука, державшая складки плаща, были либо покрыты серой пудрой, либо равномерно затонированы спреем с серой краской. Постаментом служила маленькая коробка, тоже закрашенная серым и оттого выглядевшая каменной.

Молодой английский офицер Джеффри Баррингтон и его прелестная жена – Асако Фудзинами отправляются в свадебное путешествие в Японию. Но родина Асако неприветливо встречает новоиспеченных супругов. Интриги родственников, культурные различия, давление со стороны общества – со всем этим сталкивается пара практически сразу по приезде в Страну Восходящего Солнца. Но, как известно для настоящей любви не существует преград, и она способна выдержать все, даже самые непростые испытания.

«Мидлмарч» Джордж Элиот – классика викторианской литературы, исследующая жизнь в провинциальном английском городке начала XIX века. Роман повествует о судьбах идеалистичной Доротеи Кейсобон и амбициозного врача Лидгейта, чьи мечты и стремления сталкиваются с предрассудками, личными ошибками и ограничениями общества.

Умная, образованная Доротея Кейсобон, вышедшая за пожилого ученого-богослова, все больше разочаровывается в строптивом муже и все сильнее восхищается обаянием его бедного родственника Уилла… Блестящий молодой врач Лидгейт и не подозревает, что стал дичью, на которую ведет изощренную охоту юная красавица Розамонда… Брат Розамонды Фред, легкомысленный прожигатель жизни, все сильнее запутывается в долгах – и даже не замечает чувств доброй подруги Мэри Гарт…

Элиот мастерски раскрывает сложные характеры и поднимает темы любви, брака, социальной реформы и человеческой природы. «Мидлмарч» – это глубокий портрет эпохи, который остается актуальным и вдохновляющим до сих пор.

Вышедший в 1967 году "Футбол 1860 года" мгновенно стал национальным бестселлером: в течение одного года он выдержал 11 переизданий, а затем принес своему создателю престижную премию Дзюнъитиро Танидзаки.

Роман повествует о жизни двух братьев, которые волею судеб возвращаются в родную деревню в поисках истинного смысла жизни и собственного "я"…

Вышедшая в 1973 году притча-антиутопия "Объяли меня воды до души моей…", название которой позаимствовано из библейской Книги пророка Ионы, считается главным произведением Нобелевского лауреата по литературе Кэндзабуро Оэ.

В один прекрасный день Ооки Исана, личный секретарь известного политика, решает стать затворником. Объявив себя поверенным деревьев и китов – самых любимых своих созданий на свете, – он забирает у жены пятилетнего сына и поселяется в частном бомбоубежище на склоне холма…

Англия, 1779 год. Сесилия Беверли унаследует богатства дяди с одним условием: будущий муж должен взять ее фамилию. А пока дядя назначил опекунов, которые будут охранять наследство до совершеннолетия девушки. Но когда Сесилия переезжает из деревни в лондонский дом одного из опекунов, красивую, умную и богатую девушку немедленно окружают потенциальные женихи, и она оказывается в водовороте страстей и любовных интриг. Сесилия влюбляется в мужчину из знатной семьи, но их счастью препятствуют его родители, гордящиеся своим происхождением и древностью рода. Что делать влюбленным – навсегда отказаться друг от друга или пойти против традиций и предрассудков? Роман печатается с сокращениями.

«Слепая сова» – opus magnum в творчестве выдающегося иранского писателя Садека Хедаята. Автор начал эту повесть еще в дни своей учебы во Франции, а закончил и опубликовал в Индии, спустя почти десять лет. Сюрреалистическое повествование о художнике с разбитым сердцем, которого во снах преследует тень совы и в чью реальность проникают странные люди, будто посланцы с того света, – женщина с бездонными глазами и старый дервиш с лающим смехом… «Слепая сова» быстро завоевала признание в литературных кругах Европы и стала лучшим произведением иранской литературы XX века.

В настоящее издание помимо заглавной повести вошли рассказы Садека Хедаята – «Бродяга Аколь», «Завтра…», «Патриот», «Хаджи Морад» и сатирическая пьеса «Легенда о сотворении мира».

В 1949 году американскому писателю Уильяму Фолкнеру (1897–1962) была присуждена Нобелевская премия по литературе. К тому времени его любимое детище – опубликованный двадцатью годами ранее роман «Шум и ярость» (1929) – приобрело репутацию современной классики; но и по сей день он поражает читателей глубиной авторского замысла и изощренностью художественной формы.

Эта притча о поиске смысла в бессмысленном мире погружает читателя в хаос человеческой души, почти осязаемо транслируемый со страниц романа. Сквозь призму времени, смутных воспоминаний и утраченных иллюзий раскрывается трагедия семьи Компсон – наследников исчезающей аристократии американского Юга. Каждая из четырех частей произведения представляет собой уникальный взгляд на мир одного из героев, в котором переплетаются прошлое и настоящее, собираясь в сложную мозаику человеческих переживаний и бесконечно адресуя читателя к размышлениям шекспировского Макбета, которому роман обязан своим названием: «Жизнь… – рассказ безумца, полный ярости и шума, лишенный смысла».

Публикуется в блестящем переводе Осии Сороки.

Мастер короткого рассказа Акутагава Рюноскэ (1892-1927) жизнь прожил короткую, как новелла, и не слишком счастливую. Но зато невероятно плодотворную. Он работал с одержимостью, позволившей ему за десять с небольшим лет создать восемь сборников рассказов и стать одним из величайших японских писателей XX века. В настоящем издании публикуются произведения разных лет, отражающие весь его творческий путь.

Причудливое переплетение вымысла и реальности, тонкий психологизм, истинно японская лаконичность, глубина и парадоксальность суждений и, конечно же, неподражаемая ирония Акутагавы Рюноскэ сделали его творчество одним из наиболее ярких и необычных явлений не только в японской, но и в мировой литературе.