Рыжий с того двора

Врач по образованию, «антисоветчик» по духу и самый яркий новатор в русской прозе XX века, Аксенов уже в самом начале своего пути наметил темы и проблемы, которые будут волновать его и в период зрелого творчества.

Первые повести Аксенова положили начало так называемой «молодежной прозе» СССР. Именно тогда впервые появилось выражение «шестидесятники», которое стало обозначением целого поколения и эпохи.

Проблема конформизма и лояльности режиму, готовность ради дружбы поступиться принципами и служебными перспективами – все это будет в прозе Аксенова и годы спустя. Но никто не напишет обо всем этом лучше, чем тот, кто столкнулся с этим впервые, был молод и отчаянно верил в справедливость.

«Я вспомнил эту дразнилку, когда садился в экспресс. Рязанские мужики телка огурцом режут – вот еще одна дразнилка. Но все-таки мы были не последними: над вятскими и псковскими смеялись больше.

Итак, я вошел в вагон, похожий на самолет своими мягкими авиационными креслами. Я был весь в поту. Это становилось уже неприличным – пот с бровей, лицо мое горело, воротник рубашки намок. Дурацкая моя соломенная шляпа резала лоб, и, видно, все эти причины – пот и боль от дурацкой этой шляпы, и тяжелый чемодан, и рюкзак с подарками – все эти причины погасили волнение, которое, как я предполагал, должно было меня охватить при посадке в рязанский поезд…»

– Не исключена и такая возможность, – улыбаясь, сказал он. – Не исключена возможность, что мы прямые потомки марсиан, – весело закончил он и, оставив дам в смятенном состоянии, взялся за газеты.

У него была толстая пачка газет, много названий. Он просматривал их по очереди и, просмотрев, клал на стол, придавливая локтем.

За окном проносились красные сосны и молодой подлесок, мелькали яркие солнечные поляны. Лес был теплый и спокойный. Я представил себе, как я иду по этому лесу, раздвигая кусты и путаясь в папоротниках, и на лицо мне ложится невидимая лесная паутина, и я выхожу на жаркую поляну, а белки со всех сторон смотрят на меня, внушая добрые скудоумные мысли.

В романе Василия Аксенова «Кесарево свечение» действие – то вполне реалистическое, то донельзя фантастическое – стремительно переносится из нынешней России в Америку, на вымышленные автором Кукушкины острова, в Европу, снова в Россию и Америку. Главные герои – «новый русский» Слава Горелик, его возлюбленная Наташа и пожилой писатель Стас Ваксино, в котором легко угадывается автор.

«– Что это такое ты принес? – спросил меня Кит.

– Это кепка.

– Дай-ка сюда.

Он взял в руки и с удивлением стал рассматривать мою новую кожаную кепку. Через секунду любопытство его достигло такой силы, что он задрожал…»

«Всякий раз, подъезжая к Помпее, вы думаете: вот райский уголок! От этой банальности не убежать. С верхней точки дороги, перед тем как нырнуть в собственно помпейские пределы, вы озираете чудесно вырезанную линию берега, белые дома, поднимающиеся от бухты уступами среди вечнозеленой флоры, саму эту флору, в буйстве клубящуюся над городом и подступающую к отвесной ярко-серой стене горного хребта, защищающего город и берег от северных ветров, и всякий раз, когда „все эти дела“ (по современному выражению) появляются перед вами, вы ощущаете мощный подъем духа, некий полузабытый восторг, целесообразность вашего здесь присутствия, и в машине между ветровым стеклом и вашим собственным лбом проносится банальная мыслишка – „вот райский уголок!“»

Вот, даже и в таком пустяке, как автомобили, сказывается в Америке конфликт поколений. В прошлых десятилетиях огромный сверхмощный кар-автоматик еще был в Америке символом могущества, процветания, мужского как бы достоинства. Сейчас американские интеллектуалы предпочитают маленькие европейские машины, хотя стоят они отнюдь не дешевле, а дороже, чем привычные гиганты.

Дин загнал свой любимый «порше» в угол гаража, исчез и вскоре приплыл на «корабле пустыни», двести пятьдесят лошадиных сил, автоматическая трансмиссия, эр кондишн. В последней штуке, собственно говоря, и был весь смысл замены – как ехать через пустыню без кондиционера?

«Владислав Иванович Ветряков, он же, для друзей, Слава, он же, для самого интимного окружения, Гиббон… многоточие. В растерянности оглядывается: сказуемое потеряно или еще не найдено, ибо мы еще не знаем, куда поместить нашего героя, в какую точку мира, в какие обстоятельства, какое предложить ему действие. Пока что разберемся с прозвищем: что за странность – Гиббон? Ведь это же, как известно, вид обезьян, а между тем во внешности Владислава Ивановича ничего обезьяньего нет, напротив, с первых же минут знакомства он удивляет славной человечностью, мы бы даже отметили его особенный искрящийся взгляд…»

«Дядя Митя заправлялся в пельменной и соображал. Без всякого внимания и сосредоточенности он отправлял в рот пельмени, бульон, автоматически перчил, подсаливал, подливал уксусу, а сам в это время чутко следил через стеклянную стенку за стоянкой такси…»

«Ерунда, – думал он, морщась от головной боли, – осталось 50 минут. Сейчас объявят посадку, и знать тебя не знали в этом городе. Город тоже мне. Город-городок. Не Москва. Может, кому он и нравится, мне лично не то, чтобы очень. Ну его на фиг! Может, в другой раз он мне понравится…»

«Высокий мужчина в яркой рубашке навыпуск стоял на солнцепеке и смотрел в небо, туда, где за зданием гостиницы “Украина” накапливалась густая мрачноватая синева…»

Василий Аксенов, всемирно известный романист и культуртрегер, незаслуженно обойден вниманием как драматург и деятель театральной сцены.

В этой книге читатель впервые под одной обложкой найдет наиболее полное собрание пьес Аксенова.

Пьесы не похожи друг на друга: «Всегда в продаже» – притча, которая в свое время определила восхождение театра «Современник». «Четыре темперамента» отразили философские размышления Аксенова о жизни после смерти. А после «Ах, Артур Шопенгауэр» мы вообще увидели Россию частью китайского союза…

Но при всей непохожести друг на друга пьесы Аксенова поют хвалу Женщине как началу всех начал. Вот что говорит об этом сам писатель: «Я вообще-то в большой степени феминист, давно пора, мне кажется, обуздать зарвавшихся мужланов и открыть новый век матриархата наподобие нашего блистательного XVIII».

Василий Павлович Аксёнов – признанный классик и культовая фигура русской литературы. Его произведения хорошо известны не только в России, но и за рубежом. Успех пришел к Аксёнову еще в 1960-е годы, – откликаясь блистательной прозой на самые сложные и актуальные темы, он не один десяток лет оставался голосом своего поколения. В числе полюбившихся читателям произведений Аксёнова – трилогия «Московская сага», написанная в начале 1990-х и экранизированная в 2004 году. Трилогию составили романы «Поколение зимы», «Война и тюрьма», «Тюрьма и мир». Их действие охватывает едва ли не самый страшный период в российской истории ХХ века – с начала двадцатых до начала пятидесятых годов. Семья Градовых, три поколения русских интеллигентов, проходит все круги ада сталинской эпохи – борьбу с троцкизмом, коллективизацию, лагеря, войну с фашизмом, послевоенные репрессии.

Это повесть о молодых коллегах – врачах, ищущих свое место в жизни и находящих его, повесть о молодом поколении, о его мыслях, чувствах, любви. Их трое – три разных человека, три разных характера: резкий, мрачный, иногда напускающий на себя скептицизм Алексей Максимов, весельчак, любимец девушек, гитарист Владислав Карпов и немного смешной, порывистый, вежливый, очень прямой и искренний Александр Зеленин. И вместе с тем в них столько общего, типического: огромная энергия и жизнелюбие, влюбленность в свою профессию, в солнце, спорт.

Это одна из самых известных и светлых книг Аксенова. По образованию врач, он прошел путь своих героев. На романе лежит сильнейший автобиографический отпечаток личности автора – в нем его душа, его судьба…

В эту книгу вошел один из самых знаменитых романов Василия Аксенова, впервые увидевший свет в самиздате. Тогда и подумать было нельзя о том, что такая смелая выдумка автора – независимый Крым – практически станет реальностью. В 1981 году роман вышел в Америке, позже печатался в России, но с основательными купюрами и исправлениями.

Роман Василия Аксенова «Ожог», донельзя напряженное действие которого разворачивается в Москве, Ленинграде, Крыму шестидесятых – семидесятых годов и «столице Колымского края» Магадане сороковых – пятидесятых, обжигает мрачной фантасмагорией советских реалий.

Книга выходит в авторской редакции без купюр.

Блистательная, искрометная, ни на что не похожая, проза Василия Аксенова ворвалась в нашу жизнь шестидесятых годов (прошлого уже века!) как порыв свежего ветра. Номера «Юности», где печатались «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», зачитывались до дыр. Его молодые герои, «звездные мальчики», веселые, романтичные, пытались жить свободно, общались на своем языке, сленге, как говорили тогда, стебе, как бы мы сказали теперь. Вот тогда и создавался «фирменный» аксеновский стиль, сделавший писателя знаменитым.

Пусть и нынешний читатель откроет для себя мир раннего Аксенова и его героев, по сути так похожих на нынешних молодых людей.

– Время-то надо убить, правда? В дороге шахматы – милое дело, – добродушно приговаривал Г.О., расставляя фигуры.

Они быстро разыграли северный гамбит, потом все запуталось. Гроссмейстер внимательно глядел на доску, делая мелкие, незначительные ходы. Несколько раз перед его глазами молниями возникали возможные матовые трассы ферзя, но он гасил эти вспышки, чуть опуская веки и подчиняясь слабо гудящей внутри, занудливой, жалостливой ноте, похожей на жужжание комара.

«За что, не знаю, такого тихого человека, как я, выгонять из дому? Бывало, когда сижу в комнате у калорифера и читаю книги по актерскому мастерству, когда я вот так совершенствуюсь в своей любимой профессии, слышно, как вода из крана капает, как шипит жареная картошка, ни сцен, ни скандалов, никому не мешаю…»

Гений террора, инженер-электрик по образованию, неизменно одетый по последней моде джентльмен Леонид Борисович Красин – фигура легендарная, но забытая. В московских дореволюционных салонах дамы обожали этого денди, будущего члена правительства Ленина.

Красину посвятил свой роман Василий Аксенов. Его герой, человек без тени, большевистский Прометей, грабил банки, кассы, убивал агентов охранки, добывал оружие, изготавливал взрывчатку. Ему – советскому Джеймсу Бонду – Ленин доверил «Боевую техническую группу при ЦК» (боевой отряд РСДРП).

Таких героев сейчас уже не найти. Да и Аксенов в этом романе – совсем не тот Аксенов, которого мы знаем по «Коллегам» и «Звездному билету». Строгий, острый на язык, страшный по силе описания характеров, он создал гимн герою ушедшей эпохи.

Природа всегда была в центре творчества Паустовского – влюбленного в окружающий мир путешественника. Именно природе и ее взаимоотношениям с людьми посвящена повесть «Кара-Бугаз», историю создания которой Паустовский так увлекательно рассказал в «Золотой розе». На первый взгляд, совершенно прозаичная тема – разработка залежей соли в пустынном заливе Каспия – раскрывается с множества совершенно разных сторон. Самоотверженность русских офицеров и ученых, безлюдные берега, наводящие суеверный ужас на моряков и кочевников, – все это сплетается воедино под пером мастера.

В сборник также вошли повести: «Колхида», «Теория капитана Гернета» и «Озерный фронт».

Одинокий, уставший от жизни журналист расстается с возлюбленной и возвращается в родное селение в отрогах Тянь-Шаня. Согласившись выступить проводником группы, приехавшей поохотиться на снежных барсов, он и не подозревает, что втянется в опасную криминальную авантюру… И что судьба его неожиданно переплетется с судьбой столь же одинокого снежного барса, изгнанного сородичами…

Сильное и жесткое произведение Ч. Айтматова, в котором безграничная любовь великого писателя и гуманиста XX века к родной природе, людям и зверям чувствуется в каждом слове.

А призыв его – сохранять гармонию, беречь любовь и мир, жить по-человечески, порядочно и милосердно – звучит очень четко.

Помимо романа «Когда падают горы» в сборник вошли повести «Пегий пес, бегущий краем моря» и «Белое облако Чингисхана», а также «Богоматерь в снегах» – отрывок из неоконченного романа Айтматова, прежде публиковавшийся только в газете «Правда» за 1988 год.

Роман «Затерянный мир» – это увлекательная история о чудаковатом профессоре Челленджере и его друзьях, открывших настоящий «затерянный мир» в неисследованном районе Южной Америки и обнаруживших в нем живых динозавров.

Книга ничуть не устарела и десятилетия спустя читается с таким же интересом, с каким читалась и прежде.

В сборник также вошло продолжение приключений полюбившихся героев – повесть «Отравленный пояс».

В сборник вошли замечательные рассказы Куприна, знакомые нам еще с детских лет, которые стали классикой и являются неотъемлемой частью школьной программы по литературе.

«Белый пудель», «Чудесный доктор», «Тапер», «Слон», «Детский сад», «Барбос и Жулька», «Фиалки», «Сапсан» и многие другие произведения открывают для нас добрый и отзывчивый мир, в котором есть и ночная ловля раков, и невероятная дружба дворового пса Барбоса и комнатной Жульки, и бродячая труппа с артистичным белым пуделем Арто…

Уральские сказы Бажова. Истории необычайной красоты и таинственности, на которых выросли многие поколения читателей. Впервые мы знакомимся с Медной горы Хозяйкой и ее любимцем Данилой-мастером, красавицей Танюшкой, загадочным образом связанной с подгорным миром, кладодарителем Серебряное копытце, «повелительницей золота» Огневушкой-Поскакушкой, вечно юной Синюшкой и другими персонажами уникального уральского фольклора еще в детстве, однако возвращаемся к ним снова и снова. И только тогда для нас в полной мере открываются обаяние стиля Павла Бажова и глубина его не просто сказочных, но исполненных истинно мистической глубины сюжетов.

"Twisted Tales" is a collection of short stories brimming with whimsical humour, clever metaphors, and playful paraphrases that will whisk you away from the mundane.

Each narrative takes unexpected turns, keeping you guessing until the very last sentence. Prepare to be surprised, delighted, and utterly engrossed as you escape the everyday and immerse yourself in a world where the ordinary is turned upside down.

This book offers a refreshing respite from the routine, inviting you to forget your worries and lose yourself in the captivating power of storytelling.

Творчество Евдокии Нагродской – настоящий калейдоскоп мотивов и идей, в нем присутствуют символистский нарратив, исследования сущности «новой женщины», готическая традиция, античные мотивы и наследие Ницше. В этом издании представлены два ее романа и несколько избранных рассказов, удачно подсвечивающие затронутые в романах темы.

«Злые духи» – роман о русской интеллигенции между Петербургом и Парижем, наполненный яркими персонажами, каждым из которых овладевает злой дух.

В романе «Гнев Диониса» – писательница «расшифровала» популярные в начале ХХ в. философские учения Ф. Ницше и О. Вейнингера, в сложных любовных коллизиях создала образ «новой женщины», свободной от условностей ветшающей морали, но в то же время сохраняющей главные гуманистические ценности. Писательница хотела помочь человеку не бояться самого себя, своей потаенной сущности, своих самых «неправильных» интимных переживаний и устремлений, признавая их право на существование.

Города нашего детства… Мы стремимся поскорее уехать туда, в большие города, во взрослую жизнь. А потом пытаемся вернуться туда, где деревья умеют дружить, где стая комаров может унести ребенка, где растет жадная роза и добрый фикус…

В этой книге собрана уникальная коллекция никогда ранее не издававшихся рассказов и сказок Юрия Попова – отличника телевидения и радио, журналиста, поэта, дипломированного мастера слова.

Долгожданный сборник прозы – это логическое продолжение первой книги стихов, актуальный взгляд на любовь, дружбу, войну, поиски себя, недетские хлопоты и заботы.

Легкий слог автора помогает с юмором взглянуть на жизнь, а более глубокого читателя – прожить чувства радости и разочарования, вдохновения и предательства, легкой влюблённости и многогранной любви.

Рекомендована широкому кругу читателей.

Под редакцией Альдо Питера Маги и Ричарда Уолсера. Переводчик Осипов Алексей Сергеевич. Художник обложки Дуглас Горслайн (Douglas Gorsline, 1913–1985)

В книге «Томас Вулф, Интервью, 1929-1938» Альдо Питер Маги и Ричард Уолсер собрали двадцать пять свидетельств общения Томаса Вулфа с прессой – от первого до последнего, всего за несколько месяцев до смерти.

Эти встречи с прессой обладают притягательной близостью, которую редко можно встретить в биографиях или научных исследованиях. Вулф, всегда с радостью встречавшийся с журналистами, был готов рассказать о написании «Взгляни на дом свой, Ангел», о том, как «Скрибнерс» принял рукопись, и о том, как книгу приняли в обществе.

Вулф очень верил в то, что Америка способна создать великую национальную литературу. Поскольку большинство этих интервью десятилетиями покоились в газетных архивах, даже ветераны-исследователи Вулфа найдут здесь много нового и полезного.