Город Царя Царей

«В час ночи, зимней, деревенской, до кабинета доносится из дальних комнат жалобный детский плач. Дом, усадьба село – все давно спит. Не спит только Хрущев, Он сидит читает, порою останавливает усталые глаза на огнях свечей: – Как все прекрасно! Даже этот голубой стеарин!..»

«Необыкновенно высокий человек, который называл себя бывшим моряком, Адамом Соколовичем, многим встречался в этот темный и холодный день то возле Николаевского вокзала, то в разных местах Невского проспекта. С панели Лиговки он, с непонятной серьезностью, смотрел на памятник Александру III, на вереницу трамвайных вагонов, описывающих круг по площади, на черные людские фигуры, на извозчиков и ломовых, двигающихся к вокзалу, на огромный почтовый автомобиль, выезжающий из-под вокзальной арки, на дроги, увозившие куда-то среди этого движения нищенский, никем не провожаемый ярко-желтый гроб; стоя на Аничковом мосту, он сумрачно заглядывался на темную воду, на посеревшие от нечистого снега баржи; бродя по Невскому, внимательно изучал товары в окнах магазинов. Не заметить и не запомнить его было нельзя, и всякий, кому он попадался на глаза, испытывал чувство смутной неприятности, какого-то беспокойства и, отворачиваясь, думал…»

«Мы шли по большой дороге, а они косили в молодом березовом лесу поблизости от нее – и пели.

Это было давно, это было бесконечно давно, потому что та жизнь, которой все мы жили в то время, не вернется уже вовеки.

Они косили и пели, и весь березовый лес, еще не утративший густоты и свежести, еще полный цветов и запахов, звучно откликался им.

Кругом нас были поля, глушь серединной, исконной России. Было предвечернее время июньского дня…»

«Летний вечер, ямщицкая тройка, бесконечный пустынный большак…». Бунинскую музыку прозаического письма не спутаешь ни с какой другой, в ней живут краски, звуки, запахи… Бунин не писал романов. Но чисто русский и получивший всемирное признание жанр рассказа или небольшой повести он довел до совершенства. В эту книгу вошли автобиографическая поветь «Жизнь Арсеньева», рассказы разных лет; пронизанные горечью и болью за судьбу России «Окаянные дни» и «Воспоминания» – о Репине, Рахманинове, Шаляпине, Толстом…

«… Чиновник казенной палаты, вдовец, пожилой, женился на молоденькой, на красавице, дочери воинского начальника. Он был молчалив и скромен, а она знала себе цену. Он был худой, высокий, чахоточного сложения, носил очки цвета йода, говорил несколько сипло и, если хотел сказать что-нибудь погромче, срывался в фистулу. А она была невелика, отлично и крепко сложена, всегда хорошо одета, очень внимательна и хозяйственна по дому, взгляд имела зоркий. Он казался столь же неинтересен во всех отношениях, как множество губернских чиновников, но и первым браком был женат на красавице – и все только руками разводили: за что и почему шли за него такие? …»

«Пятый день несло непроглядной вьюгой. В белом от снега и холодном хуторском доме стоял бледный сумрак и было большое горе: был тяжело болен ребенок. И в жару, в бреду он часто плакал и все просил дать ему какие-то красные лапти. И мать, не отходившая от постели, где он лежал, тоже плакала горькими слезами, – от страха и от своей беспомощности. Что сделать, чем помочь? Муж в отъезде, лошади плохие, а до больницы, до доктора, тридцать верст, да и не поедет никакой доктор в такую страсть…»

Неутомимо гонял он за становыми – в те глухие осенние поры, когда взыскивают подати и идут по деревне торги за торгами. Неутомимо скупал у помещиков хлеб на корню, снимал за бесценок землю… Жил он долго с немой кухаркой, – «неплохо, ничего не разбрешет!» – имел от нее ребенка, которого она приспала, задавила во сне, потом женился на пожилой горничной старухи-княжны Шаховой. А женившись, взяв приданого, «доконал» потомка обнищавших Дурново, полного, ласкового барчука, лысого на двадцать пятом году, но с великолепной каштановой бородой. И мужики так и ахнули от гордости, когда взял он дурновское именьице: ведь чуть не вся Дурновка состоит из Красовых!

«Приехав в Москву, я воровски остановился в незаметных номерах в переулке возле Арбата и жил томительно, затворником – от свидания до свидания с нею. Была она у меня за эти дни всего три раза и каждый раз входила поспешно, со словами: – Я только на одну минуту… »

«…Но что такое? Чемпион отлетел к канатам. Вслед за ним шагнул русский. Удар! Чемпион согнулся, бессильно опустив руки. Еще удар! Гордость Франции лежит на полу». Впервые никому не известный русский боксер победил прославленного французского спортсмена. Затем имя Аркадия Харлампиева узнал весь спортивный мир. О непростой судьбе этого удивительного спортсмена, рассказывается в этой книге.

Популярность русского советского поэта-фронтовика Алексея Ивановича Фатьянова (1919–1959) для военного поколения сравнима с популярностью Владимира Высоцкого для поколения шестидесятых. Но и сейчас даже тем, кому неизвестно имя Алексея Фатьянова, знакомо его творчество. Песни на его стихи, проникновенные и искренние, по-прежнему отзываются в сердце и памяти: «В городском саду играет духовой оркестр…», «Где же вы теперь, друзья-однополчане?», «Над Россиею небо синее…», «Когда весна придет, не знаю…». Эти песни пела вся страна вслед за героями фильмов «Свадьба с приданым», «Небесный тихоход», «Дом, в котором я живу», «Большая жизнь».

«Все свое детство я провел среди богатейшей природы среднерусской полосы, которую не променяю ни на какие коврижки Крыма и Кавказа, – писал Алексей Фатьянов. – Сказки, сказки, сказки Андерсена, братьев Гримм и Афанасьева – вот мои верные спутники на проселочной дороге от деревни Петрино до провинциального города Вязники, где я поступил в школу и, проучившись в ней три года, доставлен был в Москву завоевывать мир. Мир я не завоевал, но грамоте научился настолько, что стал писать стихи под влиянием Блока и Есенина, которых люблю и по сей день безумно».

Как и многим его сверстникам, Фатьянову выпала нелегкая судьба солдата. Войну он встретил в авиагарнизоне под Брянском, первое ранение получил, прорываясь из немецкого окружения, второе – в декабре 1944 года при штурме города Секешфехервара в Венгрии. Жизнь его была полной и яркой, но, по печальной традиции русских поэтов, короткой. Алексей Фатьянов ушел на сорок первом году жизни, оставив стране свои стихи – «слова народные».

Судьба редко бывает легкой. Для детей-сирот эта ноша, несомненно, тяжелее, а порой и в разы труднее. История мальчика Ёси из глубинки казахстанской степи – яркое тому подтверждение. Он остался один, но не просто выжил, а научился встречать каждый день с первыми лучами зари. Подобно жаворонку, он обрел умение воспевать жизнь и пробуждать надежду даже там, где, казалось, больше нечего ждать.

Сиротский удел – не лучшая путевка во взрослую жизнь. Можно ли изменить это незавидное предначертание? Что влияет на становление личности: семья или ее отсутствие, школа или друзья?

Этот роман погружает читателя в суровые реалии детской сиротской доли, но вместе с тем учит силе духа, состраданию и способности найти верный путь даже в самых непростых условиях.

Александр Блок – крупнейший поэт Серебряного века русской культуры, новатор, изменивший лицо отечественной поэзии в XX столетии. Блок – поэт-символист, стихи которого, даже понятные на первый взгляд, с каждым прочтением открывают читателю новые глубины смысла – и тогда из поэтических строк вырастает живая, благородная, в высшей степени неординарная личность много пережившего человека.

Благоговейные гимны в честь несравненной Дамы, пронзительные стихотворения о России, стихотворения из знаменитых циклов «Снежная маска», «На поле Куликовом», «Страшный мир», «Кармен», «Итальянские стихи» и многих других вошли в эту книгу. «Трилогия вочеловечения», составленная Блоком, как и каждый блоковский цикл, – значительное событие в русской поэзии, и каждое стихотворение – неотъемлемая часть этого события. Тема былой возвышенной любви, былого счастья, навсегда утерянного Света проходит через все творчество поэта. Символисты ждали второго пришествия Христа, а началась революция…

Одно из лучших, самых увлекательных и ярких произведений раннего периода отечественной фантастики, экранизированное в 1984 году под названием «Завещание профессора Доуэля». Может ли существовать человеческая голова отдельно от тела? Может ли эта голова по-прежнему мыслить, разговаривать, чувствовать? Можно ли спасти жизнь человеку, приживив его голову к чужому здоровому телу? И, главное, что может ждать человечество, если удивительное открытие, сделанное профессором Доуэлем, попадет в преступные руки?..

«Написать бы ее, Россию», – мечтали наши поэты-соотечественники. И воспевали в своих стихотворениях великую Русь – заповедную, зачарованную, чистую, сильную, необъятную. «Над Россиею небо синее», «Если б я родился не в России, что бы в жизни делал? Как бы жил?», «Вера моя, совесть моя, песня моя – Россия», «Я влюблен в тебя, Россия, влюблен» – строки, которые знает не одно поколение.

Этот сборник посвящен нашей Родине – красивой, полной славных страниц истории. В нем читатель найдет стихотворения таких замечательных поэтов, как Алексей Фатьянов, Александр Твардовский, Лев Ошанин, Евгений Долматовский, Белла Ахмадулина, Роберт Рождественский, Николай Добронравов, Андрей Дементьев, Александр Шаганов.

Бердяев Николай Александрович (1874—1948) – русский выдающийся религиозный философ, перешедший от марксизма к философии личности и свободы в духе религиозного экзистенциализма, исследующего человеческую жизнь.

В работе «Смысл истории» Бердяев пытается понять движущие мотивы всемирного исторического процесса и разобраться в вопросе о том, какими противоречиями бытия вымощена дорога человечества в вечность.

Сборник включает также произведение «Новое средневековье» с одноименной концепцией, согласно которой западная цивилизация к XX веку возвращается во многих своих существенных чертах к Средневековью.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Любовный роман ностальгирует по времени "семидесятников". Повествует о непростых человеческих отношениях, о причинах неотвратимостей, что иногда случаются спутниками бескорыстных Чувств, не желающих быть разделенными.

Василий Аксенов (1932–2009) – культовый писатель шестидесятых и опальный – семидесятых, драматург и сценарист, яркий новатор в русской прозе ХХ века. С 1981 года – профессор русской литературы в университетах США, в начале 90-х жил во Франции и вернулся в Россию.

В книгу вошли произведения раннего периода – «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», «Пора, мой друг, пора».

Зинаида Гиппиус (1869—1945) – поэтесса и идеолог русского символизма, жена Дмитрия Мережковского. Долгое время произведения писательницы не печатались в России – она покинула родину в годы Гражданской войны.

Из густого петербургского тумана «декадентская мадонна» соткала свой мистико-социальный роман о прекрасном Юруле – аристократе, который живет ради себя и удовольствий. Обаятельный герой отлично умеет «играть в любовь» и подстраивать мораль под собственную выгоду. Пока демоны революции только набирают силу, а роскошные гостиные жадно впитывают шепот своих нервных постояльцев, у него есть еще немного времени, чтобы тоже осознать себя «чертовой куклой» в чьих-то руках…