Скачать все книги автора Инна Фидянина-Зубкова
Ну дык слухайте сюды, рассказывать два раза не буду: вернулся, значит, Емеля не из-за моря-воды, а откуда-то там оттуда. Собрал всё село и гутарит очень строго да по-нерусски: – Видел я во Франции шар высокий, но и не узкий, очень большой, колеса поболее, по небу плывёт, по воле. И надо бы нам, содруги, от зависти, а не от скуки, такую же смастерить шарину. Ну, смогём головою двинуть?
Вольная вольница по полю гуляла, вольная вольница что смогла, украла: дом сгорел, в чужой нежданна. Гуляй нищенкой, Иванна! Ивановна, Иванна в жизнь твою незвана голяком припёрлась, мочалочкой обтёрлась, развалилась и лежу: много ль деток нарожу? Рожу, нарожаю и век весь не узнаю, что такое вольница, вольница-привольница – то ли жизнь, то ли смерть, и доколь её терпеть?
А стихов у нас, стихов! В русской армии полков столько не было, однако. Я стихами лезу в драку, я стихами погибаю, со стихами воскресаю! Не было у нас полков, сколько писано стихов. Не было у нас наград, сколько строчек и тирад! Мы, любимые поэты, благодарны вам за это: нас вам хочется читать много больше, чем стрелять.
Как у матушки Руси только тридцать два пути: путь налево – сразу в гроб, путь направо – это бог, путь вперёд – прямо в рай, в космос – новый век встречай! Остальные же пути мимо норовят пройти: первый путь – куда-нибудь, путь второй – в мир неземной, а на третьем, как всегда, светит лишь одна звезда. Вот по этому пути и пытаюсь я пройти.
Рождество, Рождество, Рождество! Почему так на сердце легко? Потому что снежок шелковый, потому что пирог сливовый, потому что гости придут и весёлые песни споют о том, что январь на дворе, вот поэтому радостно мне. А сестрёнке моей пять лет, и я для неё – почти дед. Я большой, как эта зима. Скорей бы она прошла. Рождество, Рождество, Рождество. Сколько ж снегу, сестра, намело!
Тихие, тихие войны, тихие войны мои: звёздные, звёздные войны, звёздные войны любви. И от сердца до сердца путь такой – не дойти! А когда ни дойти, ни доехать, остаётся дело одно: тихие, тихие войны за лучшее бытиё! Десять лет или двадцать – неважно сколько пройдёт, ратное дело правое никогда не умрёт!
Берёзонька моя милая, берёзонька красивая, расскажи, берёзонька, девочке работящей, поведай, берёзонька, девушке не гулящей всю судьбу-судьбинушку, где встречу половинушку: толь на берережку у реченьки, то ли дома у печеньки, а может, в лесу, иль на пашню-полосу как выйду, так и милого завиду?
Я напишу вам книгу каменных веков, в ней мало кто будет жить без оков, в ней день на день ложится. Кто спит, тому ничего не снится; кто не спит, тот в оковы влезает. В этой книге даже господь страдает. Жалость помноженная на участие – вот те маленькое твоё счастье (пей его воду – нет в ней броду).
Какое счастье жить на свете, какая радость – песни петь! Нет, не плясали наши дети, им очень тягостно терпеть все эти пушки и снаряды да золотые ордена: с боёв вернувшихся – награды. А впрочем, всё слова, слова. Не станет поле огородом, а выйдет поле голяком и закружится хороводом: от мелких пулек сквозняком. И вот теперь поём мы песни: «Какое счастье – не сгореть, какая радость жить на свете и войны ваши все терпеть!»
Как закинул Илья Муромец бабу Ягу на Луну, так там она и лежит ни гугу. Ан нет, зашевелилась, собрала косточки, разговорилась: всё маты сыпет с проклятиями на головы богатырей да Настасьи. Ну как бы бабушка ни плевалась, над ней пространство само насмехалось: одиноко, серо и пусто, ни волчьей ягоды, ни капусты, ни избушки на курьих ножках. Села бабка: «Хочу морошки!» …
Во стольном граде, сто раз оболганном, в Московии далёкой, за церквями белокаменными да за крепостями красными оборонными, жил да правил, на троне восседал царь-государь Николай Хоробрый, самодур великий (в общем, со своей, так сказать, изюминкой), но дюже добрый: народу поблажку давал, а на родных детях отрывался. И была у царя супружница, молода царица свет Забава Путятична, красоты неписаной, роду княжеского, а с каких краёв – никто не помнил (а может и помнить было не велено). И пошёл слух по всей земле великой о красоте такой дикой: то ли птица Забавушка, то ли дева? Но видели мы, как летела она над златыми церквями да махала руками-крылами.
СКАЗКИ В СТИХАХ. Мы расстегаи растягивали, притчи, былины слагивали да песни дурные пели о том, как ёлки и ели заполонили все огороды – встали, стоят хороводом, в лес уходить не хотят. Звали мы местных ребят. Те приходили, на ели глядели, но выкорчёвывать их не хотели, а также плевались жутко – во всём обвиняли мишуток. Жизнь как жизнь – за утратой утрата. А ели росли и крепли, доросли до Москвы и влезли прямо на царский трон. Стала ель у нас царём. А как стала, издала указ: «На ёлки, ели не лазь!»
СКАЗКИ ТЁМНОЙ РУСИ. Жила-была Сила Сильная, сила мощная да неприкаянная. И некуда было этой Силе деваться. Бродила она несчастная по полям, по долам, по горам, красным солнышком опалённым. Но вот прилепилась Сила Сильная к богатырю великому, прилепилась, не отстаёт и отставать не собирается.И богатырь встал, расправил плечи и пошёл рубить, сечь: «Мой топор – твоя голова с плеч!»
Последний из рода колдунов Берендеев сам не знает о своём происхождении. Он обычный деревенский мальчишка (мужик, а затем и дедушка), с которым происходят непонятные вещи. Нечисть никак не может одолеть Егора. Скорее Егор Берендеевич имеет власть над нежитью. И ДРУГИЕ СКАЗКИ ТЁМНОЙ РУСИ.
Воспоминания о семье и детстве автора. Все имена и фамилии в точности соответствуют реальным людям. Короткими и забавными миниатюрами рассказывается о детстве маленькой девочки, рождённой в 1970 году в СССР, на далёком острове Сахалине в посёлке Мгачи. Книга содержит нецензурную брань.
Сказочные поэмы писательницы, воплощённые в пьесы:1) О том, как богатыри на Москву ходили;2) Баба Яга на Луне и Илья Муромец;3) Забава Путятична и змей Горыныч;4) Богатырь Бова в будущем неведомом;5) Чудо-лесенка для бабки;6) Пьеса о нас, дураках.