Жемчужина Толедо

Самые известные произведения «старого доброго сказочника» Рэя Брэдбери в одном томе. Любимый писатель миллионов умер совсем недавно – 5 июня 2012 года, но он сделал мир намного лучше, оставив нам красные пески и каналы Марса, человека в картинках, Хэллоуин на Среднем Западе, маленькие городки и темные карнавалы.

Мастер мирового масштаба, совмещающий в литературе несовместимое. Создатель таких ярчайших шедевров, как «Марсианские хроники», «451 по Фаренгейту», «Вино из одуванчиков» и так далее и так далее. Лауреат многочисленных премий. Это Рэй Брэдбери. Его увлекательные истории прославили автора не только как непревзойденного рассказчика, но и как философа, мыслителя и психолога. Магический реализм его прозы, рукотворные механизмы радости, переносящие человека из настоящего в волшебные миры детства, чудо приобщения к великой тайне Литературы, щедро раздариваемое читателю, давно вывели Брэдбери на высокую классическую орбиту. Собранные в этой книге произведения достойное тому подтверждение.

«Она взяла большую железную ложку и высушенную лягушку, стукнула по лягушке так, что та обратилась в прах, и принялась бормотать над порошком, быстро растирая его своими жесткими руками. Серые птичьи бусинки глаз то и дело поглядывали в сторону лачуги. И каждый раз голова в низеньком узком окошке ныряла, точно в нее летел заряд дроби…»

Главный герой романа Авдий Каллистратов, бывший семинарист, выезжает по заданию молодежной редакции в Моюнкумскую саванну за материалом про анашистов, собирающих коноплю. Им движет не только задание, но и мысль спасти павших и снова сделать из них людей. Наивный Авдий воспринимает мир только через «призму добра» и, сам того не замечая, иногда становится орудием в руках зла…

Американский романист Теодор Драйзер давно занял почетное место среди классиков мировой литературы. Тема большого бизнеса, людей, как преуспевших в нем, так и потерпевших фиаско, привлекала внимание Т. Драйзера еще в те годы, когда он занимался журналистикой. Герой романа «Финансист» – Фрэнк Каупервуд – не только удачливый бизнесмен и владелец огромного состояния. Он обладает особым магнетизмом, сверхъестественной властью как над мужчинами, так и над женщинами. Богатство для него не цель, а средство, позволяющее Каупервуду жить, руководствуясь принципом: «Мои желания прежде всего».

Мудрая старуха, обитающая среди книг и молчания. Озлобленная коммунистка, доживающая свой век в израильском приюте. Сорокалетняя американка – якобы благополучная, но искалеченная воспоминаниями. Немка, ради искупления вины своего народа работающая в христианской общине под Хайфой. Католическая монахиня, ныне православная попадья, нашедшая себя на Святой Земле. Израильский радикал, неуравновешенный подросток, грустный араб-христианин, специалист по иудаике. Большая политика и частная жизнь. США, Израиль, Польша, Литва, Россия. А в центре этого разрозненного и все же отчаянно единого мира – еврей, бывший «крот» в гестапо, бывший партизан, ныне – католический священник. Человек, чья жизнь объясняет, как люди живы до сих пор, как не утопили себя в ненависти и боли. Новый роман Людмилы Улицкой – о странствиях духа во мраке мира, о том, как всякий ищет и находит свет вокруг и в себе. О Даниэле Руфайзене – человеке, с чьей жизнью не способна соперничать никакая литература. О человеке, который до последнего дня оставался милосердным солдатом.

Виктор Петрович Астафьев (1924–2001) – выдающийся русский писатель, лауреат Государственных премий СССР и РСФСР. В 1942 году ушел добровольцем на фронт, в 1943 году, после окончания пехотного училища, был отправлен на передовую и до самого конца войны оставался рядовым солдатом. На фронте был награжден орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу».

Пережитое на войне, война, какой видел ее Виктор Астафьев на передовой, стали центральной темой творчества писателя. Роман «Прокляты и убиты» он наполнил невероятной энергией, энергией сопротивления безвременной смерти. Именно этим романом Астафьев подвел итог своим размышлениям о войне как о «преступлении против разума».

Книга «Опавшие листья» представляет особый интерес и для современного читателя. Это, по словам самого автора, собрание афоризмов – «полумыслей и полувздохов» – на самые различные темы; в них он коснулся семьи, собственной судьбы, литературы, религии, вопросов пола, ежедневных мелочей, одиночества, смерти и множества других явлений и предметов.

Проходят годы и десятилетия, однако сила и глубина розановской мысли по-прежнему неподвластны времени…

Это все "интимная", более нежели домашняя, более нежели откровенная, совсем и всецело "розановская" литература, – в своем типе, несомненно, единственная в нашей "словесности" (да и в какой литературе есть еще такая?).

Жан-Жак Руссо (1712–1778) – выдающийся мыслитель и писатель эпохи Просвещения. «Исповедь» Руссо до сих пор не перестает привлекать читателей. Внутренняя свобода автора по отношению к условностям его времени определила ту глубину и точность самооценки, с которой написана эта книга. Описывая события и свои переживания, Руссо обнажает «всю правду своей природы», включая и «самые интимные и грязные лабиринты». Эта неповторимая книга вызывает глубокий интерес не только своим автобиографическим материалом, но и смелым, тонким самоанализом.

«… Чиновник казенной палаты, вдовец, пожилой, женился на молоденькой, на красавице, дочери воинского начальника. Он был молчалив и скромен, а она знала себе цену. Он был худой, высокий, чахоточного сложения, носил очки цвета йода, говорил несколько сипло и, если хотел сказать что-нибудь погромче, срывался в фистулу. А она была невелика, отлично и крепко сложена, всегда хорошо одета, очень внимательна и хозяйственна по дому, взгляд имела зоркий. Он казался столь же неинтересен во всех отношениях, как множество губернских чиновников, но и первым браком был женат на красавице – и все только руками разводили: за что и почему шли за него такие? …»

Наследник древнего рода Де ла Пор возвращается в заброшенную семейную усадьбу. Когда-то предок главного героя по неизвестной причине убил здесь всю семью...

«…Борис и старшина держались вместе. Старшина – левша, в сильной левой руке он держал лопатку, в правой – трофейный пистолет. Он не палил куда попало, не суетился. Он и в снегу, в темноте видел, где ему надо быть. Он падал, зарывался в сугроб, потом вскакивал, поднимая на себе воз снега, делал короткий бросок, рубил лопатой, стрелял, отбрасывал что-то с пути.

– Не психуй! Пропадешь! – кричал он Борису.

Дивясь его собранности, этому жестокому и верному расчету, Борис и сам стал видеть бой отчетливей, понимать, что взвод его жив, дерется …»

«Ну конечно, он уезжает, ничего не поделаешь – настал срок, время истекло, и он уезжает далеко-далеко. Чемодан уложен, башмаки начищены, волосы приглажены, старательно вымыты уши и шея, осталось лишь спуститься по лестнице, выйти на улицу и добраться до маленькой железнодорожной станции, где только ради него и остановится поезд. И тогда городок Фокс-Хилл, штат Иллинойс, для него навсегда отойдет в прошлое. И он поедет в Айову или в Канзас, а быть может, даже в Калифорнию – двенадцатилетний мальчик, а в чемодане у него лежит свидетельство о рождении, и там сказано, что родился он сорок три года назад…»

«Если пойти на северо-запад от Порто-Веккьо в глубь острова, то местность начнет довольно круто подниматься, и после трехчасовой ходьбы по извилистым тропкам, загроможденным большими обломками скал и кое-где пересеченным оврагами, выйдешь к обширным зарослям маки. Маки – родина корсиканских пастухов и всех, кто не в ладах с правосудием. Надо сказать, что корсиканский земледелец, не желая брать на себя труд унавоживать свое поле, выжигает часть леса: не его забота, если огонь распространится дальше, чем это нужно; что бы там ни было, он уверен, что получит хороший урожай на земле, удобренной золой сожженных деревьев…»

«Я спускался с последних предгорий Канигу и, хотя солнце уже село, различал на равнине перед собой домики маленького городка Илля, куда я направлялся.

– Вы, наверное, знаете, – обратился я к каталонцу, служившему мне со вчерашнего дня проводником, – где живет господин Пейрорад?

– Еще бы не знать! – воскликнул он. – Мне его дом известен не хуже моего собственного, и, если бы сейчас не было так темно, я бы его вам показал. Это лучший дом во всем Илле. Да, у господина де Пейрорада есть денежки. А девушка, на которой он женит сына, еще богаче, чем он сам…»

«... Один из моих друзей, офицер, несколько лет назад умерший в Греции от лихорадки, рассказал мне как-то о первом деле, в котором он участвовал. Его рассказ так поразил меня, что я записал его по памяти, как только у меня нашлось для этого время. Вот он. ...»

«…Жюли де Шаверни была замужем около шести лет, и вот уж пять с половиной лет, как она поняла, что ей не только невозможно любить своего мужа, но даже трудно питать к нему хотя бы некоторое уважение.

Между тем муж отнюдь не был человеком бесчестным; он не был ни грубияном, ни дураком. А все-таки его, пожалуй, можно было назвать всеми этими именами. …»

 Действие романа разворачивается на фоне политических и религиозных войн, охвативших Францию во второй половине XVI века. Идет жесткая борьба за власть между тремя основными партиями; противостояние католиков и гугенотов накаляет ситуацию до предела. В борьбу втянута большая часть нации, все слои французского общества. На религиозной почве происходят ожесточенные стычки на улицах, в тавернах, при дворе…

Изображая нравы эпохи, Проспер Мериме создает психологически убедительные образы священнослужителей, политических деятелей, придворных и простых людей. Роман написан живо, ярко, по-настоящему захватывающе и при этом исторически достоверно.

«… Я надеялся исподволь вызвать незнакомца на откровенность и, невзирая на подмигивание проводника, навел разговор на разбойников с большой дороги. Разумеется, я говорил о них с уважением. В то время в Андалусии подвизался знаменитый разбойник, подвиги которого были у всех на устах. «А что, если бок о бок со мной едет сам Хосе Мария?» – говорил я себе. Я принялся рассказывать истории, слышанные мною об этом герое, – впрочем, все они были к его чести – и открыто выражал свое восхищение его смелостью и великодушием.

– Хосе Мария попросту мерзавец, – холодно заметил незнакомец.

«Отдает ли он себе должное, или же это излишняя скромность с его стороны?» – недоумевал я; в самом деле, чем внимательнее я вглядывался в своего спутника, тем больше поражало меня его сходство с тем Хосе Мария, приметы которого были вывешены на воротах многих андалусских городов. «Да, это он… »

«… Тем не менее всякий раз, как кто-нибудь входил в вокзал или экипаж останавливался перед входной дверью, у молодого человека в синих очках сердце расширялось, как пузырь, колени начинали дрожать, саквояж готов был выпасть из рук, а очки сваливались с носа, на котором, кстати сказать, они сидели совсем криво.

Но стало еще хуже, когда, после долгого ожидания, из боковой двери, единственного места, за которым он не наблюдал, показалась женщина, вся в черном, с густым вуалем на лице, держа в руках темный сафьяновый саквояж, в котором, как я впоследствии установил, находились чудесный капот и голубые атласные туфли. Женщина и молодой человек пошли друг другу навстречу, смотря направо и налево, но не прямо перед собой. Они сошлись, соединили руки и несколько минут стояли, задыхаясь и дрожа, охваченные тем острым волнением, за которое я отдал бы сто лет жизни философа. …»

«… Сначала мы ели молча; но после первого стакана мадеры я спросил у доктора, часто ли с графом случаются болезненные припадки, лишившие нас сегодня его общества.

– И да и нет, – ответил доктор, – это зависит от того, куда он ездит.

– Как так?

– Если, например, он ездит по Россиенской дороге, он всегда возвращается с мигренью и в плохом настроении.

– Мне случалось ездить в Россиены, и со мной ничего подобного не бывало.

– Это, господин профессор, объясняется тем, что вы не влюблены, – ответил мне доктор со смехом. …»

«Сливовый календарь любви» – выдающееся произведение традиционной японской прозы и один из лучших образцов в жанре ниндзёбон, «повести о чувствах». Тамэнага Сюнсуй (псевдоним японского романиста Сасаки Садатаки) создал двенадцать «свитков» – по числу месяцев – рассказов о жизни в столичном Эдо, знаменитом, среди прочего, своим кварталом Ёсивара, предлагавшим увеселения как на изысканный, так и на нетребовательный вкус. Высокородные господа и простолюдины, гейши высшего ранга и обычные женщины – всех их объединяет любовь, которая не признает границ и каждой весной пробуждается с новой силой, распускаясь с первыми цветами сливы.

Успех ниндзёбон стал одной из причин гонений со стороны властей Японии, раздраженных популярностью книг, не несущих должной идейной нагрузки. В 1842 году писатели, издатели и художники были даже привлечены к ответственности и подвергались наказаниям и штрафам, а книги и печатные доски массово сжигались. Тамэнага Сюнсуй был среди тех, кто подвергся особенно жестоким репрессиям и вскоре умер, не перенеся потрясения. Лишь к середине века писатели Японии вновь смогли вернуться к запретным темам и возродить легкие жанры, в том числе ниндзёбон.

В оформлении книги использованы традиционные японские гравюры, украшавшие оригинальное издание 1833 года.

Исторический роман Чарльза Кингсли «Вперед, на Запад!» переносит нас во времена елизаветинской эпохи и рассказывает о приключениях молодого англичанина Эмиаса Лэя, который отправляется с группой английских мореплавателей покорять Новый Свет. В этом полном опасностей путешествии Эмиасу предстоит схватка с пиратами, битва с испанскими конкистадорами и встреча с прекрасной Рози Солтэрн.

Гюнтер Грасс – лауреат Нобелевской премии, автор знаменитых романов и повестей «Жестяной барабан», «Собачья жизнь», «Из дневника улитки», «Рождение из головы» и др. Писательскую манеру Грасса отличают гротеск, пародийность и притчевость. «Под местным наркозом» можно назвать повестью-воспоминанием: жизнь целого поколения проходит перед глазами героя, сидящего в кресле дантиста.

У Малькольма Лаури выдалась довольно трудная, но насыщенная жизнь. Писатель много ездил по свету, и пережитые им приключения, испытания и путешествия нередко служили источниками идей для его повестей и рассказов. В прозе Лаури переплетаются сюжеты о счастье любви и о красотах природы, о мимолетности жизни и о тяготах пребывания на земле, ее отличает пронзительность сюжетов и яркость, красочность и образность описаний.

Как и большая часть творчества автора, сборник «Услышь нас, Боже» был опубликован уже после смерти Лаури. Некоторые рассказы сборника издавались еще в советское время, но только сейчас все произведения впервые собраны под одной обложкой, причем «Через Панамский канал», «Слон и Колизей» и «Помпеи» публикуются на русском языке впервые.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Опубликованная в 1930 году «Фронтовая сводка» стала одним из знаковых романов о Первой мировой войне наряду с произведениями Э.М. Ремарка «На Западном фронте без перемен», Р. Олдингтона «Смерть героя» и Э. Хемингуэя «Прощай, оружие!».

Участник Первой мировой войны, ушедший на фронт добровольцем с третьего курса философского факультета университета, Эдлеф Кёппен создал «монтажный роман», где оригинальные документы – цитаты из воззваний императора Вильгельма II, указы цензурных органов, газетные сообщения – органично вплетены в сюжет, а прообразом главного героя Адольфа Райзигера является сам автор.

«Фронтовая сводка» стала одной из десятков тысяч книг, публично сожженных в Германии в 1933 году, и не публиковалась в ФРГ до 1976 года, а в ГДР до 1981 года. В начале века роман вновь привлек к себе внимание, был многократно переиздан и переведен на несколько языков.

Джон Рёскин – великий английский писатель, поэт, художник, теоретик искусства и социальный реформатор. Наиболее известен трудами в области искусствоведения и архитектуры, в частности готики, и ролью в формировании художественного движения прерафаэлитов. Среди его работ наиболее выдающимися считаются «Лекции об искусстве», «Художественный вымысел: прекрасное и безобразное», «Английское искусство», «Современные художники», а также «Камни Венеции» и другие. Всего Рёскин написал около пятидесяти книг, семисот статей и лекций.

В эту книгу вошли два классических цикла лекций, прочитанных студентам Оксфорда: <Лекции об искусстве» и «Орлиное гнездо». Первый цикл представляет собой квинтэссенцию художественных представлений искусствоведа, размышления об истории искусства, его сущности, роли и значении в общественной жизни. Здесь Рёскин впервые в мировой истории искусствоведения говорит о гедонистической цели искусства, а также о «чистом» и «массовом» искусстве. Второй цикл посвящен взаимосвязи науки и искусства, влиянию изучения анатомии на творчество великих художников и важности бескорыстного отношения к творчеству. Также в этом цикле Рёскин представляет целую систему воспитания взгляда, которая поможет научиться видеть прекрасное в обыденном.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Джеймс Джойс (1882–1941) – великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) – главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора «Улисс» – рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, – вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.

Вторая книга грандиозной семейной саги, начавшейся с «Земли», за которую писательница была удостоена Нобелевской премии по литературе. Хотя в «Сыновьях» и рассказывается о дальнейшей судьбе сыновей Ван Луна, это законченный и самостоятельный роман.

Каждый из сыновей выбирает свой путь: один принял богатство семьи и стал помещиком, другой – процветающим торговцем и ростовщиком, а младший, военный, мечтает стать лидером страны. И каждый из них готов предать и продать родную землю, которая сделала отца богатым и могущественным, ради выгоды, собственных удовольствий и амбиций.

И весь Китай меняется в ожесточенной борьбе между старым и новым…

Англия конца XVI века. Пылкий аристократ Орландо проводит свои дни в безудержном веселье и бесконечных празднествах, которыми наполнена жизнь двора королевы Елизаветы. Ее Величество настолько увлечена симпатичным шестнадцатилетним юношей, что, умирая, жалует ему большую сумму денег и благословляет на долгую жизнь без старения души и увядания плоти. Королевское слово – закон. И теперь Орландо навсегда останется юным и прекрасным. Но тут происходит необъяснимое. Отправившись в Константинополь Орландо, очнувшись после многодневного сна, обнаруживает, что находится в теле женщины. Леди Орландо спокойно относится к этому обстоятельству, ведь благодаря этому радикальному изменению она получает яркое представление о взаимоотношениях полов, которое остается скрытым от «простых смертных».

Мигель де Унамуно – испанский классик и философ. В противовес роману он изобрел жанр «нивола» (или «раман»), изменив литературные правила игры. Унамуно в «Тумане» делает читателя соавтором и позволяет выбрать один из двух вариантов концовки.

Аугусто, герой рамана, подозревает, что он всего лишь плод фантазии автора, что его жизнь подчинена чужой воле. Свет глаз хорошенькой пианистки вызволяет героя из густого тумана обыденности, но вместе с тем приносит эту роковую мысль. Впрочем, поначалу Аугусто не обращает на нее особого внимания. Все его силы брошены на то, чтобы понравиться своенравной пианистке и отбить ее у жениха. Однако девушка начинает играть чувствами Аугусто. В отчаянье он решает свести счеты с жизнью, но сперва приезжает к своему создателю домой и узнает, что тот собирается его убить…

Герой «Тумана» – это одновременно и «маленький Гамлет», и Дон Кихот. Помимо аллюзий на Шекспира и Сервантеса в тексте можно уловить отсылки на произведения Достоевского «Записки из подполья» и «Бесы».

Унамуно играет не только со своим персонажем, но и с читателями. Он заставляет усомниться нас в своем существовании, намекая, что окружающий мир и все, что в нем происходит, – это тоже чей-то раман.

Иллюстрации на обложках коллекции «Магистраль. Сиеста» вдохновлены аутентичными испанскими и латиноамериканскими орнаментами и символами. Клапаны – продолжение обложки – можно использовать как закладки.

Сюжет ниволы Унамуно может стать отличным материалом для аргументации в сочинении ЕГЭ и ОГЭ по русскому языку и литературе.