Заетойщина

«Автор предупреждает, что все научные положения в романе не доказаны, в отличие от житейских фактов, которые все выдуманы». Этой фразой Михаил Анчаров предваряет свое самое, возможно, лучшее сочинение, роман «Самшитовый лес». Собственно говоря, в этом весь писатель Анчаров. Вероятное у него бывает невероятно, невероятное вполне вероятно, а герои, живущие в его книгах, – неприкаянные донкихоты и выдумщики. Теория невероятности, которую он разработал и применил на практике в своих книгах, неизучаемая, к сожалению, в вузах, необходимейшая, на наш взгляд, из всех на свете теорий, включая учение Карла Маркса о прибавочной стоимости.

Добавим, что писатель Анчаров первый, по времени, русский бард, и песни его доныне помнятся и поются, и Владимир Высоцкий, кстати, считал барда Анчарова главным своим учителем. И в кино писатель Анчаров оставил заметный след: сценарист в фильме «Мой младший брат» по повести Василия Аксенова «Звездный билет», автор первого российского телесериала «День за днем», который, по указке правительства, продлили, и вместо запланированных девяти серий показали семнадцать, настолько он был популярен у телезрителей.

В сборник вошло лучшее из написанного Михаилом Анчаровым. Опять-таки, на наш взгляд.

Подобного издания в России не было уже почти девяносто лет. Предыдущий аналог увидел свет в далеком 1930 году в Издательстве писателей в Ленинграде. В нем крупнейшие писатели той эпохи рассказывали о времени, о литературе и о себе – о том, «как мы пишем». Среди авторов были Горький, Ал. Толстой, Белый, Зощенко, Пильняк, Лавренёв, Тынянов, Шкловский и другие значимые в нашей литературе фигуры. Издание имело оглушительный успех. В нынешний сборник вошли очерки тридцати шести современных авторов, имена которых по большей части хорошо знакомы читающей России. В книге под единой обложкой сошлись писатели разных поколений, разных мировоззрений, разных направлений и литературных традиций. Тем интереснее читать эту книгу, уже по одному замыслу своему обреченную на повышенное читательское внимание.

В формате pdf.a4 сохранен издательский макет.

«В детстве я выпиливал лобзиком, не курил и страшно не любил темноту. Полюбил я ее только лет в восемнадцать, когда начал курить, зато перестал выпиливать лобзиком. До сих пор об этом жалею.

Я помню, на нашей Прядильной улице, когда меняли булыжную мостовую, мальчишки из соседнего дома в песке отрыли авиационную бомбу. Участок улицы оцепили, жителей из ближайших домов эвакуировали к родственникам и знакомым, а мы, сопливое население, стояли вдоль веревки с флажками и ждали, когда рванет…»

«Замечательно – на потолке, как раз над моей головой, так безответственно положенной на жесткую гостиничную подушку, чернели пулевые отверстия.

„Здесь проживал гусар, пил водку, думал о женщинах и стрелял с тоски из лепажа“, – соображение показалось здравым.

Потолок был ранен в пяти местах, не хватало двух пуль, чтобы вышла Большая Медведица. Тот, кто стрелял, верно, не думал о звездах. Или проще – в пистолете не хватило зарядов…»

Совершив подвиг, сравнимый с подвигом Дидро и Д'Аламбера, петербуржец Александр Етоев создал необычную литературную энциклопедию, забавную и увлекательную. В ней полным-полно удивительных персонажей: рядом с Гоголем и Достоевским здесь топчутся злодеи из советских шпионских романов, и у каждого из них в руке – по воздушному шарику. Прочитав «Книгоедство», читатель будет иначе смотреть на Мировую Литературу. Кроме того, он узнает много нового о печальной участи лошадей, блох и котов, о животноводстве и антисанитарии в русской литературе, о водке «Пушкин» и поэтах в противогазах. Как известно, в потрепанных библиотечных томиках между пожелтевших страниц можно найти немало засохших жучков и паучков. Многие оставят бедных козявок без внимания, многие – по не Александр Етоев. Он любит их, как иные любят детей или котят. Ведь парадоксальным образом именно эти неприметные создания творят то, что мы называем Великой Литературой. И последнее. Несмотря на то, что название книги звучит весьма устрашающе, жить в ней уютно и тепло. Добро пожаловать!

– Был, да сплыл. Может, его песком занесло, – Козлов вздохнул, оттянул пальцем резиновый край респиратора и высморкался на красный песок. – Здесь нас пятеро, на корабле – двое. Родионова не в счет. План такой…

– Погоди с планом, Козлов. Там, левее раздвоенного бархана, кажется, что-то темнеет. Похоже – столб.

Григорьев протер очки и стал смотреть, куда я показывал.

– Что-то есть. Черт! Был бы бинокль! – он посмотрел на Жогина.

– Жарко, – сказал Васильков, почему-то огляделся по сторонам и очень тихо спросил: – А тебе это зачем?

Я пожал плечами и так же тихо ответил:

– Надо.

– Вот что, Бабушкин, – он сделал задумчивое лицо, – послезавтра в клубе у нас концерт, я там матросский танец играю. – И, перехватив поудобнее инструмент, зашагал в сторону клуба.

Вопрос с Морковкой оставался открытым.

Поселок по причине жары стал мертвым и спокойным, как кладбище. Сонные, ленивые воробьи вяло копошились в пыли. Листочки на березах обвисли; от сосен жарило как от печки. Всем хотелось дождя и тени – и дереву, и человеку, и птице.

В одной из книг Александр Етоев сказал о городе, в котором родился: «Живя почти безвылазно в нём, я сменил столько районов, улиц, домов, квартир, что город, весь целиком, стал моим вечным домом. Куда ни приду, на какую скамейку в каком угодно сквере, саду ни сяду, везде мне улыбаются тополя, садовые решётки, фонтаны, урны даже и фонари, чувствуют во мне своего, местного, послевоенного ленинградца, помнят меня мальчишкой, знают, что этот не нарисует свастику или бранное слово в подворотне или на стене дома». Отсюда и второе название книги – «Петербургские повести», да простит автору Гоголь такое откровенное воровство. Кто-то спросит наверняка: при чём же тогда Египет, он-то что делает на обложке? Да при том, что в те времена, о которых рассказывает писатель, «в Египет ходил трамвай – забирался на Египетский мост, немного медлил и проваливался за дома-пирамиды»…

В сборник вошли повести и рассказы, объединённые петербургской темой.

Стихи Елены Сомовой – это зеркало времени в его преобразовательной тенден-

ции, не случайно многие годы Елена не уходила от образов своей книги «Зеркало

социума», выражая свое отношение к изменениям в человеке, прошедшем пере-

стройку общества. Лирический герой ее стихов борется и побеждает главного

врага – страсть к наживе, и результат – лирика восстает над борьбой духа. В книгу «Твоей душе» вошли стихи «Стая занята», фотохудожественные работы Елены Сомовой и цикл стихов 2025 года «Мир Савонаролы».

Олеся Назаровская – яркий голос современной русской поэзии, лауреат премии «Поэт года – 2021» (по версии Поэтфеста). Ее тексты неоднократно отмечались жюри за глубину, образную насыщенность и виртуозную работу с языком. Её поэзия существует на тонкой грани между ясностью и намёком, между классической традицией и современной свободой высказывания.

Этот сборник – путешествие по внутренним и внешним ландшафтам: от суггестивных, почти сновидческих стихов, где каждое слово излучает скрытое напряжение, до отточенной пейзажной лирики, в которой Петербург и природа Северо-Запада становятся зеркалом душевных состояний. Олеся умеет запечатлеть мимолётное – шелест листвы, блик света на воде, хрупкость человеческих отношений – и превратить его в философское высказывание.

Её стихи – это не монолог, а приглашение к сопереживанию, к совместному поиску смыслов.

Для кого: для тех, кто ценит поэзию, где за кажущейся простотой скрывается сложность, а за конкретным образом – бездна.

Книга стихов открывает перед читателем картины бытия современности в переложении на высокий смысл человеческой сущности и философское осмысление лирическим героем автора подступающей реальности. В этой книге собраны стихи весны и лета 2025 года и один короткий рассказ из цикла "Вариации счастья".

Андрей Дементьев – один из самых ярких и любимых поэтов XX века. Его глубокие, искренние стихотворения никогда не потеряют своей актуальности, потому что он писал на вечные темы и писал легко, солнечно, радостно. Его строки помогают людям в моменты сомнения, отчаяния, принятия решений, переосмысления поступков и способны дать ответы на вопросы, которые настойчиво задает жизнь. Сам же поэт зачастую черпал вдохновение у Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Есенина, которым посвятил немало стихотворений.

Изучением творчества М.Ю. Лермонтова Андрей Дмитриевич занимался много лет: «Мне очень хотелось рассказать о нем самом, как я чувствовал и понимал эту гениальную личность, этого мужественного и не очень счастливого человека». Так и появился этот сборник, ставший данью любви к Лермонтову и вообще к поэзии как высшему проявлению слова.

Святая вера. Очарование красотой природы. Восхищение Женщиной. Поздняя любовь. Лебединая верность.

Этот сборник – мой творческий путь без купюр. Без начала, потому что первые строки уже стёрлись из памяти. Без конца – потому что он ещё впереди. Только жизнь, лишенная фильтров: искренняя, неудобная, местами наивная.

Только честность – сырая, неотредактированная, моя.

Это не сборник стихов. Это – молчание, разорванное на строчки.

Поэтический мир Елены Сомовой чрезвычайно богат и парадоксален. Ей в равной степени удаются как тонкие, лиричные, «воздушные» образные мотивы, насыщенные одухотворёнными аллюзиями, прозрачными метафорами, так и едкие, гротесково-саркастичные остросоциальные и злободневные сюжеты. При этом, несмотря на полярное различие содержательных концепций произведений, сохраняется целостность авторской стилистики, выявляется неповторимый творческий почерк стихосложения.

"Азбука" – третий стихотворный сборник и восьмая по счёту книга художника, писателя, поэта Ольги Романовой. Довольно интересный опыт написания стихотворений на определённые Азбукой буквы.

Мои стихи, которые писал, выкинула мама, я очень был огорчен, так как люблю что-то писать с детства. Но собрался с силами и, как начинающий поэт, написал свои первые стихи и опубликовал после первой части «Галактической тюрьмы времени».

"Баку – город тайна и загадка, с которым меня связала невидимая нить. Нет невозможного в любви, и невозможной любви тоже не существует! Он вдохновляет меня и дает силы творить…''

Любовная лирика с легким морским бризом и солнечным настроением легла в основу сборника поэтессы, которая пережила романтическую историю и оставила восточный флер навсегда в своем сердце и поэзии.