Уонна быыс сүтэрин тыыммакка маныыбын…

Каждый, однажды посетивший эту грешную землю, оставляет свой камень, который при жизни был порой непосильной ношей, для некоей пирамиды – бессмысленного строения, стремящегося ввысь. Если вынуть хоть один камень из строения, может рухнуть вся конструкция. Неволя – тот каркас, без которого пирамида рухнет. Отсутствие свободы – гарантия жизни, залог гармонии.

В неволе приветствуется не только «правильная» статья, безупречная репутация, нужные навыки, но и наличие ума. Интеллект поможет скрасить время, которого тут много. Пытливый, изобретательный ум будет востребован по полной. Креатив также приветствуется, как и харизма. Желательно, чтобы со здоровьем было всё в порядке. Твои душевные качества, духовное начало будут бонусом для себя самого. Ты весь должен перестроиться, переобуться в воздухе, чтобы тупо выжить. Ты должен быть живым флюгером, хамелеоном, хищником одновременно.

Пожалуйте в место, где, кого очеловечивают, кого расчеловечивают. Расчеловечивание – путь к иной свободе.

Долго сидел ворон на старом погосте, размышляя о тщете бытия, насколько мог позволить его мозг. Здесь покоится тот, кто по духу, по силе вровень ему – вещему ворону. Тот, с помощью которого он и осуществил свою кровную месть. Теперь все квиты. Дальше седьмого колена проклятье не действует. Что ж, теперь можно и на покой, как и схоронённый здесь чёрный шаман.

Судьба девочки-сироты в контексте истории страны в лютые военные и послевоенные годы. Тяжело было всем, но ей одной досталось слишком много. Кого винить в несчастьях – злой рок, проклятье?

Под микроскопом – собственная жизнь. Ревизия собственной жизни с самого детства, галопом по годам, по меткам собственной судьбы в контексте истории страны конца прошлого века.

Герой повествования – сам автор, который сам себе психоаналитик, судья и прокурор в одном лице. Хитросплетение частного и общественного, бытового и интеллектуального подается с лирическими отступлениями на тему литературного творчества.

Для широкого круга читателей.

Зарытая в землю застывшая слеза – не результат ли фиаско прежних доисторических цивилизаций? Коллективная слеза чьих-то не состоявшихся двух галактических секунд застыла навеки в назидании нам, ныне живущим, и всем им, чьи галактические секунды ещё не использованы. Коль мы до неё дотронулись, то использовать её нужно только для созидания, а не для разрушения. До тех пор, пока мы будем разрушать, чтоб разрулить, использовать свой лимит галактических секунд на обнуление ранее созданного, в один момент, когда космическому цензору это надоест, зависнем в Вечности в виде застывшей слезы. А задуманы были, как созидатели, по образу и подобию Создателя.

В ходе повествования можно наблюдать за трансформацией личности в процессе этого самого созидания на фоне общей деградации, скатывания к растительному существованию, к которому ведёт потребительское отношение к жизни, с чего и начинается крен в сторону разрушения, обнуления.

Измученная, истерзанная Земля, чтоб не сбросить, не стряхнуть с себя недоразумение в виде человечества, иногда играет с нами, пытаясь хоть как-то намекнуть о своих намерениях. Намёк не всем понятен, контекст не внятен, потому и текст не понятен. Внутренние часы, заведённые кем-то, не работают в унисон со временем. Всё, что видим, слышим, как нам кажется, знаем, не всегда то, что на самом деле. Иллюзия – завеса, игра, и она не всегда плод твоей фантазии.

Чрево Земли не терпит суеты, это может быть чревато непредсказуемыми последствиями.

Всё для меня, всё, как я хочу – я чувствую себя королевой. Какая-то сила заставляет всю меня, дрожа, крича, выгнуться дугой. Хочется ещё чего-то. Хочется умереть от этой невыносимо сладкой боли. Мне хочется без конца любить, целовать, отдаваться снова и снова. Обманывай меня дальше, дури меня дольше, моя юная Проблема. Я теряю голову, я куда-то падаю и вся горю. Вся трепещу, в предвкушении ещё большего, почти нереального. Это ли эйфория жизни? Это нечто на грани боли и страдания. Мне нечем дышать, мне больно жить, но я не хочу, чтоб это кончилось. Тут он приходит в себя, чтоб продлить эту сладкую боль. Он закрывает ладонью мне рот, обрывает мой почти предсмертный крик. Игра продолжается.

– Я тебя никогда не забуду.

В моей же памяти ты останешься навек восемнадцатилетним. И я буду дорожить этими мгновениями, когда я чуть задержалась в твоей юности.

Я ещё долго ласкаю тебя, как в последний раз.

Шальные игры, запредельные страсти на грани безумия на фоне полной безнадёги.

Что есть отдельно взятый человек на фоне глобального исторического контекста? Какие могут быть претензии к прошлому? Но если оно недавнее прошлое, которому пока не вынесли вердикт, оно ещё дышит в затылок, потому в состоянии влиять на то, что здесь и сейчас, стоит к нему возвращаться и не раз. Автор ведёт своего героя в лице самого себя по меткам собственной судьбы по сумраку прошлого. Слово занимает особое место, ибо прошлое, порой и настоящее препарируется с точки зрения писателя, для которого слово – не только инструмент, которым можно сделать слепок ускользающего времени. Слепок настоящего лепится с «нулевых». Герой приходит к выводу, что каждый в состоянии написать свою историю, начать лепить из себя героя, тем самым начиная рисовать контуры своего будущего. У героя есть ещё время обрубить корни у собственного зла. Потому это не конец истории, раз герой говорит: “Ведь я – это не только я, за мной поколения, чьи нерассказанные истории ждут где-то в ноосфере своего часа”.

Чуумпу да араастаах. Ытык чуумпу, ыгым чуумпу, сэрэх чуумпу, ыар чуумпу. Күнүһүн буолбут түүнүн тиэрэ эргийэр. Күнүскү күлүү сымыйа күлүү, күнүс буолбут кыра үөрүү, сымыйа үөрүү эбитин түүҥҥү дьаабы итэҕэтэн төннөр, куһаҕан чуумпулаах, хара дьайдаах хатыланар түүннээх хара дьиэлэр истэригэр олохсуйбут быһыы-майгы биллиминэ хаалан иһэр. Харан хаалбыт хатан хаһыы, харах уута суох ытабыл куһаҕан чуумпуга холбоһор. Куһаҕаны ыатарар куһаҕан диэн куота көтө сатыыбыт. Билбэт диэн дьол. Билбэтиҥ син биир суоҕун кэриэтэ. Билэр диэн сэрэхтээх. Билэр эмиэ сэттээх. Айылҕа кистэлэҥин ааҕа арыйарга дьулуһаллар, бүтэр уһугу уон оччонон тиэтэтэллэр.

Хаар, хаар хаачыргыыр, сыарҕа маһа кыычыргыыр. Биир дьоло суох милииссийэ иннин хоту айанныыр.

Хаар, хаар хаачыргыыр, сыарҕа маһа кыычыргыыр. Биир дьон тэҥэ олорорун ордорон, бэйэтин суолуттан туораабыт тиһэх суолугар айанныыр.

Икки хара дьурааны батыһа икки дьикти дэтэктиип суруллар…

Сборник стихотворений приглашает читателей в увлекательное путешествие по миру эмоций. В книге автор подчеркивает связь любви, дружбы и природы, показывая, как они связаны между собой, и, как влияют на нашу жизнь. Это не просто стихи о чувствах, эта книга о красоте природы окружающего мира.

«Мужчины при встрече целуются, Женщины при встрече жмут руку. Ну, явно же, мир женственнеет. Только бы Женщина Женщиной выжила. Без нее никак…». Вы имеете возможность открыть книгу Владимира Симонова «До захлебывания, до задыхания» и прикоснуться к уникальному откровению, связанному с прозрением миром, временем, новейшим человечеством.

Стилистически восходящие к японским хокку и танка поэтические миниатюры давно получили широкое распространение в России, но из пишущих в этой манере авторов мало кто имеет успех, сопоставимый с Михаилом Бару из Подмосковья. Его блистательные трех– и пятистишья складываются в исполненный любви к людям, природе, жизни лирический дневник, увлекательный и самоироничный.

Леонид Филатов, актер, режиссер, талантливый поэт и драматург, автор знаменитого «Федота-стрельца» пережил невероятно яркий роман, определивший всю его дальнейшую судьбу…

«Я всегда считала, что счастье – сиюминутное ощущение, но жизнь с Лёней показала, что счастье может быть на годы, длительным, на уровне Души, – оно не выпячивается, оно где-то глубоко, но оно и есть – счастье!» – писала Нина Шацкая.

Именно в странствиях мы находим себя и вместе с неизведанными землями открываем в себе новые знания и возможности, переосмысливаем своё существование, обретаем цель его. Путешествие с первым шагом позволяет начать всё с чистого листа, а мосты, которые предполагалось сжечь, оставляет нетронутыми. Возможно, когда-то, они помогут вернуться домой…

-Социально взвинчен-Легендарно невозможен-Эпически неповторимФутуризм как способ понимания мира.

Это сборник стихов влюбленного мужчины. Каждой строчкой он пытается передать свои чувства и переживания, но будет ли он понят? В стихах прослеживается чувство безысходности, ведь девушка мечты не отвечает ему взаимностью, а наоборот высмеивает несчастного Руслана. Она обижает его, сама того не осознавая. Сможет ли Руслан растопить льдинку в сердце девушки? Эти стихи стали очередной попыткой приблизиться к мечте, приблизится к той самой, к Есении…

Хулиганского. Жанра: стихи для взрослых, шуточные стихи для настроения, отвлекающие от повседневной рутиной жизни. Все описанное в этой книге – вымысел автора

Кто любил или был любим, – чувствовал и ощущал разнообразие эмоций. От которых невозможно убежать и спрятаться. Любовь бывает всякая и с привкусом печали и бурной страстью и биением сердца в унисон своих личных переживаний.Этот сборник заставит вас окунутся в пучину эмоций, так как в него вошли произведения как более зрелого периода творчества автора, так и самого раннего.Личные переживания, размышления, истории, мечты, восприятие – и все о ней – о любви…

Эти стихотворения я написала в 2022—2023 годах. Отправила их на страницы Тульской газеты Слобода под ником LediOven на пенсии.Там их пропустили. Так я узнала насколько они актуальны и востребованы. И я решила их выпустить отдельной книгой для тех, кому они будут интересны. Спасибо.