Россия и европейский романтический герой

Игорь Можейко – это на самом деле классик отечественной фантастики Кир Булычев. Вернее, наоборот: доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения Академии наук Игорь Всеволодович Можейко под псевдонимом Кир Булычев писал фантастику. А под своим настоящим именем публиковал книги по русской и всемирной истории. Перед вами одна из лучших – «1185 год». Действующие лица: князь Игорь, Ричард Львиное Сердце, Чингисхан, Барбаросса, царица Тамара – великие правители, великие современники. Эту книгу автор мог подписывать обеими своими фамилиями. Потому что исторически – все безупречно точно. А интересно – совершенно фантастически. Кир Булычев позавидовал бы.

Миф похож на мир тем, что в него можно вселиться и жить. Есть авторы, которые помогают человеку обустроиться в этом доме. А Александр Баунов делает все, чтобы человек не принял узор на обоях за пейзаж. В мире политической литературы он представляет ее живую, художественную часть. Этот жанр можно назвать художественным обществоведением. «Стиль Баунова. Тот случай, когда интеллект доставляет чувственное наслаждение» (Константин Богомолов).

«Хуберт Зайпель имеет лучший доступ к Путину, чем любой другой западный журналист» («Spiegel»). В этом одно из принципиально важных достоинств книги – она написана на основе многочисленных личных встреч, бесед, совместных поездок Владимира Путина и немецкого тележурналиста. Свою главную задачу Зайпель видел не в том, чтобы создать ещё один «авторский» портрет российского президента, а в том, чтобы максимально точно и полно донести до немецкого читателя подлинные взгляды Владимира Путина и мотивы его решений. Российский читатель несомненно оценит стремление автора к объективности и согласится с его главным выводом: прочный мир в Европе и взаимопонимание между Востоком и Западом может строиться не на эскалации страхов и угроз, а лишь на взаимном признании различных интересов и суверенитетов.

Уильям Буллит был послом Соединенных Штатов в Советском Союзе и Франции. А еще подлинным космополитом, автором двух романов, знатоком американской политики, российской истории и французского высшего света. Друг Фрейда, Буллит написал вместе с ним сенсационную биографию президента Вильсона. Как дипломат Буллит вел переговоры с Лениным и Сталиным, Черчиллем и Герингом. Его план расчленения России принял Ленин, но не одобрил Вильсон. Его план строительства американского посольства на Воробьевых горах сначала поддержал, а потом закрыл Сталин. Все же Буллит сумел освоить Спасо-Хаус и устроить там прием, описанный Булгаковым как бал у Сатаны; Воланд в «Мастере и Маргарите» написан как благодарный портрет Буллита. Первый американский посол в советской Москве крутил романы с балеринами Большого театра и учил конному поло красных кавалеристов, а веселая русская жизнь разрушила его помолвку с личной секретаршей Рузвельта. Он окончил войну майором французской армии, а его ученики возглавили американскую дипломатию в годы холодной войны. Книга основана на архивных документах из личного фонда Буллита в Йейльском университете, многие из которых впервые используются в литературе.

«Чехов в жизни» – книга в жанре документального монтажа. Однако вместо хронологического, линейного изложения читателю предлагается около полусотни разноплановых глав: семейных и географических, идеологических и любовных. Сквозным сюжетом повествования становится не разгадка мнимых чеховских загадок, а драма судьбы.

Российско-кавказская драма – одна из самых ярких и горьких в нашей истории. Тяжелая война, истоки которой уходят во времена Персидского похода Петра I (1722 год), длившаяся шестьдесят лет в ХIХ веке и мощной подземной рекой вышедшая на поверхность в конце века ХХ, во многом определила судьбу России. Активный участник и историк завоевания Кавказа генерал Ростислав Фадеев писал в 1860 году: «Наше общество в массе не сознавало даже цели, для которой государство так настойчиво, с такими пожертвованиями добивалось покорения гор». Вряд ли ситуация принципиально изменилась и сегодня. О явных и подспудных причинах самой длительной в русской истории войны, не окончившейся и по сию пору, о парадоксальных взаимоотношениях «русских кавказцев», людей особой породы, и кавказских горцев, тоже по своему уникальных людей, порожденных этой войной и вовлеченных в общую трагедию, рассказывает эта книга. Мифологическая Атлантида исчезла бесследно. Резкие контуры Кавказской Атлантиды – загадочного материка Кавказской цивилизации и Кавказской войны – еще просматриваются нами. Нужно лишь напрячь интеллектуальное зрение, и мы многое увидим и осознаем. Второе издание книги дополнено обширным списком литературы о кавказских войнах, статьей «Войны, офицеры, история» и несколькими десятками иллюстраций.

Книга «Давид Самойлов. Мемуары. Переписка. Эссе» продолжает серию изданных «Временем» книг выдающегося русского поэта и мыслителя, 100-летие со дня рождения которого отмечается в 2020 году («Поденные записи» в двух томах, «Памятные записки», «Книга о русской рифме», «Поэмы», «Мне выпало всё», «Счастье ремесла», «Из детства»). Как отмечает во вступительной статье Андрей Немзер, «глубокая внутренняя сосредоточенность истинного поэта не мешает его открытости миру, но прямо ее подразумевает». Самойлов находился в постоянном диалоге с современниками. Среди его корреспондентов фронтовой товарищ поэт Сергей Наровчатов, друг детства помощник М. С. Горбачева Анатолий Черняев, поколенчески близкие Самойлову поэты, литераторы, ученые – Борис Слуцкий, Семен Липкин, Арсений Тарковский, Владимир Лакшин, Булат Окуджава, Михаил Гаспаров, Лев Копелев, Илья Сельвинский. На правах старшего товарища он переписывается с тогдашней молодежью – Иосифом Бродским, Евгением Рейном, Анатолием Найманом. Многие тексты извлечены из личных архивов и прежде не публиковались.

Творческий путь замечательной сказочницы Софьи Прокофьевой сложился необычно. В юности она начала писать стихи, которые высоко оценили Борис Пастернак, Арсений Тарковский… Однако ее поэзия оказалась несозвучной сталинскому времени. Найти свою стезю удалось не сразу, но теперь всем известно, что яркий талант Прокофьевой воплотился во множестве увлекательных волшебных сказок, на которых выросло не одно поколение.

Людмила Штерн была дружна с юным поэтом Осей Бродским еще в России, где его не печатали, клеймили «паразитом» и «трутнем», судили и сослали как тунеядца, а потом вытолкали в эмиграцию. Она дружила со знаменитым поэтом Иосифом Бродским и на Западе, где он стал лауреатом премии гениев, американским поэтом-лауреатом и лауреатом Нобелевской премии по литературе. Книга Штерн не является литературной биографией Бродского. С большой теплотой она рисует противоречивый, но правдивый образ человека, остававшегося ее другом почти сорок лет. Мемуары Штерн дают портрет поколения российской интеллигенции, которая жила в годы художественных исканий и политических преследований. Хотя эта книга и написана о конкретных людях, она читается как захватывающая повесть. Ее эпизоды, порой смешные, порой печальные, иллюстрированы фотографиями из личного архива автора.

«Людмила Иванова – артистка прекрасная!» – с этими словами Эльдара Рязанова нельзя не согласиться. Она талантлива, естественна, самозабвенно любит свой «Современник», одним из основателей которого является наряду с Олегом Ефремовым, Галиной Волчек, Олегом Табаковым… А еще народная артистка России Людмила Иванова сочиняет песни для спектаклей и эстрады, руководит детским музыкальным театром «Экспромт» и пишет книги. Новую книгу актрисы «Мой „Современник“» без преувеличения можно назвать поэмой о любви к театру – с небольшими лирическими зарисовками из личной жизни.

Мама любит дочку, дочка – маму. Но почему эта любовь так похожа на военные действия? Почему к дочерней любви часто примешивается раздражение, а материнская любовь, способная на подвиги в форс-мажорных обстоятельствах, бывает невыносима в обычной жизни? Авторы рассказов – известные писатели, художники, психологи – на время утратили свою именитость, заслуги и социальные роли. Здесь они просто дочери и матери. Такие же обиженные, любящие и тоскующие, как все мы.

В этом году исполняется пятьдесят лет первой публикации романа «Доктор Живаго». Книга «Борис Пастернак. Времена жизни» повествует о жизни и творчестве Бориса Пастернака в их нераздельности: рождение поэта, выбор самого себя, мир вокруг, любовь, семья, друзья и недруги, поиск компромисса со временем и противостояние ему: от «серебряного» начала XX века до романа «Доктор Живаго» и Нобелевской премии. Пастернак и Цветаева, Ахматова, Булгаков, Мандельштам и, конечно, Сталин – внутренние, полные напряжения сюжеты этой книги, являющейся продолжением предшествующих книг – «Борис Пастернак. Участь и предназначение» (СПб., 2000), «Пастернак и другие» (М., 2003), многосерийного телефильма «Борис Пастернак. Раскованный голос» (2006). Книга рассчитана на тех, кто хочет больше узнать о русской поэзии и тех испытаниях, через которые прошли ее авторы.

Эта книга о выборе судеб российскими интеллигентами, о крайности таких выборов, как у нас это часто бывает: либо эмиграция, либо уход в национализм. Выбор иссушения рационализмом, или полный отказ от рационального подхода к действительности во имя сохранения междусобойной душевности. Еще эта книга – анатомия эмиграции семидесятых годов из Советского Союза, книга об исчезнувшем мире шестидесятников, то есть, можно сказать, историческая, или же ископаемая книга.

Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Книга посвящена анализу поэтики Достоевского в свете разорванности мироощущения писателя между европейским и русским (византийским) способами культурного мышления. Анализируя три произведения великого писателя: «Записки из мертвого дома», «Записки из подполья» и «Преступление и наказание», автор показывает, как Достоевский преодолевает эту разорванность, основывая свой художественный метод на высшей форме иронии – парадоксе. Одновременно, в более широком плане, автор обращает внимание на то, как Достоевский художественно осмысливает конфликт между рациональным («научным», «философским») и художественным («литературным») способами мышления и как отдает в контексте российского культурного универса безусловное предпочтение последнему.

Русский литературный журнал «Парус» приглашает любителей отечественной словесности на свои электронные страницы. Академичность, органично сочетающаяся с очарованием художественного слова, – наша особенность и сознательная установка. «Парус» объединяет авторов, живущих в разных уголках России: в Москве, Ярославле, Армавире. Статус издания как «учёно-литературного» (И. С. Аксаков) определяет то, что среди авторов и редколлегии есть представители университетской среды, даже определённой – южно-русской – литературоведческой школы. Рубрики «Паруса» призваны отразить в живых лицах текущий литературный процесс: поэзию и прозу, историю литературы, критику, встречи журнала с разными культурными деятелями, диалог с читателем. В наши планы входят поиск и поддержка новых талантливых прозаиков и поэтов, критиков и литературоведов, историков и философов. Мнение редакции не всегда совпадает с мнениями авторов.

Русский литературный журнал «Парус» приглашает любителей отечественной словесности на свои электронные страницы. Академичность, органично сочетающаяся с очарованием художественного слова, – наша особенность и сознательная установка. «Парус» объединяет авторов, живущих в разных уголках России: в Москве, Ярославле, Армавире. Статус издания как «учёно-литературного» (И. С. Аксаков) определяет то, что среди авторов и редколлегии есть представители университетской среды, даже определённой – южно-русской – литературоведческой школы. Рубрики «Паруса» призваны отразить в живых лицах текущий литературный процесс: поэзию и прозу, историю литературы, критику, встречи журнала с разными культурными деятелями, диалог с читателем. В наши планы входят поиск и поддержка новых талантливых прозаиков и поэтов, критиков и литературоведов, историков и философов. Мнение редакции не всегда совпадает с мнениями авторов.

Русский литературный журнал «Парус» приглашает любителей отечественной словесности на свои электронные страницы. Академичность, органично сочетающаяся с очарованием художественного слова, – наша особенность и сознательная установка. «Парус» объединяет авторов, живущих в разных уголках России: в Москве, Ярославле, Армавире. Статус издания как «учёно-литературного» (И. С. Аксаков) определяет то, что среди авторов и редколлегии есть представители университетской среды, даже определённой – южно-русской – литературоведческой школы. Рубрики «Паруса» призваны отразить в живых лицах текущий литературный процесс: поэзию и прозу, историю литературы, критику, встречи журнала с разными культурными деятелями, диалог с читателем. В наши планы входят поиск и поддержка новых талантливых прозаиков и поэтов, критиков и литературоведов, историков и философов. Мнение редакции не всегда совпадает с мнениями авторов.с

Строго говоря, это не совсем рецензия. Точнее, совсем не рецензия. Это крайне субъективные впечатления от прочтения – эмоциональные, злые и резкие. Содержат нецензурную брань. Возрастной ценз в связи с этим 18+.

Русский литературный журнал «Парус» приглашает любителей отечественной словесности на свои электронные страницы. Академичность, органично сочетающаяся с очарованием художественного слова, – наша особенность и сознательная установка. «Парус» объединяет авторов, живущих в разных уголках России: в Москве, Ярославле, Армавире. Статус издания как «учёно-литературного» (И. С. Аксаков) определяет то, что среди авторов и редколлегии есть представители университетской среды, даже определённой – южно-русской – литературоведческой школы. Рубрики «Паруса» призваны отразить в живых лицах текущий литературный процесс: поэзию и прозу, историю литературы, критику, встречи журнала с разными культурными деятелями, диалог с читателем. В наши планы входят поиск и поддержка новых талантливых прозаиков и поэтов, критиков и литературоведов, историков и философов. Мнение редакции не всегда совпадает с мнениями авторов.

Русский литературный журнал «Парус» приглашает любителей отечественной словесности на свои электронные страницы. Академичность, органично сочетающаяся с очарованием художественного слова, – наша особенность и сознательная установка. «Парус» объединяет авторов, живущих в разных уголках России: в Москве, Ярославле, Армавире. Статус издания как «учёно-литературного» (И. С. Аксаков) определяет то, что среди авторов и редколлегии есть представители университетской среды, даже определённой – южно-русской – литературоведческой школы. Рубрики «Паруса» призваны отразить в живых лицах текущий литературный процесс: поэзию и прозу, историю литературы, критику, встречи журнала с разными культурными деятелями, диалог с читателем. В наши планы входят поиск и поддержка новых талантливых прозаиков и поэтов, критиков и литературоведов, историков и философов. Мнение редакции не всегда совпадает с мнениями авторов.

Русский литературный журнал «Парус» приглашает любителей отечественной словесности на свои электронные страницы. Академичность, органично сочетающаяся с очарованием художественного слова, – наша особенность и сознательная установка. «Парус» объединяет авторов, живущих в разных уголках России: в Москве, Ярославле, Армавире. Статус издания как «учёно-литературного» (И. С. Аксаков) определяет то, что среди авторов и редколлегии есть представители университетской среды, даже определённой – южно-русской – литературоведческой школы. Рубрики «Паруса» призваны отразить в живых лицах текущий литературный процесс: поэзию и прозу, историю литературы, критику, встречи журнала с разными культурными деятелями, диалог с читателем. В наши планы входят поиск и поддержка новых талантливых прозаиков и поэтов, критиков и литературоведов, историков и философов. Мнение редакции не всегда совпадает с мнениями авторов.

Русский литературный журнал «Парус» приглашает любителей отечественной словесности на свои электронные страницы. Академичность, органично сочетающаяся с очарованием художественного слова, – наша особенность и сознательная установка. «Парус» объединяет авторов, живущих в разных уголках России: в Москве, Ярославле, Армавире. Статус издания как «учёно-литературного» (И. С. Аксаков) определяет то, что среди авторов и редколлегии есть представители университетской среды, даже определённой – южно-русской – литературоведческой школы. Рубрики «Паруса» призваны отразить в живых лицах текущий литературный процесс: поэзию и прозу, историю литературы, критику, встречи журнала с разными культурными деятелями, диалог с читателем. В наши планы входят поиск и поддержка новых талантливых прозаиков и поэтов, критиков и литературоведов, историков и философов. Мнение редакции не всегда совпадает с мнениями авторов.

Строго говоря, это никакая не рецензия. Впечатления от прочтения – не более. Слова могут показаться резкими и слишком эмоциональными, но разочарование внутри не удержать – оно разъедает, поэтому выкладываю его здесь. Сам по себе текст вне всякого сомнения хорош, впрочем это как раз совсем не сюрприз.

Добрый день, уважаемые читатели. Сочиняя для вас новую книгу, решил написать ее на крайне бурно обсуждавшийся сейчас факт того, что российский хоккеист Александр Овечкин побил, еще недавно казавшийся непоколебимым, рекорд канадского хоккеиста Уэйна Гретцки по количеству заброшенных шайб одним хоккеистом за карьеру в NHL. Рекорд Гретцки составлял 894 шайбы, Александр побил этот рекорд, забросив свою 895 шайбу 6 апреля 2025 года.