Писательская дочь

Писательская дочь
Аннотация

Неписательская девочка-подружка, из мира публики, Машина одноклассница Женя Воробьева, ужаснулась – как? Отец родной прошел мимо своей дочери, не узнав?

Девочки дружили с первого класса, и Воробьева всегда чувствовала, что Маша чем-то особенная, отличается от всех других, и особенность эта была возвышающая. Дело было отчасти в их особом доме, и в знаменитой маме, в шофере Николае Николаевиче, который возил семью на писательскую дачу. Но не только, далеко не только в этом. Было еще нечто неуловимое, склоняющее незамысловатую девочку к обожанию Маши. И оно оказалось вот чем – ужасным и таинственным, в голове не умещающимся обстоятельством: у нее была биография, в то время как у других никаких биографий не было. Мало ли у кого в классе не было отцов – но прочие отцы просто погибли на фронте или пропали без вести. Здесь – другой, особый случай… Машин. И семейная триада, основа мира – папа, мама и я – оказалась повержена этим особым случаем…

Другие книги автора Людмила Евгеньевна Улицкая

Мудрая старуха, обитающая среди книг и молчания. Озлобленная коммунистка, доживающая свой век в израильском приюте. Сорокалетняя американка – якобы благополучная, но искалеченная воспоминаниями. Немка, ради искупления вины своего народа работающая в христианской общине под Хайфой. Католическая монахиня, ныне православная попадья, нашедшая себя на Святой Земле. Израильский радикал, неуравновешенный подросток, грустный араб-христианин, специалист по иудаике. Большая политика и частная жизнь. США, Израиль, Польша, Литва, Россия. А в центре этого разрозненного и все же отчаянно единого мира – еврей, бывший «крот» в гестапо, бывший партизан, ныне – католический священник. Человек, чья жизнь объясняет, как люди живы до сих пор, как не утопили себя в ненависти и боли. Новый роман Людмилы Улицкой – о странствиях духа во мраке мира, о том, как всякий ищет и находит свет вокруг и в себе. О Даниэле Руфайзене – человеке, с чьей жизнью не способна соперничать никакая литература. О человеке, который до последнего дня оставался милосердным солдатом.

В субботу она взяла таз, чистое белье и девочек, волосы которых были заранее намазаны керосином, и повела их на Селезневку в баню. После бани Ипатьева впервые уложила их спать на свою кровать. До этого они спали в углу, на матрасе. Девочки быстро заснули, а Ипатьева еще долго сидела со своей подружкой Кротовой. Выпив чаю, она сказала:

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru

Неожиданно актуальный сценарий от Людмилы Улицкой!

«Предполагается, что если ружье в первом акте висит на стене, то в последнем оно должно выстрелить. Многие годы я писала разные тексты и… не публиковала.

И вдруг оказалось, ружье-то стреляет. И не холостыми патронами. Cценарий «Чума», сочиненный очень давно, оказался неожиданно актуальным. Лучше бы этого не было! Но это так…»

Людмила Улицкая

Первый ком земли упал как раз посередине, между кошкой и мальчиком. Кошка, изогнувшись, прыгнула назад. Геня вздрогнул – брызги грязи тяжело шлепнулись на лицо. Второй комок попал в спину, а третьего он не стал дожидаться, пустился вприпрыжку к своей двери. Вдогонку, как звонкое копье, летел самодельный стишок:

– Генька хромой, сопли рекой!

Он оглянулся: кидался Колька Клюквин, кричали девчонки, а позади них стоял тот, ради которого они старались, – враг всех, кто не был у него на побегушках, ловкий и бесстрашный Женька Айтыр.

Свою новую книгу Людмила Улицкая назвала весьма провокативно – непроза. И это отчасти лукавство, потому что и сценарии, и личные дневники, и мемуары, и пьесы читаются как единое повествование, тема которого – жизнь как театр. Бумажный, не отделимый от писательского ремесла.

“Реальность ускользает. Всё острее чувствуется граница, и вдруг мы обнаруживаем, как важны детали личного прошлого, как много было всего дано – и радостей, и страданий, и знания. Великий театр жизни, в котором главное, что остается, – текст. Я занимаюсь текстами. Что из них существенно, а что нет, покажет время”. (Людмила Улицкая)

Она позвала Кольку, велев ему оттащить на чердак «шубу», как она уважительно называла свою жакетку, и, снявши в сенцах ключ с гвоздя, стала подниматься вслед за Колькой на чердак.

Просторная деревянная лестница вела на второй этаж, а там она суживалась, делала резкий поворот и останавливалась у низкой дверки.

Старуха Клюквина отомкнула висячий замок, и они вошли в огромное, уже нагретое ранним солнцем помещение. Скаты крыши были неровными, посреди чердака крыша горбилась и уходила вверх, а в одной из скошенных стен зияло большое двустворчатое окно, через которое падал на чердак полосатый поток зыбкого и мутного света.

Шел Николаю Романовичу пятьдесят пятый год, возраст почтенный. Так и запишем: никаких постельных радостей не ждать, не рассчитывать, однако отдельная комната, полное обеспечение, уважение, разумеется. С вашей стороны, дорогая Ксантиппа Ивановна, ведение домашнего хозяйства, хранение домашнего очага, то есть: стирка, готовка, уборка. Сыночка усыновлю, воспитаю наилучшим образом. Образование дам. Ода, и музыка, и гимнастика… Ганимед легкобегущий, пахнущий оливковым маслом и молодым потом… Тише, тише, только не вспугнуть прекрасной мелодии. Постепенно, чудесным образом растет в доме нежный ребенок, превращается в отрока… дружок, ученик, возлюбленный… И в эти алкионовы дни он будет своим трудолюбивым клювом вить гнездо своего будущего счастья.

Неадаптированный рассказ популярной писательницы (более 3000 слов, II сертификационный уровень (В2)). Ударения, лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.

Самое популярное в жанре Современная русская литература

Любви сложено много гимнов и спето много песен. Это еще одна? И да, и нет. Можно ли считать гимном Любви переживания и размышления зрелого мужчины, разлученного со своей юной возлюбленной? Он изнывает в плавящейся от жары Москве, а она укатила к морю на каникулы. Что это – наваждение? Возможно. А может быть обретение смысла жизни и себя самого, в конечном счете? Вопросы, смыслы, Любовь и Смерть… Извечные Эрос и Танатос. Все, как всегда, все, как обычно. Или нет?

Когда ремонт кажется самым сложным испытанием в жизни, герой обнаруживает, что настоящий вызов – это держать контроль над своей ускользающей реальностью. Особенно если строители, жена и собственное подсознание категорически против.

Книги, будь то роман или повесть, как сама жизнь. Кусочек чужого бытия. А его автор – творец и повелитель душ.

Рассказы же как сон. Они кратки и не всегда понятны. Нуждаются в расшифровке и переосмыслении. И мастер рассказа больше похож на экстрасенса или парапсихолога.

В этом и прелесть рассказа. В нём поэтичность преобладает над сюжетностью. В нём сон преобладает над жизнью. Хороший рассказ лучше любой хорошей книги.

Рекурсивный эксперимент в духе Джойса: редактор читает рассказ "Джазовый вагон", который сам становится зеркалом его собственных мыслей, сомнений и литературных игр. Внутри текста разворачивается текст, а внутри сознания – лабиринт отсылок, иронии и метафор. История о любви, музыке и творчестве переплетается с размышлениями о природе искусства, читательской начитанности и игре внимания. Это рассказ о рассказе, где каждый слой текста – шаг вглубь, а каждая фраза – вызов читателю, готовому стать соавтором.

Зимний сборник – коллекция рассказов и очарование зимних пейзажей, атмосферные детали которых наполняют сюжеты особым символизмом, тонкой связующей нитью.

Герои проходят через испытания, сталкиваются с трудностями и открывают в себе новые грани, формируя вместе уникальный калейдоскоп историй. Этот сборник станет верным спутником для тех, кто готов отправиться в увлекательное путешествие по миру человеческих чувств, эмоций и смыслов, созданных авторами их разных уголков мира.

В одной деревне находилось старое кладбище, о котором ходили страшные легенды. Говорили, что по ночам там появляются духи, не успевшие найти покой. Особенно страшен был призрак старой женщины, которая охраняла могилу своей дочери, умершей в детстве.

Однажды группа подростков, желающих проверить слухи, решилась на ночной «экскурсии» по кладбищу. Они разожгли костер и начали рассказывать истории о призраках, хохоча и насмехаясь над тем, что уже давно стало мифом.

Инвалидный дом на берегу Печоры, собрал людей с неоднозначными судьбами, чтобы выжить им приходится пускаться на разные уловки…

Если главный герой чудаковат, кого-то это позабавит, если его унижают и он бесконечно несчастен в любви, кого-то это опечалит, а если вся его жизнь трагична, захочется плакать.

«Истории одного книжного» – это результат совместного творчества авторов и, по совместительству, посетителей книжной кофейни «Набоков», расположенной в самом сердце города-героя Новороссийск. Жанры, герои, сюжеты, быль и небыль переплелись невиданным узором и представлены в виде 21 рассказа, в котором каждый из авторов постарался отразить свою историю отношений и с книжным и с городом.

Перед Вами сборник коротких рассказов о жизни.

Современный ритм жизни не всегда располагает к продолжительному чтению. Времени хватает как раз на один лист.

Часть рассказов автобиографичные, часть навеяна наблюдениями, некоторые абсолютная выдумка.

Прочтение каждого рассказа – это повод для размышлений, выводов, решений.

Каждая сцена нашей жизни – это урок для нас и может быть других, если мы решим его выучить и рассказать.

Оставить отзыв