Молот Господень

Герои Анатолия Рыбакова – обычные московские школьники. Наблюдательность и любопытство арбатских мальчишек Миши, Генки и Славки не дают им скучать, они предпочитают жизнь насыщенную и беспокойную. Загадка старинного кортика увлекает ребят в приключения, полные таинственных событий и опасностей.

Однажды на выставке Грина поразила гравюра английского художника. Она изображала дорогу, исчезающую за пустынным холмом, и называлась «Дорога никуда». Так возник замысел последнего и самого грустного романа писателя.

© FantLab.ru

«Наступил один из тех морозных и пустых дней в начале зимы, когда золотой цвет кажется серебряным, а серебряный выцветает до оловянного. Если этот день был мрачным в сотнях унылых офисов и зияющих гостиных, то выглядел еще мрачнее на низменном побережье Эссекса, где монотонная равнина лишь изредка нарушалась фонарями, выглядевшими менее цивилизованно, чем деревья, и деревьями, еще более уродливыми, чем фонари. Полосы подтаявшего снега, скрепленные печатью мороза, тоже казались свинцовыми, а не серебряными. Свежий снег еще не выпал, и тусклая снежная лента тянулась вдоль самого берега, параллельно бледной ленте морской пены…»

«Где-то в Бромптоне или в Кенсингтоне есть нескончаемо длинная улица с высокими и богатыми, но большей частью пустующими домами, похожая на аллею гробниц. Даже ступени, ведущие к темным парадным, кажутся такими же крутыми, как ступени пирамид; поневоле задумаешься, стоит ли стучать в дверь, если ее откроет мумия. Но еще более гнетущее впечатление производит телескопическая протяженность серых фасадов и их неизменная последовательность. Страннику, идущему по улице, начинает казаться, что он никогда не дойдет до перекрестка или хотя бы до разрыва в этой стройной цепи. Впрочем, есть одно исключение – совсем небольшое, но усталый путник готов приветствовать его едва ли не криком восторга. Это нечто вроде извозчичьего двора между высокими особняками, всего лишь дверная щель по сравнению с улицей. По господской милости здесь приютилась крошечная пивная или таверна для конюхов и кучеров. В самой его обшарпанности и незначительности есть что-то жизнерадостное, свободное и задорное. У подножия этих серых гигантов он похож на гномье жилище с приветливо освещенными окнами…»

«Отец Браун не был расположен к приключениям. Недавно он занедужил от переутомления, а когда начал поправляться, его друг Фламбо взял священника в круиз на маленькой яхте за компанию с Сесилом Фэншоу, молодым корнуоллским сквайром и большим любителем местных прибрежных пейзажей. Но отец Браун был еще довольно слаб. Плавание не слишком радовало его, и, хотя он не принадлежал к нытикам или ворчунам, но пока что не мог подняться выше вежливой терпимости по отношению к своим спутникам. Когда они восхваляли рваные облака на фоне пурпурного заката или зазубренные вулканические скалы, он учтиво соглашался с ними. Когда Фламбо указал на утес, похожий на дракона, он кивнул, а когда Фэншоу еще более восторженно указал на скалу, напоминавшую фигуру Мерлина, он жестом выразил свое согласие. Когда Фламбо поинтересовался, уместно ли назвать скалистые ворота над петляющей рекой вратами в Сказочную страну, он ответил «да, разумеется». Он выслушивал важные вещи и банальности с одинаково бесстрастной сосредоточенностью. Он слышал, что скалистый берег грозит смертью для всех моряков, кроме самых бдительных, и слышал о том, что корабельная кошка недавно заснула. Он слышал, что Фламбо никак не может найти свой мундштук, и слышал, как штурман произнес присказку: «Смотришь в оба – будешь дома, раз моргнет – ко дну пойдет». Он слышал, как Фламбо сказал Фэншоу, что это, без сомнения, призыв быть бдительнее и держать глаза открытыми. Он слышал, как Фэншоу ответил Фламбо, что на самом деле это означает совсем не то, что кажется: когда штурман видит по обе стороны от себя два береговых огня, один рядом, а другой в отдалении, значит, судно идет по верному фарватеру. Но если один огонь скрывается за другим, то судно идет на скалы. Фэншоу добавил, что его романтическая земля изобилует такими побасенками и причудливыми идиомами. Он даже сравнил этот уголок Корнуолла с Девонширом в качестве претендента на лавры мореходного искусства елизаветинской эпохи. Эти бухты и островки взращивали капитанов, по сравнению с которыми сам Фрэнсис Дрейк показался бы сухопутной крысой…»

«Мне рассказали, что я очутился в Лиссе благодаря одному из тех резких заболеваний, какие наступают внезапно. Это произошло в пути. Я был снят с поезда при беспамятстве, высокой температуре и помещен в госпиталь.

Когда опасность прошла, доктор Филатр, дружески развлекавший меня все последнее время перед тем, как я покинул палату, позаботился приискать мне квартиру и даже нашел женщину для услуг. Я был очень признателен ему, тем более что окна этой квартиры выходили на море…»

«Месье Морис Брюн и Арман Арманьяк с жизнерадостно-респектабельным видом пересекали залитые солнцем Елисейские поля. Оба были невысокими, бойкими и самоуверенными молодыми людьми. Оба носили черные бородки, которые казались приклеенными к лицу по странной французской моде, предписывающей, чтобы настоящие волосы казались искусственными. Месье Брюн носил эспаньолку, словно прилипшую под его нижней губой. Мистер Арманьяк для разнообразия обзавелся двумя бородами, по одной от каждого угла его выдающегося подбородка. Оба они были атеистами с прискорбно узким кругозором, зато умели выставить себя напоказ. Оба были учениками великого доктора Хирша – ученого, публициста и блюстителя морали…»

«Некоторые большие дороги, идущие на север от Лондона, тянутся далеко за город, как истощенные и разреженные призраки улиц, с огромными пробелами в застройке, но сохраняя общую линию. Здесь можно видеть кучку лавок, за которой следует огороженное поле, потом известная таверна, потом огород или питомник, потом большой частный дом, потом новое поле и другая гостиница, и так далее. Если кто-нибудь решит прогуляться по одной из таких дорог, он увидит дом, который невольно привлечет его внимание, хотя он может затрудниться с объяснением причин. Это длинное низкое здание, тянущееся параллельно дороге, выкрашенное в белый и бледно-зеленый цвет, с верандой, шторами на окнах и причудливыми куполами над подъездами, похожими на деревянные зонтики, какие можно видеть в некоторых старых домах. В сущности, это и есть старомодный дом, типично загородный и типично английский, в зажиточном стиле доброго старого Клэпема. Однако дом создает впечатление, будто он построен для жаркого климата. Глядя на белые стены и светлые шторы, наблюдатель смутно представляет тюрбаны и даже пальмы. Я не могу определить причину этого ощущения: вероятно, дом был построен англичанином, долго прожившим в Индии…»

«Эта книга начинается пещерой; именно с пещерой связывают ученые жизнь первобытного человека, и в пещере нашли древнейшие изображения животных. Вторая половина человеческой истории, подобная новому сотворению мира, тоже начиналась в пещере. И животные были тут, потому что пещера эта служила стойлом для горных жителей у Вифлеема: там и сейчас загоняют скот на ночь в такие ущельица и гроты. Именно здесь, под землей, приютились двое бездомных, когда хозяева переполненных гостиниц захлопнули перед ними двери. Здесь, под самыми ногами прохожих, в погребе мира, родился Иисус Христос. Господь наш тоже был пещерным человеком. Он тоже рисовал странных, пестрых существ на стене мироздания; но Его рисунки обрели жизнь…»

Честертон был не только автором серии великолепных детективов, главный герой которых – католический священник отец Браун, но и прекрасным эссеистом. В своих великолепных эссе Честертон непостижимым образом перескакивает с предмета на предмет, сочетая легкость с мудростью.

Сборник рождественских историй известных зарубежных авторов – трогательных, сказочных, немного забавных, немного грустных – лучший подарок к празднику.

«Вечный Человек» – трактат, написанный английским писателем и философом Гилбертом Честертоном в защиту христианской церкви. Книга Честертона состоит по большей части из общефилософских рассуждений. Они изложены прекрасным языком, остроумны, парадоксальны, местами увлекательны, но убедить могут все-таки только того, кто и так убежден.

Для Честертона христианство – религия любви и добра, религия свободы и радости, религия жизни. Вера, отвергающая пессимизм. Вера, которая находится в согласии с разумом, хотя и смотрит на мир другими глазами.

В одиннадцатый том серии «Золотая библиотека детектива» вошли роман А. Конан Дойла «Знак четырех» и новеллы Г. К. Честертона («Тайна отца Брауна», «Зеркало судьи», «Человек с двумя бородами», «Песнь летающих рыбок», «Алиби» и др.).

«Считается, что книгу сжечь трудно, а уж тем паче ту гору книг, которую подарил христианству великий доминиканец. Поневоле подумаешь о конце света, когда представишь, сколько содержится там общественных и нравственных разных истин», – говорит нам английский писатель, журналист и философ, рыцарь Гилберт Кийт Честертон (1874–1936) в своем биографическом труде о святом Фоме Аквинском. Это фактически энциклопедия, в которой писатель делится с читателем самим мировоззрением великого святого – как избегать крайностей в суждениях, можно ли научиться выбирать меньшее из зол и хранить верность избранному пути, что есть власть и в чем заключается человеческая слабость. Благодаря писателю до нас дошло Слово истины и древней мудрости, та философия, что соединяет прошлое с будущим.

В третий том серии «Золотая библиотека детектива» вошли рассказы Э. А. По («Надувательство как точная наука», «Черный кот» и др.) и Г. К. Честертона («Загадочное исчезновение», «Три орудия смерти», «Рай для воров» и др.).

«Между серебряной лентой утреннего неба и зеленой блестящей лентой моря пароход причалил к берегу Англии и выпустил на сушу темный рой людей. Тот, за кем мы последуем, не выделялся из них – он и не хотел выделяться. Ничто в нем не привлекало внимания; разве что праздничное щегольство костюма не совсем вязалось с деловой озабоченностью взгляда…»

Больше двадцати лет Сэм Кэйхолл ждет казни за совершенное им когда-то жестокое преступление.

Скоро приговор должны привести в исполнение.

И тогда в отчаянную борьбу за жизнь Сэма неожиданно включается его внук, молодой адвокат из Чикаго Адам Холл.

Еще осталось время – дни, часы, минуты, – чтобы добиться отмены приговора. Но «особые люди» уже занялись подготовкой газовой камеры, у стен тюрьмы уже митингуют противники смертной казни, а телевизионщики растянули провода и установили камеры в надежде на сенсационные репортажи.

Сумеет ли Адам помочь человеку, разрушившему не только чужую жизнь, но и жизнь собственной семьи? Сможет ли он найти общий язык с дедом – ведь между ними не только нагромождения лжи, но и постыдные семейные тайны? И главное – сумеет ли начинающий адвокат раскрыть главный секрет Сэма? Как далеко он готов пойти ради этого? Ведь, спасая деда, он может поставить под угрозу собственную жизнь…

Потеря памяти, новая жизнь… А как же вспомнить старую? Как расставить все на свои места в этой жизни? Кто же убийца? И кто из нас сумасшедший?

Характер преступления в романе Юрая Вага «Катастрофа на шоссе открывает столкновение нормального человеческого мышления с ощущениями человека, бьющегося в паутине, из которой у него уже нет сил выбраться, хотя у него и своя собственная логика. Следствие, не учитывающее именно этот кажущийся алогизм, непременно попадает в тупик, ибо все те же „фальшивые сигналы“ и „ловушки“ выдают только логику схематическую, тогда как путь раскрытия истины неотделим от попытки прежде всего понять внутренние субъективные побуждения индивидуальных человеческих поступков личности…

Англия, 1932 год.

Молодая журналистка Элен О’Делл прибывает в живописный городок в Девоншире, чтобы взять интервью у инспектора полиции. Однако её планы омрачаются известием о жестоком убийстве богатого аристократа Джозефа Мортона, тело которого было найдено на борту его яхты.

Вскоре выясняется, что незадолго до смерти мистер Мортон намеревался изменить завещание, вычеркнув из него почти всех наследников. Элен берётся за расследование с целью раскрыть тайну злополучной ночи. Под подозрение попадает своенравная жена убитого, его слуги, сыновья, у которых к отцу были свои счёты, племянница с мужем, приехавшие из Нью-Йорка, и друзья семьи.

Удастся ли Элен найти настоящего убийцу, пока он снова не нанесёт удар? Что ж, Элен всегда принимала вызовы, которые бросала ей судьба.

«Дополнение к завещанию» – это захватывающий роман, переносящий в эпоху гламура и блеска 1930-х годов, который не оставит равнодушными любителей разгадывать тайны.

Все начинается зимним утром, когда умерла Кэтрин Клэр. Весь день ее маленькая дочь провела с ней в доме. Вечером муж пришел домой, чтобы найти ее… Это становится историей их брака и тех, кто их окружает. Кого надо жалеть. Кого надо бояться.

Детектив с убийством и захватывающий психологический триллер, готический роман и семейная драма, любовная история и исследование горя – мощная, тревожная и пугающая книга об отношениях мужчин и женщин, местных и приезжих, взрослых и детей, о жизни в маленьком городке, где все чем-то связаны.

В маленьком городке Линдберг, окутанном мраком и тайнами, следователь Эмма Шталь сталкивается с серией загадочных убийств, которые потрясают местных жителей. Все жертвы найдены возле озера, без явных следов борьбы. Эмма прибывает из Берлина, чтобы расследовать эти происшествия, но чем глубже она погружается в историю города, тем яснее становится, что в Линдберге тени прошлого и настоящего переплелись в узел, который непросто распутать.

Кто настоящий убийца? И какие секреты скрывает это заброшенное место? Ответы могут шокировать даже опытного детектива.

Пятьдесят тысяч человек в США ежегодно оканчивают жизнь самоубийством, поэтому никто не удивлен, что очередная девушка в Чикаго решает свести счеты с жизнью. Она выпивает смертельную дозу снотворного и включает газ. Девушка мертва. Детектив Джонатан Бейсли замечает, что из дома пропала одна фотография девушки. Ее убили. Дело оказывается гораздо запутаннее, чем может показаться на первый взгляд, и детектив уверен, что речь идет не об единичном убийстве.

Известного психолога мисс Люси Пим приглашают прочесть несколько лекций в женском спортивном колледже Лейс. Люси погружается в атмосферу и с интересом изучает милых и жизнерадостных девушек. Вскоре трагически погибает одна из выпускниц. Мисс Пим подозревает, что это не несчастный случай, а тщательно спланированное преступление, и задается вопросом: «Кому это выгодно?»

Пугающая, захватывающая дух история семьи, которой придется доказывать, что ей нечего скрывать. Яркое высказывание о родительской любви и страхе потерять детей.

Что, если однажды из-за анонимного звонка в дом придет человек, который возьмется решать, во сколько семье вставать, принимать душ, что есть на завтрак, а что исключить из рациона навсегда? Он не пропустит ни одной детали, его невозможно обмануть, от него нельзя избавиться. Ведь он – часть социального эксперимента, призванного защитить детей от домашнего насилия. И неважно, что дети счастливы и никогда не подвергались насилию, а родители искренние и любящие люди, – наблюдение и контроль продолжаются.

Домашний триллер, который показывает, насколько хрупки и проницаемы границы семьи и отдельного человека. Идеального родительства не бывает, но тем важнее доверие и взаимопонимание между близкими людьми.

Золотой век детектива подарил нам множество звездных имен. Произведения таких писателей, как Агата Кристи, Гилберт Честертон, Эрл Стэнли Гарднер, Рекс Стаут, развивали и совершенствовали детективный жанр, их романы, безоговорочно признанные классикой, по сей день любимы читателями и являются эталоном качества для последующих поколений авторов детективных историй. Почетное место в этой плеяде по праву принадлежит Джону Диксону Карру (1906–1977) – виртуозному мастеру идеально построенных «невозможных преступлений в запертой комнате».

Роман «Три гроба» (1934), выходивший также под названием «Полый человек», продолжает цикл историй о приключениях хитроумного и обаятельного доктора Гидеона Фелла. В 1933 году в романе «Ведьмино Логово» Джон Диксон Карр впервые представил публике доктора Фелла. А затем, в романе «Три гроба» (1934), выходившем также под названием «Полый человек», доктор Фелл обратился к читателю с легендарной «Лекцией о запертой комнате», неожиданно пополнив список своих славных свершений непревзойденным исследованием механизма одной из ключевых сюжетных схем детективной литературы.