Медея и ее дети

Мудрая старуха, обитающая среди книг и молчания. Озлобленная коммунистка, доживающая свой век в израильском приюте. Сорокалетняя американка – якобы благополучная, но искалеченная воспоминаниями. Немка, ради искупления вины своего народа работающая в христианской общине под Хайфой. Католическая монахиня, ныне православная попадья, нашедшая себя на Святой Земле. Израильский радикал, неуравновешенный подросток, грустный араб-христианин, специалист по иудаике. Большая политика и частная жизнь. США, Израиль, Польша, Литва, Россия. А в центре этого разрозненного и все же отчаянно единого мира – еврей, бывший «крот» в гестапо, бывший партизан, ныне – католический священник. Человек, чья жизнь объясняет, как люди живы до сих пор, как не утопили себя в ненависти и боли. Новый роман Людмилы Улицкой – о странствиях духа во мраке мира, о том, как всякий ищет и находит свет вокруг и в себе. О Даниэле Руфайзене – человеке, с чьей жизнью не способна соперничать никакая литература. О человеке, который до последнего дня оставался милосердным солдатом.

В субботу она взяла таз, чистое белье и девочек, волосы которых были заранее намазаны керосином, и повела их на Селезневку в баню. После бани Ипатьева впервые уложила их спать на свою кровать. До этого они спали в углу, на матрасе. Девочки быстро заснули, а Ипатьева еще долго сидела со своей подружкой Кротовой. Выпив чаю, она сказала:

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru

Неожиданно актуальный сценарий от Людмилы Улицкой!

«Предполагается, что если ружье в первом акте висит на стене, то в последнем оно должно выстрелить. Многие годы я писала разные тексты и… не публиковала.

И вдруг оказалось, ружье-то стреляет. И не холостыми патронами. Cценарий «Чума», сочиненный очень давно, оказался неожиданно актуальным. Лучше бы этого не было! Но это так…»

Людмила Улицкая

Первый ком земли упал как раз посередине, между кошкой и мальчиком. Кошка, изогнувшись, прыгнула назад. Геня вздрогнул – брызги грязи тяжело шлепнулись на лицо. Второй комок попал в спину, а третьего он не стал дожидаться, пустился вприпрыжку к своей двери. Вдогонку, как звонкое копье, летел самодельный стишок:

– Генька хромой, сопли рекой!

Он оглянулся: кидался Колька Клюквин, кричали девчонки, а позади них стоял тот, ради которого они старались, – враг всех, кто не был у него на побегушках, ловкий и бесстрашный Женька Айтыр.

Свою новую книгу Людмила Улицкая назвала весьма провокативно – непроза. И это отчасти лукавство, потому что и сценарии, и личные дневники, и мемуары, и пьесы читаются как единое повествование, тема которого – жизнь как театр. Бумажный, не отделимый от писательского ремесла.

“Реальность ускользает. Всё острее чувствуется граница, и вдруг мы обнаруживаем, как важны детали личного прошлого, как много было всего дано – и радостей, и страданий, и знания. Великий театр жизни, в котором главное, что остается, – текст. Я занимаюсь текстами. Что из них существенно, а что нет, покажет время”. (Людмила Улицкая)

Она позвала Кольку, велев ему оттащить на чердак «шубу», как она уважительно называла свою жакетку, и, снявши в сенцах ключ с гвоздя, стала подниматься вслед за Колькой на чердак.

Просторная деревянная лестница вела на второй этаж, а там она суживалась, делала резкий поворот и останавливалась у низкой дверки.

Старуха Клюквина отомкнула висячий замок, и они вошли в огромное, уже нагретое ранним солнцем помещение. Скаты крыши были неровными, посреди чердака крыша горбилась и уходила вверх, а в одной из скошенных стен зияло большое двустворчатое окно, через которое падал на чердак полосатый поток зыбкого и мутного света.

Неадаптированный рассказ популярной писательницы (более 3000 слов, II сертификационный уровень (В2)). Ударения, лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.

Шел Николаю Романовичу пятьдесят пятый год, возраст почтенный. Так и запишем: никаких постельных радостей не ждать, не рассчитывать, однако отдельная комната, полное обеспечение, уважение, разумеется. С вашей стороны, дорогая Ксантиппа Ивановна, ведение домашнего хозяйства, хранение домашнего очага, то есть: стирка, готовка, уборка. Сыночка усыновлю, воспитаю наилучшим образом. Образование дам. Ода, и музыка, и гимнастика… Ганимед легкобегущий, пахнущий оливковым маслом и молодым потом… Тише, тише, только не вспугнуть прекрасной мелодии. Постепенно, чудесным образом растет в доме нежный ребенок, превращается в отрока… дружок, ученик, возлюбленный… И в эти алкионовы дни он будет своим трудолюбивым клювом вить гнездо своего будущего счастья.

Пьеса в пяти действиях представляющая собой комедию абсурда. Люди представлены в виде животных, из страницы в страницу абсурд накаляется, метафорически символизируя типы людей, а также их мотивы и поступки.

Роман Дениса Безносова «Свидетельства обитания» – полифоническое размышление о катастрофе и тоталитаризме. Хор голосов, сотканный из монологов, потоков сознания, кинохроники и пропагандистских роликов, фиксирует историю разрушения. Реальные явления доведены до предела, происходящее конфликтует с привычной логикой. Мир в ситуации катастрофы предстает разобщенным, и читателю приходится самостоятельно собирать картину целого. В тексте встречаются реальные персонажи – кинорежиссер-документалист Ивенс, художники Герхард и Кляйн, стареющий актер Бастер К. и дизайнер мебели Вегнер. Но основная его материя – полилог четверых безымянных, оказавшихся взаперти, лишенных возможности когда бы то ни было покинуть свое убежище.

Эта книга написана самой жизнью одной большой семьи. Родители и десять человек детей. Двенадцать неповторимых судеб и одиннадцать разных жизненных дорог. На закате прожитого времени как никогда, больно, чувствуется потерянное и не сделанное во время ушедших лет..И честным, счастливым подарком ушедшим будут искренние слова об их жизни, которые они могли услышать, но не успели…

Сборник стихов. Любовная лирика, философская лирика, гражданская лирика, религиозная лирика. Мысли на каждый день. Написана в классическом стиле. В каждом слове вложен определённый смысл, а в образы чувства. Читайте и погружайтесь в глубину чужого, но так похожего мира.

Сборник стихов, написанный в классическом стиле, жизненные истории, любовная лирика, философская лирика.

Истории темных городов. От совершенно реального – к категорически невозможному.Трилогия включает в себя рассказ салемского цикла «Четыре багряных пиджака», индустриальную антиутопию «Шестая минута после шести» в расширенной эксклюзивной версии, а также романтическую техномагию «Агатовый Луноцвет», которые были опубликованы ранее отдельными книгами.

Тексты, которые вам предстоит прочитать, были созданы в рамках писательской мастерской Кати Майоровой. В течение ноября каждую субботу Катя встречалась с авторами онлайн. Они обсуждали идеи, задумки, с которыми пришел каждый, и доводили их до совершенства. К концу месяца участники написали рассказ, эссе, зарисовку. Тема новогоднего сборника – мишура.

Это новая волшебная сказка о Добре и Зле. У царя с царицей не было детей, но однажды с неба упал шар, который принес с собой малыша. Он вырос и смог защитить свое Царство, вернуть Великих Богов и принести Мир на Землю.

Перед Новым Годом всегда случаются чудеса! В семье двух сестренок неожиданно ожили игрушки и стали воевать с Интернетом. Что важнее для современного ребенка: игрушка или виртуальное пространство? Как игрушка может научить ребенка быть счастливым? Вечна ли любовь детей к своим игрушкам? Каждый найдет ответы для себя в этой чудесной книге.

Главный герой, обычный парень, работает на стройке. Он живет обыденной жизнью, пока однажды не происходит трагедия – он погибает. Но удивительным образом он оказывается в новом мире, где магия и мечи – обычное дело. Там он встречает новых друзей и начинает учиться магии, чтобы защищать этот мир от врагов.