Любовь, или Не такие, как все (сборник)

«…Я никогда не представляю себе его летом, всегда только зимой. Странная вещь – воображение: вижу не только снег, от которого бела и пушиста мостовая, но чувствую его запах, слизываю его со своей горячей ладони, только что больно ударив ее на ледяной дорожке, которые мы называли «ледянками» и на которых всегда звонко падали, особенно лихо разбежавшись. Когда я родилась, парового отопления в нашем доме еще не было, отапливали дровами, и особым наслаждением было ходить с дедом на дровяной склад – по раннему розовому морозцу – выбирать дрова. Так чудесно пахло лесом, застывшей на бревнах янтарной смолою, что жалко было уходить из этого мерцающего снегом и хвоей царства, где свежие дрова лежали высокими поленницами и покупатели похлопывали по ним своими рукавицами, прислушивались к звуку и даже, бывало, принюхивались…»

«…Кто-то говорил, что Ева – большая эгоистка. В тридцать лет сделала аборт, от мужа, между прочим. Громко заявила:

– На черта мне дети? Посмотришь на всех на вас – и расхочешь окончательно. Бьешься, рвешься на куски – сопли, пеленки, – а в шестнадцать лет плюнут в морду и хлопнут дверью. Нет уж, увольте.

С этим можно согласиться, а можно и поспорить. Но спорить с Евой почему-то не хотелось. Суждения ее всегда были достаточно резки и бескомпромиссны.

– А как же одинокая старость? – вопрошал кто-то ехидно.

– Разберусь, – бросала Ева. – Были бы средства, а стакан воды и за деньги подадут. Зато проживу жизнь как человек. Без хамства, унижений, страха и обид.

Еву, конечно, все кумушки тут же осудили: что это за женщина, которая не хочет детей? Холодная и расчетливая эгоистка. И все ей аукнется, никто не сомневался…»

«…Мать, однако, вечером, когда Вадим сообщил ей о предстоящей поездке, впечатлилась по полной:

– Ой, Вадюша, как хорошо, я тебе список напишу, чего купить…

– Мать, – покровительственно прервал Вадим. – Ну ты че, в самом деле? Давно ж уже не совковые времена, и у нас все купить можно.

Мать, однако, переубедить было нельзя, она все еще помнила те времена, когда за любым дефицитом надо было переться в Москву и «доставать» там через знакомых.

– Вот, бывало, Анна Федоровна всегда мне помогала, – мечтательно вспоминала мать. – Она тогда директором в продуктовом была, так мне в дорогу и колбаски финской соберет, и икорки пару баночек отложит.

– Это че за Анна Федоровна? – сморщил лоб Вадим. – А-а-а, это та баба, дальняя родственница, у которой мы с тобой тогда на раскладушке спали?

– Ты помнишь, да? – обрадовалась мать…»

«…Роза Федоровна челюсть бы проглотила от возмущения, если б выведала, где Лерка подбирает эту глянцевую макулатуру. Мне-то известно: в автовокзале, он находится рядом с нашим домом. Но Розу Федоровну практические мелочи жизни мало занимают, зато журналы она прочитывает от корки до корки. Кажется, считает научными – биологическими, ведь в них так много органики – организма, органов, оргазма… Старуха до сих пор относится к печатному слову как к вырубленному топором, чем Лерка немало забавляется.

– Бабуль, зырь, какие телки клевые.

Роза Федоровна полистала и не поняла:

– Не вижу здесь КРС.

Теперь не понял Лерка…»

«…А все жадность проклятая. Ну, может, не жадность – так, прижимистость. Девчонка институт оканчивала учительский, вечер выпускной, платье шить надо, чтоб как положено. И, значит, панбархат она тот просит. И что? И то! Не дала Зинаида Яковлевна тот отрез, вот, может, и хотела дать, а не смогла. Все думала: Ваня из Самарканда привез, память Ванина, а я сейчас вот р-раз – и отдам?! Ну и завидно было чуть-чуть: у молодых оно все ведь впереди – а у нее что? Ничего. Одни воспоминания. Даже мечты нету. А ведь мечта была. О-о-ох, какая мечта была у Зинаиды Яковлевны! Какая мечта!…»

«Родители отдыхали в Болгарии, мы жили с дедом душа в душу и готовили не по расписанию, а только тогда, когда нам хотелось. У меня не было девушки, я не работал, не учился, по инерции ел много масла. Читал «Основы археологии» профессора Авдусина, переписывал набело стихи из самодельной записной книжки. Это был лучший июнь в моей жизни…»

Дом для человека – это не просто стены. Это прежде всего образ жизни, отраженный в деталях быта. Дом знает больше, чем мы, и помнит не только людей – их привычки, походку, дыхание, – он помнит их боль так же, как и их радость. Дом – наш летописец.

Все рассказы, входящие в этот сборник, совершенно разные, потому что дом у каждого свой. А что такое дом для вас?..

«Аля и Лика вполне могли бы назвать учебный год каникулами. Каникулами от мамы с папой. Если честно, родители и летом не особенно утруждались присмотром за ними. Зато иногда вся семья ездила в путешествия на моторной лодке по большой реке или просто по грибы-ягоды на мотоцикле с коляской. Но едва начинала желтеть березка под окном, девочек снова полностью предоставляли самим себе…»

«В детстве ее называли по-разному. Верой всегда звала бабушка. Она была важной и строгой дамой, курила папиросы и красила губы ярко-красной помадой. Папа над ней посмеивался и тайно окрестил тещу «Дьяволом революции». Сам он называл дочку Верочкой. Мужчина вообще не признавал пафоса и сдержанности в общении с детьми. И когда бабушка ровным размеренным тоном произносила веское Вера, тут же приподнимал брови и корчил смешную рожицу, отчего дочери хотелось смеяться, а не втягивать голову в плечи, как это обычно бывало при общении с бабушкой…»

«От Иванкина всегда пахло оружием, потому что он был капитаном и частенько упражнялся в стрельбе из пистолета. Кроме того, Иванкин обожал скрипеть ремнями и сапогами и есть донельзя горячую пищу. На завтрак Вера раскаляла ему в железной миске щи, а к ужину подавала клокочущую на сковородке курицу…»

«Либерия появилась на свет в тот день, когда в Чудове установили памятник Робеспьеру, Дантону и Сен-Жюсту – гипсовую глыбу с тремя головами и пятью огромными босыми ногами с чудовищными пальцами. Этот памятник да красный флаг на здании напротив церкви – вот, пожалуй, и все зримые приметы, которые советская власть принесла в городок. Ну еще улица Иерусалимская была переименована в Красноиерусалимскую, хотя этого никто не заметил, поскольку в Чудове ее все равно и до, и после революции называли Жидовской…»

«…Тогда, в конце восьмидесятых, Роман, как и все вокруг, с нетерпением ждал перемен и наивно верил, что перемены могут быть только к лучшему. Сейчас-то, спустя почти четверть века, он прекрасно понимал, что самые хорошие новости – это полное отсутствие каких-либо новостей. На сегодняшний день слово «перемены» для Романа обрело исключительно негативный оттенок, поскольку означало лишь что-то плохое – проблемы в бизнесе, затяжные кризисы, всяческие политические катаклизмы и прочие неприятности, которые на каждом шагу подстерегают делового человека. Не зря ведь китайцы желают жить в эпоху перемен только своим врагам. Так что пусть уж лучше этот «ветер перемен» дует куда-нибудь в другую сторону…»

«Тема этой книги – перемены. Подростковая, бунтарская тема, заново прельщающая людей в среднем возрасте. Добившись признания, статуса, семейного положения, окопавшись в доме и привычках, они чувствуют тягу к обнулению и перезапуску жизни. Реалист Сенчин ведёт рискованную игру. Он вторгается в границы чужого опыта с серьёзным намерением его прожить – да ещё в самых тёмных, недоступных и, в отличие от фейсбучных постов, нечитаемых местах» (Валерия Пустовая).

«Елтышевы» – семейный эпос Романа Сенчина.

Страшный и абсолютно реальный мир, в который попадает семья Елтышевых, – это мир современной российской деревни. Нет, не той деревни, куда принято ездить на уик-энд из больших мегаполисов – пожарить шашлыки и попеть под караоке. А самой настоящей деревни, древней, как сама Россия: без дорог, без лекарств, без удобств и средств к существованию. Деревни, где лишний рот страшнее болезни и за вязанку дров зимой можно поплатиться жизнью.

Люди очень быстро теряют человеческий облик, когда сталкиваются с необходимостью выживать. И осуждать их за это может только тот, кто сам прошел путь возвращения: от успеха и денег – к нищете и страху, от сытости – к голоду и холоду…

Сенчин жесток и не жалеет никого – но в этой жестокости кроется очищение. После «Елтышевых» не так-то просто будет сказать привычное «люблю». Это слово для вас изменится на вкус…

«Нубук» – один из самых ярких и провокационных романов в творчестве Романа Сенчина, автора знаменитой, жесткой и подкупающе правдивой семейной драмы «Елтышевы». Автор описывает печальную судьбу свободного предпринимательства в России на заре 1990-х. Три героя, одному из которых досталось немало биографических черт автора, пытаются прижиться и сделать карьеру в мире дикого отечественного бизнеса, но каждый терпит неудачу. Один сделал неверный шаг и разорился, другой попал в «Кресты», а третий спрятался от проблем в глухой сибирской деревне. Но куда можно спрятаться от себя самого?

Между счастьем и несчастьем лежит пропасть. И в ней мы все живем, нравится нам это или нет.

«Петербургские повести» – истории о Ленинграде-Петербурге конца 1980–2000-х годов. Герои историй люди разных поколений и социальных слоев. От старой пенсионерки, бывшего врача, доживающей свой век на Васильевском острове, до пэтэушника позднего СССР, от главного режиссера драматического театра до разорившегося бизнесмена, начинавшего с фарцы у Гостиного Двора.

Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», сборников короткой прозы и публицистики. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера».

Главный герой нового романа «Дождь в Париже» Андрей Топкин, оказавшись в Париже, городе, который, как ему кажется, может вырвать его из полосы неудач и личных потрясений, почти не выходит из отеля и предается рефлексии, прокручивая в памяти свою жизнь. Юность в девяностые, первая любовь и вообще – всё впервые – в столице Тувы, Кызыле. Его родители и друзья уже покинули город, но здесь его дом, он не хочет уезжать – сначала по инерции, а потом от странного ощущения: он должен жить здесь… А в Париже идет дождь.

Роман Сенчин – автор романов «Елтышевы», «Дождь в Париже», «Информация», «Минус», сборников короткой прозы «Срыв», «На черной лестнице», «Абсолютное соло». Лауреат премий «Большая книга» и «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера».

Роман «Зона затопления» вступает в диалог с известной повестью Валентина Распутина «Прощание с Матерой»: жителей старинных сибирских деревень в спешном порядке переселяют в город – на этом месте будет Богучанская ГЭС. Люди «зоны» – среди них и потомственные крестьяне, и высланные в сталинские времена, обретшие здесь малую родину, – не верят, протестуют, смиряются, бунтуют. Два мира: уходящая под воду Атлантида народной жизни и бездушная машина новой бюрократии…

Столкновение миров происходит и в повести Сенчина «Полоса». Алексей Шулин – бывший начальник аэропорта, а ныне и кассир, и диспетчер, и сторож – бережет взлетную полосу поселка Временный. Как может борется с протестами местных. Кажется, он делает это просто «для порядку», не надеясь, что она когда-нибудь пригодится. Пока самолет Ту-154 не совершает экстренную посадку…

«Господствует мнение, что как бессмысленно копаться в статуях, стоящих на площадях, так же бесполезно и открывать книги, исследованные, изученные до последнего слова сотнями тысяч людей десятков предыдущих поколений». Споря с этим своим наблюдением, Роман Сенчин делится впечатлениями от чтения стихотворений Гавриила Державина, статей Виссариона Белинского, прозы Писемского, Леонида Андреева, Михаила Шолохова, Андрея Платонова, и сопоставляет их творчество с произведениями наших современников – Наума Коржавина, Валентина Распутина, Бориса Екимова, Захара Прилепина, Сергея Шаргунова, Дениса Гуцко, Анны Козловой.

«В субботу, за завтраком, мама вдруг объявила:

– Сегодня мы идем в гости!

У Татьяны на день были свои планы, у Мишки – свои. Услышав об этом, мама расстроилась, даже возмутилась…»

Одинокий интроверт иронично путешествует по Янцзы, пытаясь убежать от прошлого. История о борьбе с потерями, поиске смысла в трещинах повседневной рутины и попытке убежать от себя. Между философией и юмором, магическим реализмом и тонкой сатирой сборник переосмысляет понятие одиночества. Драма по мотивам личных дневников, где каждая мелочь становится символом. Книга содержит нецензурную брань.

Во второй части «Кофе с сигаретой» читатели вновь встретят пятерку подруг: Светлую, Анну, Оксану, Наташу и Аню. Их истории становятся еще ярче, а ароматы кофе и сигарет наполняют каждую страницу. Для тех, кто прочитал первую часть, станет очевидным, что дружба и испытания, с которыми они сталкиваются, лишь укрепляют их связь. Откройте для себя мир, где каждая чашка кофе и дым сигареты рассказывают свою историю.

Новые стихотворения Григория Владимировича Сахарова.Несколько слов о Боге.Несколько слов обо всём и ни о чём.Несколько слов о тебе.

Эта книга рассказывает о сестрах Алине и Ане, чьи судьбы переплетаются в захватывающем путешествии по Шри-Ланке, Мумбаи, Непалу и Гоа. Читателей ожидает история большой любви с элементами детектива, мистики и третьего глаза.

Рассказ о любви и предательстве. О предательстве самых близких людей. И о том, что любое предательство, каким бы сильным оно не было, всегда можно пережить.

Как мне казалось, я встретила любовь всей своей жизни. Он был заботлив, умен и обладал чувством юмора. А так же обладал моим сердцем. Но как больно может ударить тот, кто был ближе всего?

Павел Риваков – обычный парень и безалаберный студент. После смерти старшего брата он замыкается в себе. Семья Павла развалилась. Единственным близким ему человеком остаётся университетская подруга Ярослава. На литературном вечере Ярослава знакомит его с Мишей Кропоткиным – пишущим стихи романтичным мальчиком из благополучной, правильной семьи. Они убеждают Павла, что выход есть. Иногда необходимо отпустить и попытаться жить дальше…Впервые напечатано в журнале «Урал» (2021 г.)

Путь в никуда – наверное так можно назвать жизнь… Позитивная книга для тех, кто ищет простоту и искренность: тут вы найдете простые радости, которые мы забываем в суете дней, доброту людей, совершающих маленькие поступки, способные изменить жизнь.Для всех, кто хочет вернуться к простым истинам и ощутить тепло родной деревни. Короткие рассказы идеально подходят для чтения в любое время – за чашкой чая, перед сном или во время перерыва. Доброта и человечность все еще имеют огромное значение

Грустное повествование о немолодом человеке – скрипаче, которому жизнь дарит шанс. В антикварном магазинчике он случайно встречается со скрипкой, о которой мечтал. Удача и успех плывут прямо в руки, но готов ли он? Старый торговец – антиквар знает ответ.

Мир в подростковом возрасте кажется сложным и необъятным. Мы живем в вечной погоне за прекрасным. Первая любовь, первая боль, первая измена. Один миг, может уничтожить весь внутренний мир человека. И может быть только любовь, сможет прикоснуться к самым нотам души.

Кэролайн Монро учиться в выпускном классе средней школы Уэлс. В этом году в ее планы не входят вечеринки, веселье с друзьями и отношения. Особенно отношения, у нее есть четкие планы на жизнь. Которые она намеренна придерживаться, ей нужно подтянуть средний бал, и поступить в Нью- Йорский университет на юридический. Но все меняется, когда в ее жизнь врывается он…