Красные волки, красные гуси (сборник)

История Ромео и Джульетты, снова вернувшихся в этот мир, история, принесшая известность автору и ставшая бестселлером. Между девятиклассниками Романом и Катей возникает нежное и светлое чувство. Мать юноши, не желающая понять влюбленных, обманом разлучает их. Несмотря на все препятствия, Рома и Катя стремятся быть вместе. Нежелание взрослых понять их чувства в результате приводит к трагедии…

Было что-то во Фролове партизанское, видимо, от отца, который воевал в Белоруссии, только никто и не заподозрил, что ведет он тихое свое дознание. А он как-то зашел к «жучкам» вроде за спичками и узнал, что у Валентины – ребенок, дочь шести лет. Зовут Оля. Мужа как такового нет. Ну, что ж… К своему брату мужчине у Фролова тоже были претензии. Он знал, что его брат очень разбаловался последнее время. И по части выпивки, и по части фотогеничных… Много стал мужчина позволять себе не мужского, и предать может, и соврать, и в склоку ввязаться. Калибром современный мужик стал помельче. Так что, даже не зная ситуации в случае с Валентиной, Фролов благородно взял ее сторону. Допускал, что мог ей попасться пустой человек. Однажды они вышли из здания вместе. Не совсем случайно, конечно. Фролов выход Валентины прохронометрировал. А вот ручка у сумки Валентины оборвалась в тот день случайно. Фролов ее не подрезал. Заохала женщина, что ей делать, хоть оставляй все, ей печенка попалась говяжья по госцене, она же вся закровится, если ночь полежит без холодильника. И сказал Фролов Валентине:

Бочок… При чем тут он? Оказывается, это она, моя гостья, стоит уже здесь – бочком, как раз на фоне светящегося закатным солнцем окна кухни, в которой дети уже доели мякиш, а Верещагин…

Развожу все по местам: дети, мякиш, женщина в прихожей – это все правда жизни. Это Илья Глазунов. Верещагин, уютненько повернутый со спинки на бочок, муж, который придет и загунявит про пайку, – это воображение. Это Пикассо со своей треснутой об колено скрипкой. Но для меня-то все это сразу и одновременно! Вот в чем тайна тайн.

Значит, так…

…У Тамары Ивановны был легкий грипп. Чудное время для неленивой женщины. Она решила распустить наконец старую хорошей вязки шерстяную кофту, которую дочь давно забросила на антресоли. Тамара выудила мешок с барахлом при помощи лыжной палки, осыпавшаяся на нее пыль вызвала в ней естественную мысль, что только дурак в наше время занимается таким делом – ну, распустит кофту, грипп кончится, что она будет делать с мотками? Опять же придется запихивать в пыль антресолей. Но голова бурчит, руки делают… Вытащила кофту, мешок так толкнула назад палкой, что откуда-то из глубины раздался писк… Ах ты, боже мой, подумала Тамара, там ведь где-то лежат и детские игрушки дочери, и надо бы их тоже достать, вдруг что-то пригодится уже внучке. Хотя дочь сказала ей сразу: «Только, мать, без разных окаменелостей. Динка будет играть в игрушки своего времени». Сейчас Динке шесть лет, все стоит безумно дорого, и надо, надо достать тот мешок, который пискнул.

Новая, никогда раньше не издававшаяся повесть Галины Щербаковой «Нескверные цветы» открывает этот сборник. Это история Ромки и Юли из «Вам и не снилось» – спустя полвека. Какими могли бы быть отношения этих поистине шекспировских героев, встреться они не в пору молодости, а на закате своих дней? Поздняя, последняя любовь – как цветение астры в саду – длится до самых морозов. Но потом приходит лютый холод, и даже эти нескверные цветы умирают.

Грустная и светлая повесть Щербаковой «Нескверные цветы» – предостережение поколениям, живущим «коммунальной» судьбой в нашей стране. Под одной крышей и в одних стенах. Это молитва за оставленных детьми и близкими, но не потерявших страсти сердец стариков.

Почему-то принято считать, что донжуанство – удел одних лишь мужчин. Соблазнять и добиваться, добиваясь – остывать и слышать, как внутри роет свой ход червь пресыщения. Уходить, разрушать чужую жизнь и ни за что не нести ответственности, потому что любовь не знает ни законов, ни морали.

Донжуаны Галины Щербаковой – женщины. Это они охотятся за мужчинами, выходят «пастись на луга», убегая от раз и навсегда расписанного порядка жизни. Тем более – в России, тем более – в пору ранней перестройки.

Это они разменивают квартиры и опрокидывают с ног на голову представление о первенстве молодости в амурных делах. Но что стоит за этой «свободой»? Изнасилование в подростковом возрасте, ущерб коммунального житья с больными стариками-родителями, которых не возьмет ни одна больница, невозможность победить Систему, которая даже сына-инвалида готова послать в армию…

Свобода оборачивается местью за несчастливое прошлое, но прошлое нельзя изменить. И цена покоя – только прощение…

Раньше она этого не знала. Утро было заполнено всегда куда-то опаздывающей, все теряющей Дашкой. «Ой, где мои ключи?», «Ой, где моя шапка?», «Ой, не стой на дороге!», «Ой, купи мне лосьон, у меня кончился!», «Ой, если будут звонить…»

Дашка убегала, но еще долго квартира была наполнена ее дыханием, ее энергией, и, собирая разбросанные повсюду вещи, Нина и без дочери все равно была будто и не одна. Она даже ходила как-то боком, по стеночке, вроде боясь, что Дашка возникнет, материализуется и закричит на нее за что-нибудь.

«У меня насчет того, чтоб представить невозможное, – полный порядок. Я, когда еду, иду или что без ума делаю, я вижу черт знает что. Бабушка моя, покойница, когда я еще маленькая была, в таких случаях, когда я смотрела в одну точку и вся была как в ступоре – меня тогда хоть на голову ставь, – говорила: «Опять эта засранка картины рисует». Я думаю, бабушка сама была такая, иначе откуда ей знать про картины? Это я к чему… То, что я сейчас увидела, и не в голове своей дурной, а на самом что ни есть деле, мне мое буйнопомешанное сознание или с тем же эпитетом бессознание – я там знаю что?!! – сроду не показывало…»

Я сажусь в бессилии. Знаю, это только начало.

– Дом внуку. – Андрей смеется. – Ничего смешного. Приедешь сюда врачом. У нас хирурги на золоте едят. Терапевтам хуже. У них не такая результативная работа. Вот гинекологи тоже на золоте едят.

– Тогда я сюда, – соглашается Андрей. – В жизни на золоте не ел.

– Деда, старика беспомощного, не гони, – продолжает мама свой блистательный монолог. – Он заслуженный горняк и заслужил счастливую старость. Поселишь его в светлой комнате. – Отец начинает плакать. Столько лет прожил с мамой, но мамины метафоры воспринимает буквально.

– Из чего состоит пар? – спросила.

– Ну, в твоем возрасте такое надо знать. По-моему, с этого начинается химия…

– Значит, я не была на этом уроке, – в ней зашевелилось – снулое? спунное? – заспатое, балда, – хамство. – На все ходить – очумеешь.

– Скажите, пожалуйста, киндервуд! – перекинула длиннющие ноги через борт, «наизусть» нашла и сунула ноги в тапочки. Напялила махру. И был-был! – момент, когда горячая голая рука мазнула ее по лицу, и невозможно было удержаться – лизнула.

– Пусть растет! – сказала я.

И поступили мудро. За ночь крапива выросла сантиметров на десять и стала шелестеть мне в окно. С тех пор у меня с ней отношения. Когда с бельевой веревки слетает непришпиленное посудное полотенце и обморочно падает на крапиву, я уже не беру в руки длинную палку для снятия паутины, чтоб спасти полотенце. Я иду по крапиве сама. Она обжигает меня сразу, ей это надо сделать, чтоб доподлинно знать, я ли это. Убедившись во мне, крапива замирает. И я действительно прохожу по пояс в крапиве, как Иисус по морю аки посуху, и мне в ней хорошо и покойно.

Сначала были еще цветочки, которые вполне можно было прогнать мыслями о перелицовке осеннего пальто. Например, приходит в голову мысль о довойне. Она в чем-то длинном, белом (ночная записанная рубашонка) стоит на высоком крыльце (всего три ступеньки, как потом выяснилось) и тянет ручата.

Все думают – к мужчине. Но она-то знает – к хвосту лошади. Первая красота в ее жизни. Не тюшки-потютюшки какие-нибудь, а конский хвост – живой, сверкающий, распадающийся на шелковые нити. Такой, в сущности, ленивый от величия. Боже, как хочется ей его трогать руками, носом, губами. Подумать только! Хочется быть в середине хвоста. Отец существует в памяти обязательно при хвосте.

Новый роман одного из лучших современных авторов, лауреата множества премий и финалиста «Большой книги» Марии Галиной «Медведки» – это настоящий подарок всем ценителям качественной литературы с небанальным сюжетом и философским подтекстом. Герой «Медведок» – молодой социопат, интроверт и маргинал. Его профессия – за деньги придумывать биографии чужим людям, делая их героями классических романов. Вот. например, вы хотели когда-нибудь стать Фродо Беггинсом из «Властелина колец»? Пожалуйста. Сыном или дочерью капитана Гранта? Нет ничего невозможного.

Но подо льдом обыденности таятся чудовища. И кто знает, какие силы управляют судьбой и чем может обернуться безобидная фантазия?

Мистика, триллер, плутодрама, фарс, семейная сага – все соединилось в этом романе. Ажурная легкость стиля и умение автора говорить с читателем на одном языке ставят «Медведок» в ряд самых больших литературных удач начала века.

«Фантастическая сага времен застоя» – так сама Мария Галина, лауреат множества литературных премий, определяет жанр нового романа.

Невероятные события разворачиваются в маленьком портовом городке на юге России. Из далеких теплых стран приходит нефтеналивной танкер, в документах которого значится загадочное: «Заражение третьей степени объектом Д-8…» Разгадать загадку груза предстоит простым советским гражданам.

Когда темнота спускается на город, когда последний трамвай ушел в депо и на улицах нет ни души, Страх выходит на охоту.

Переводя человеческие страхи на язык сказки, Галина помогает избавиться от них!

Действие нового романа Марии Галиной разворачивается в старинном городе, своеобразной культурной столице пограничья, соединяющего (и одновременно разъединяющего) Восточную и Западную Европу. Прибывший издалека герой пытается восстановить историю давней постановки очень странного, судя по глухим упоминаниям мемуаристов, спектакля – оперы «Смерть Петрония». Обращаясь к давно забытому эпизоду двадцатых годов прошлого века, герой все глубже погружается в сегодняшнюю жизнь города и его артистической среды, и чем ближе он приближается к разгадке, тем активней реагирует на его расследование Город и его загадочные обитатели.

«Появление на свет настоящего, качественного аутиста – явление редкое, не поддающееся генетическому программированию. Потому что, как утверждают специалисты, это не симптом, а комплекс симптомов.

Впрочем, семью Стравински вели уже несколько лет; с тех пор как выяснилось, что старший брат Яна, Ежи, избегает смотреть людям в глаза…»

Мечта стала явью. И обернулась кошмаром.

Человечество, преодолев множество препятствий, в конце концов вышло в космос. Но кто остался на Земле? И что случилось с теми, кто решил вернуться? Что делает человека человеком? Что делают с нами наши страхи и наши самые заветные желания? На эти вопросы герои книги ищут ответ в блистательных куполах Звездных людей, в заброшенном трансильванском замке, на стоянке дикарей-кочевников…

Перед нами – добротная научная фантастика, непринужденно включающая элементы фэнтези. Роман воспитания в постапокалиптическом антураже. Квест, свободно ныряющий в дебри философской антропологии.

«Аргус теснее прижался к моему колену, и так, бок о бок, мы вошли в шлюз. Приветливая стюардесса машинально улыбнулась заученной улыбкой, но, когда увидела аргуса, лицо ее вытянулось.

Я не предвидел, что такое может быть. На больших трассах к аргусам относятся иначе. Да что там, на внешней базе тоже все было в порядке…»

Марию Галину знают и любят как ценители высокой премиальной прозы (о чем красноречиво свидетельствует приз зрительских симпатий премии «Большая книга»), так и поклонники изысканного жанра хоррор. Обаятельно-мрачные «лавкрафтианские» повести и рассказы очаровывают и убаюкивают, затягивая в причудливый мир на грани яви и страшного сна, когда до последних строк не знаешь, суждено ли герою в последний момент стряхнуть морок или вернуться в реальность ему не судьба. Да и надо ли? Главное – не оглядываться!..

Жанр новой книги Марии Галиной определить затруднительно. Заманчиво было бы назвать это произведение романом в стихах, но роман предполагает всё же некий сюжет, а здесь читатель волен сам предлагать версии событий, свою трактовку происходящего. Это стихотворное повествование, по собственному определению автора – «не зеркало, но осколки зеркала; каждый показывает целостную картину, но поскольку углы отражения разные, то и картина в каждом из осколков получается несколько иная. Или совсем иная. Между этими светящимися осколками – мрак, поглощающий лучи».

Чрезмерное употребление хоррора не повредит вашему здоровью. (Но это не точно).В сборник современного автора ужасов вошли двенадцать миниатюр, семь рассказов, четыре цикла и три повести. Но это всего лишь цифры. Главное – ощущения. Сосредоточьтесь на них и у вас все получится.«Играю в игры со своим сознанием и вашими нервами» – (с) Лоскутов А. С.

Мужчины готовят очень вкусно. Таким любителем готовить является мой папа. Приглашаю читателей отправиться в кулинарные приключения вместе с нами.

Станумск. Февраль. Уставший от работы в общепите, Марк Артенский переводится в свой последний ресторан, чтобы летом наконец уйти. Спустя несколько месяцев работа превращается в сплошное приключение: он приводит друга, знакомится с красивой девушкой, попадает в сеть любовных интриг и становится объектом ревности и сплетен… Книга содержит нецензурную брань.

Тишина бывает разной: гнетущее безмолвие больничной палаты, когда ребёнок находится между жизнью и смертью; напряжённое беззвучие, когда спасатели ищут людей, оказавшихся под завалами; торжественное затишье перед оглушительными аплодисментами. Люди, которые делят друг с другом мгновения тишины, становятся самыми близкими.

Женщину сжигают, но она обретает вторую жизнь. Нужна ли ей такая новая жизнь?

Автор умышленно не упорядочивал и не систематизировал приведенные высказывания, придавая им спонтанный, динамичный и неожиданный характер. Автор, отдавая себе отчет о том, что в настоящее время практически невозможно высказать абсолютно новую мысль и большинство высказываний основано на воспоминаниях о жизненных ситуациях, о содержании прочитанных книг, назвал книгу «Реминисценции». Для широкого круга читателей.

С почтением о прошлом, с тревогой о настоящем – так можно определить общее содержание нескольких новелл и эссе, отразивших воспоминания автора о прожитых годах.

«Библиотека современной литературы» – коллекция книг, представляющая лучшие образцы современной прозы и поэзии. В этой серии собраны произведения талантливых авторов XXI века, отражающие разнообразие жанров и стилей.

Это издание позволит читателям познакомиться с новыми именами и открыть богатство современной литературы.

Произведения «Библиотеки…» приглашают к размышлениям о значимых темах и ценностях, даря эстетическое наслаждение и глубокие переживания.

Погружаясь в эти страницы, вы ощутите живую связь с сегодняшним днём и его реалиями. «Библиотека современной литературы» – ваш проводник в мире современной прозы и поэзии, открывающий новые горизонты и обогащающий внутренний мир.

Был тёплый июньский вечер, когда мисс Кэтрин Грэй, гувернантка с безупречной репутацией, прибыла в имение Эшфорт. Плантация, окружённая хлопковыми полями, лежала среди густых лесов Джорджии. Старинный дом возвышался над полями словно страж, давно утративший былую величественность.

В одном из самых тихих уголков Земли, на опушке старого леса стоял дом, который давно уже не использовался. Он был забытым местом, как и всё, что окружало его – старые тропы, зарастающие мхом, заросшие кустарниками огороды, унесенные временем. Лишь одно окно дома было всегда закрыто плотными шторами, а его дверь никогда не была заперта.