Киносценарии к/м для детей. Часть 2

Слова о любви короткие и длинные, написанные для любимой в сообщениях и поздравлениях.

О женщины, вам имя… Стишки любящего женоненавистника. Недорого…

Подайте бедному поэту, на банку пива и котлету…

Предназначено для мужчин.

Содержит нецензурную брань.

Несколько короткометражных киносценариев для детей. Написаны в "американке". По сценарием уже сняты фильмы.

Фантазия о любви и везении с юмором на тему числа тринадцать. Прошу оценить пробу пера.

Пара слов о коньяке и бренди. От простого любителя для только начинающих любить. Коротко, простыми словами: в чём суть и в чём разница. Словами, которые Вы, скорее всего, больше нигде не читали и не прочитаете.

Подобрал 101 анекдот разных времён, достойных того, чтобы их рассказать. О детях, браке, сексе, армии, пьянстве и т.д.

Содержит нецензурную брань.

Иногда какой-нибудь пустяк обыденной жизни превращается в навязчивую идею, от которой можно избавиться, только поддавшись ей… Но мы подходим ко всему с юмором…

Несколько короткометражных киносценариев для детей. Написаны в "американке".

Создание первых аппаратов для съёмки на киноплёнку движущихся объектов и для последующего воспроизведения получаемых снимков путём проецирования их на экран. Кинематограф становится зрелищем для массового зрителя и играет всё более важную роль в пропаганде и агитации и становится киноискусством. Становление кинематографа в России.

С момента своего возникновения кинематограф формировался как новая публичная сфера, отражающая важные социальные сдвиги рубежа веков, которые проявлялись не только в экранных произведениях, но и в зрительских практиках. Книга профессора университета Чикаго Мириам Хансен (1949–2011) исследует тесную связь между становлением аудитории раннего американского кино и трансформацией деловой и частной жизни. В первой части исследования автор, используя вынесенную в заглавие метафору Вавилона, показывает, как кино в процессе создания «зрительства» решало задачу интеграции этнически, социально и гендерно разнородных групп в единую культуру потребления. Вторая часть посвящена подробному анализу фильма Гриффита «Нетерпимость», с которого принято вести отсчет современным взаимоотношениям между фильмом и зрителем. В третьей части автор обращается к феномену кинозвезды на примере Родольфо Валентино, анализируя его культ в контексте коммерческих интересов Голливуда и новой феминной субкультуры.

Новогодняя пьеса, в которой оживают герои сказок Александра Сергеевича Пушкина. Под руководством Деда Мороза и снежинок они отправляются на спасение Снегурочки и поиски волшебной палочки, похищенных злобным карлой Черномором. Помогут ли им в этом Золотая рыбка с Золотым петушком, и кто в итоге окажется смелее: князь Гвидон или королевич Елисей – чтобы это узнать, придётся дочитать эту сказку-пьесу до конца.

Главному герою кое-что не нравится в устройстве нашей повседневной жизни. И вот он спорит то с подругой, то со «вторым я» в своём воображении, то с приятелем, банкиром, владельцем телеканала и прочее, и прочее. Ну а заканчивается это противостоянием тем, что в главного героя вселился бес.

Глобальное переформатирование культурной и общественной жизни в СССР в 1920–1930‐е годах во многом опиралось на веру во власть слова, что породило культ литераторов и трепетное внимание к речам вождей. Книга Александра Гончаренко посвящена проблеме текстоцентричности этой эпохи, которую автор исследует на примере эстетических поисков в советском кинематографе. Звездные кинорежиссеры, литераторы и критики, как и канувшие в Лету функционеры – все они стремились освоить новое искусство с помощью литературных понятий и инструментов. На материале архивных документов и периодики, издававшейся с 1927 по 1941 год, Гончаренко реконструирует дискуссии как о самих фильмах, так и об обстоятельствах их производства и восприятия. Последняя глава книги представляет собой своеобразный постскриптум: автор предлагает взглянуть на встречающийся в соцреалистических картинах устойчивый мотив недоверия к письменным текстам, которые могут служить метафорой бесплодных теоретизаций, кабинетной науки или вовсе стать опасными уликами в руках врагов СССР.

Новый эпохальный фильм знаменитого кинорежиссера Ридли Скотта, байопик "Наполеон" был воспринят критиками неоднозначно, главным образом потому, что эксперты нашли в нем множество ошибок и неточностей. Спору нет, действие на экране не всегда и не во всем соответствуют тому, что принято называть "правдой истории" ( этот вопрос тоже разбирается на страницах книги). Но не стоит забывать, что ни один художественный фильм не может обойтись без вымысла, допущений и авторских трактовок. "Я художник, я так вижу" – как бы говорит нам режиссер.Каким же показал нам "великого и ужасного" Наполеона Ридли Скотт? В ленте показаны если не все, то многие события его жизни: знаменитый египетский поход, сцены битв, включая Бородино и Ватерлоо, политика, интриги и личная жизнь (и даже присутствует немного эротики). Но главное в нем – это любовь, и неудивительно, что еще один главный персонаж ленты, пусть это имя и не попало в название – императрица Жозефина.

Книга об истории Шадринского драматического театра, посвященная его 125-летнему юбилею.

Проблемы рано или поздно возникают в жизни каждого из нас, но не всегда хочется, чтобы какой-нибудь психолог или супер новомодный коуч терзал и без того кровоточащую рану, назначая при этом множество недешёвых сессий. Наши герои пошли другим путём, они отправились на приём к кайфологу! Пояснительная записка для режиссёра прилагается в конце пьесы.

Problems sooner or later arise in the life of each of us, but you don't always want some psychologist or a super newfangled coach to torment an already bleeding wound, while assigning a lot of expensive sessions. Our heroes went the other way, they went to an appointment with a kayfologist! An explanatory note for the director is attached at the end of the play.

В 1926-м, после визита в Москву голливудской суперзвезды немого кинематографа Мэри Пикфорд и ее мужа Дугласа Фэрбенкса, на основе документальных кадров с их участием, неожиданно появился фильм о нездоровом отношении к статусу знаменитости, среди которых есть сцена, в которой Мэри Пикфорд поцеловала русского бородатого актера.

Владимир Азаров, вдохновленный памятной статуей Мэри Пикфорд, на которую он наткнулся в центре Торонто, написал сборник кинематографических стихотворений на английском языке, в которых возвращается к этому уникальному моменту в истории кино. Автор рассматривает феномен Мэри Пикфорд и Дугласа Фэрбенкса, размышляя о своих собственных отношениях с международными суперзвездами. Данное издание – перевод с английского книги, вышедшей в Канаде в 2010 году.