Казус Кукоцкого

В субботу она взяла таз, чистое белье и девочек, волосы которых были заранее намазаны керосином, и повела их на Селезневку в баню. После бани Ипатьева впервые уложила их спать на свою кровать. До этого они спали в углу, на матрасе. Девочки быстро заснули, а Ипатьева еще долго сидела со своей подружкой Кротовой. Выпив чаю, она сказала:

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru

Мудрая старуха, обитающая среди книг и молчания. Озлобленная коммунистка, доживающая свой век в израильском приюте. Сорокалетняя американка – якобы благополучная, но искалеченная воспоминаниями. Немка, ради искупления вины своего народа работающая в христианской общине под Хайфой. Католическая монахиня, ныне православная попадья, нашедшая себя на Святой Земле. Израильский радикал, неуравновешенный подросток, грустный араб-христианин, специалист по иудаике. Большая политика и частная жизнь. США, Израиль, Польша, Литва, Россия. А в центре этого разрозненного и все же отчаянно единого мира – еврей, бывший «крот» в гестапо, бывший партизан, ныне – католический священник. Человек, чья жизнь объясняет, как люди живы до сих пор, как не утопили себя в ненависти и боли. Новый роман Людмилы Улицкой – о странствиях духа во мраке мира, о том, как всякий ищет и находит свет вокруг и в себе. О Даниэле Руфайзене – человеке, с чьей жизнью не способна соперничать никакая литература. О человеке, который до последнего дня оставался милосердным солдатом.

Неожиданно актуальный сценарий от Людмилы Улицкой!

«Предполагается, что если ружье в первом акте висит на стене, то в последнем оно должно выстрелить. Многие годы я писала разные тексты и… не публиковала.

И вдруг оказалось, ружье-то стреляет. И не холостыми патронами. Cценарий «Чума», сочиненный очень давно, оказался неожиданно актуальным. Лучше бы этого не было! Но это так…»

Людмила Улицкая

Шел Николаю Романовичу пятьдесят пятый год, возраст почтенный. Так и запишем: никаких постельных радостей не ждать, не рассчитывать, однако отдельная комната, полное обеспечение, уважение, разумеется. С вашей стороны, дорогая Ксантиппа Ивановна, ведение домашнего хозяйства, хранение домашнего очага, то есть: стирка, готовка, уборка. Сыночка усыновлю, воспитаю наилучшим образом. Образование дам. Ода, и музыка, и гимнастика… Ганимед легкобегущий, пахнущий оливковым маслом и молодым потом… Тише, тише, только не вспугнуть прекрасной мелодии. Постепенно, чудесным образом растет в доме нежный ребенок, превращается в отрока… дружок, ученик, возлюбленный… И в эти алкионовы дни он будет своим трудолюбивым клювом вить гнездо своего будущего счастья.

Она позвала Кольку, велев ему оттащить на чердак «шубу», как она уважительно называла свою жакетку, и, снявши в сенцах ключ с гвоздя, стала подниматься вслед за Колькой на чердак.

Просторная деревянная лестница вела на второй этаж, а там она суживалась, делала резкий поворот и останавливалась у низкой дверки.

Старуха Клюквина отомкнула висячий замок, и они вошли в огромное, уже нагретое ранним солнцем помещение. Скаты крыши были неровными, посреди чердака крыша горбилась и уходила вверх, а в одной из скошенных стен зияло большое двустворчатое окно, через которое падал на чердак полосатый поток зыбкого и мутного света.

Неадаптированный рассказ популярной писательницы (более 3000 слов, II сертификационный уровень (В2)). Ударения, лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.

Свою новую книгу Людмила Улицкая назвала весьма провокативно – непроза. И это отчасти лукавство, потому что и сценарии, и личные дневники, и мемуары, и пьесы читаются как единое повествование, тема которого – жизнь как театр. Бумажный, не отделимый от писательского ремесла.

“Реальность ускользает. Всё острее чувствуется граница, и вдруг мы обнаруживаем, как важны детали личного прошлого, как много было всего дано – и радостей, и страданий, и знания. Великий театр жизни, в котором главное, что остается, – текст. Я занимаюсь текстами. Что из них существенно, а что нет, покажет время”. (Людмила Улицкая)

Первый ком земли упал как раз посередине, между кошкой и мальчиком. Кошка, изогнувшись, прыгнула назад. Геня вздрогнул – брызги грязи тяжело шлепнулись на лицо. Второй комок попал в спину, а третьего он не стал дожидаться, пустился вприпрыжку к своей двери. Вдогонку, как звонкое копье, летел самодельный стишок:

– Генька хромой, сопли рекой!

Он оглянулся: кидался Колька Клюквин, кричали девчонки, а позади них стоял тот, ради которого они старались, – враг всех, кто не был у него на побегушках, ловкий и бесстрашный Женька Айтыр.

Ольга Зоммер – автор незаурядный, пишущий и затрагивающий темы и жизни, и смерти, и жизни после смерти. Многих интересуют эти вопросы: а что нас ждёт там? Стоит ли бояться ада? Существует ли дьявол и можно ли с ним заключить договор? Как себя вести, если твоё время уже пришло? Книга «Дар предвидения, или Три рассказа для размышления» рассчитана на думающего читателя, способного понять, о чём пишет Ольга и что она хочет донести до нас. Возможно, у неё открыт канал и кто-то ей диктует те строки, которые она переносит на бумагу. А иначе откуда ей знать такие вещи, как «Зал распределения душ», «Граница заката» или то, что твоя душа может быть спасена взамен чьей-то? Открыв книгу Ольги Зоммер, вы непременно захотите прочитать её от корки до корки…

Редков Сергей Александрович. Поэт. Прозаик. Музыкант. Член ЛИТО «Муза» при доме-музее В. В. Вересаева. Член Союза Литераторов России. В эту книгу вошли ранние рассказы автора.

Право слово, я не собирался заниматься литературой, литературным трудом или чем-то в этом роде. Тем паче это занятие неблагодарное и требующее затрат энергии и сил не меньше, чем иное другое занятие. Естественно, что никаких материальных или моральных благ я не надеюсь извлечь из этого труда, новой Мессией я не мыслю себя на этой земле, исправление греховного человечества как-то не входит в мои планы, поскольку давно убедился, что это глупейшее занятие. Человек довольно твердолобое существо, так что в жизни порой убеленный сединами старец выглядит сущим младенцем.

Эта книга – не трактат о воспитании, а помощник родителям, который расскажет, что делают, чувствуют дети. Дети и время меняются, а чувства, особенно обиды остаются. И эти обиды потом мешают любить себя, родителей, своих детей… А всем так хочется счастья!

Книга о девушке Дисс, которую всю жизнь считали больной на шизофрению, но на самом деле у неё просто не было друзей. Вскоре она призналась, что она является лесбиянкой, из-за чего её отправили в «Крест Божьей Помощи», чтобы исправить её сексуальную ориентацию, где она страдала. Там же она встретила вторую главную героиню Эйли, которая ей также понравилась. Эта книга может быть актуальной во все времена и по всему миру.

Когда вы закончите этот дом ваших грез, вы вернетесь в настоящее, где так много чего ждет вас впереди. Но ваше сознание не знает об этом. Поэтому мы не надеемся, что вы спросите нас о том, где и когда оно будет. Вам придется поступить как мы – решить, как именно вам придет в голову это знать.

Собрание сочинений рядового писателя включает в себя рассказы и повести, написанные на протяжении нескольких лет. В своих рассказах писатель описывает жизненные ситуации, которые мы не замечаем, а если видим, то проходим мимо. Его герои отчасти списаны с его жизни. Жизнь страшно интересная, именно страшная иногда, но интересная.

Книга о котёнке. Произведение для всех людей. Дмитрий. Воронеж. 10 лет. Ольга. Виктор. Рыжий. Суббота. День. Еда. Книга. Вечер.

Сопровождённое комментариями Алексея Сергеенко издание одного из сложнейших и увлекательнейших произведений Василия Орловски. Эта книга – поток воспалённого, распадающегося на части сознания. Вас ждут три героя и три истории, посвящённые поискам истины. Вы погрузитесь в странный и жестокий мир фантазий, из которого не так просто будет найти выход. Но будьте уверены, всё не то, чем кажется… Книга содержит нецензурную брань.

Это последняя книга моих впечатлений от жизни на родине, в России. Следующие книги будет о жизни и впечатлениях от другой страны.