Исчезновение

«Трифонов не может устареть, потому что он не просто свидетель эпохи – он и есть та эпоха, и все мы, кто жил в ней, останемся во времени благодаря его прозе. Он был гений, Юрий Трифонов, вот в чем все дело» (Александр Кабаков).

«Трифонов не может устареть, потому что он не просто свидетель эпохи – он и есть та эпоха, и все мы, кто жил в ней, останемся во времени благодаря его прозе. Он был гений, Юрий Трифонов, вот в чем все дело» (Александр Кабаков).

Механика тоже бывает интересной! Эта книга для тех, кому нравится физика, но не нравятся учебники. При повествовании используется живой разговорный язык и разбираются те неясные моменты, которые обычно никогда не рассматриваются на стандартных уроках физики или в привычных учебниках. Начинаем изучение мы с самых значимых законов механики, поскольку это база для всей современной науки. Искренне надеюсь, что книга откроет для вас увлекательный и интересный мир физики.

«Трифонов не может устареть, потому что он не просто свидетель эпохи – он и есть та эпоха, и все мы, кто жил в ней, останемся во времени благодаря его прозе. Он был гений, Юрий Трифонов, вот в чем все дело» (Александр Кабаков).

«… – Кто хотел поехать в Болгарию? – спрашивает Борька.

– Его друг. Из Марселя.

– Зачем в Болгарию?

– Какая тебе разница? Не задавайте пустых вопросов, у нас времени мало! – грубо говорит Базиль. – Я не хочу возвращаться ночью. Мне еще надо заправляться, учтите.

Мне хочется сказать: «Не нужно было так долго обедать, чертов обжора», но я молчу, поняв, что это бесполезно. Мы у него в плену. Когда-то с Базилем мы жили в одном общежитии, его звали тогда Васькой, Потапычем или просто Хорьком, и он был худ, я тоже был худ, хотя мы пили много пива в подвале на Неглинной. Теперь этого подвала нет. Шесть лет уже Базиль тут, во Франции. …»

«Другая жизнь» – повесть о преодолении личного горя, о победе человеческой души над одиночеством.Не делятся на «хороших и плохих» и главные герои повести – историк Сергей Троицкий и его жена Ольга, взаимопониманию которых мешает душевная глухота. Понимание внутренней жизни мужа, его несостоявшихся надежд и разочарований (например, в парапсихологии, в которой он пытался найти панацею от житейских невзгод) приходит к Ольге только после его смерти – и приходит как дар, а не в результате логического осмысления.

«…С другой стороны корта – если бы кто-нибудь хоть раз взглянул на нас! – мы напоминали двух китайских болванчиков – так неутомимо и плавно двигались наши головы, стриженные под полубокс. И верно, мы были болванчиками. Даже не болванчиками, и вовсе не китайскими, а самыми настоящими, подмосковными, дачными, одиннадцатилетними болванами, которые тратили июльские вечера на верчение головами.

Рядом была река, песчаный скат, отмель, плоскодонки – запахи воды и крики купающихся доносились до нас, не проникая в глубь сознания. Это были запахи и шум отдаленного мира, не нужного нам.

В сумерки наступал наш час. …»

«…Вот что рассказал мне человек с глубоким шрамом посередине лба, с лицом жестким и серым, навеки впитавшим в себя землистую бледность тюрьмы, и со взглядом нестерпимой твердости, истинно испанской твердости. Мы разговаривали об испанском футболе.

– Вы спрашиваете, откуда я так хорошо знаю футбол? Да, я знаю его великолепно. Я могу назвать всех игроков «Барселоны», и «Атлетико-Бильбао», и «Сарагоссы», и мадридского «Реала» за последние десять лет. Я знаю все подробности жизни ди Стефано. Кто его родители, где он живет, его любимое вино, его любимый киноактер, сколько стоит его автомобиль... То же самое я могу рассказать про дель Соля и Кубалу. О, в моей памяти застряли такие подробности, каких не помнят самые изощренные спортивные статистики! И при всем том я ни разу не видел ни ди Стефано, ни Хенто, ни дель Соля – никого из этих звезд в игре. Как это произошло? Сейчас вы поймете. Немного терпения. …»

Нет на свете ничего сильнее материнской любви. И нет ничего важнее обещания, данного маме. Даже если тебе всего пять лет, как маленькому Егору. Мальчик растет в обычной советской семье и не предполагает, что жизнь готовит ему непростые испытания, которые не всегда по силам даже взрослым. Удастся ли малышу справиться с ними. Не нарушит ли он данное слово. И всегда ли есть надежда увидеть свет в конце тоннеля?

Стихотворения поэта, любившего творческие эксперименты, легко узнать по знаменитой «лесенке». Бунтарь, вступивший в ряды поэтов-футуристов, со свойственным ему эпатажем шокировал и будоражил публику словом и делом. Он рисовал плакаты, снимался в кино, играл на сцене. Невероятная эмоциональность, дерзость и оригинальность его строк не оставят читателей равнодушными. В этот сборник вошли наиболее известные поэмы и стихотворения Маяковского разных лет: «Облако в штанах», «А вы могли бы?», «О сущности любви», «Хорошее отношение к лошадям», «Нате!» и другие.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Роман «И это все о нем» посвящен комсомольцам 70-х годов. В центре повествования Евгений Столетов и его товарищи – молодые лесозаготовители, комсомольцы, вступившие в непримиримую борьбу с мастером Гасиловым, обывателем, рвачом, для которого главное – собственное благополучие.

Сюжетно роман построен на расследовании обстоятельств гибели Евгения Столетова.

Леонид Зорин (1924–2020) был автором более полусотни пьес. Среди них: “По московскому времени”, “Друзья и годы”, “Энциклопедисты”, “Декабристы”, “Варшавская мелодия”, “Коронация”, “Покровские ворота”, “Царская охота”, “Медная бабушка”, “Незнакомец”, “Карнавал, “Счастливые строчки Николоза Бараташвили”, “Цитата”, “Максим в конце тысячелетия”.

Роман Артема Веселого (1899—1938) «Россия, кровью умытая» формально принадлежит к ранней советской литературе, но и по стилю, и по содержанию он выпадает из обоймы соцреализма. Его герой – это взвихренная революцией Россия, где все – и «правые» и «неправые» – проходят через кровавую купель русского бунта. Экспрессионизм и полифония авторского стиля поднимают образы провинциальной России до эпической карнавальности. Артем Веселый разделил судьбу своих героев и был расстрелян в сталинских застенках. После реабилитации писателя его роман удалось переиздать в 1958 году только с цензурными купюрами. В настоящем издании он публикуется по самому полному прижизненному изданию 1936 года с добавлением текста, сохранившегося в личном архиве писателя.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Пьеса известного советского драматурга Леонида Зорина входит в историко-революционную трилогию, поставленную театром Современник к 50-летию Октябрьской революции

Леонид Зорин (1924 – 2020) был автором более полусотни пьес. Среди них: “По московскому времени”, “Друзья и годы”, “Энциклопедисты”, “Декабристы”, “Варшавская мелодия”, “Коронация”, “Покровские ворота”, “Царская охота”, “Медная бабушка”, “Незнакомец”, “Карнавал, “Счастливые строчки Николоза Бараташвили”, “Цитата”, “Максим в конце тысячелетия”.

Леонид Зорин (1924–2020) был автором более полусотни пьес. Среди них: “По московскому времени”, “Друзья и годы”, “Энциклопедисты”, “Декабристы”, “Варшавская мелодия”, “Коронация”, “Покровские ворота”, “Царская охота”, “Медная бабушка”, “Незнакомец”, “Карнавал, “Счастливые строчки Николоза Бараташвили”, “Цитата”, “Максим в конце тысячелетия”.

Советский писатель, фронтовик Геннадий Иванович Гончаренко (1921–1998) широко известен как автор многочисленных произведений о мужестве и стойкости нашего народа в грозные годы Великой Отечественной войны. В повести «Москва за нами» рассказано о героических людях самых разных возрастов и профессий, вставших в строй защитников Москвы осенью 1941 года. В центре событий семья военнослужащего, москвича Дмитрия Оболенского: его жена Ольга и три дочери – Катя, Лёна и Марина.

Текст печатается по изданию: Гончаренко Г. И. Москва за нами. М.: Московский рабочий, 1973.

Леонид Зорин (1924–2020) был автором более полусотни пьес. Среди них: “По московскому времени”, “Друзья и годы”, “Энциклопедисты”, “Декабристы”, “Варшавская мелодия”, “Коронация”, “Покровские ворота”, “Царская охота”, “Медная бабушка”, “Незнакомец”, “Карнавал, “Счастливые строчки Николоза Бараташвили”, “Цитата”, “Максим в конце тысячелетия”.