Иронические и саркастические мысли на разные случаи жизни

«Пошехонская старина» – последнее произведение великого русского писателя М.Е.Салтыкова-Щедрина – представляет собой грандиозное историческое полотно целой эпохи. По словам самого Салтыкова, его задачей было восстановление «характеристических черт» жизни помещичьей усадьбы эпохи крепостного права.

В пособии представлены учебно-методические материалы, необходимые для системного глубокого освоения дисциплины «Введение в литературоведение»: лекционные материалы к курсу, программа практических занятий, тестовые задания, список литературы. Главная задача пособия – помочь студентам, начинающим свое профессиональное филологическое образование, составить надежное и прочное представление о назначении и составе литературной науки, помочь реальному формированию необходимых компетенций, связанных с путями и навыками литературоведческого труда.

Для бакалавров, обучающихся по направлению 032700 «Филология».

4-е издание, стереотипное

«Историю одного города» Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина современники называли «пасквилем на историю государства Российского». Эта книга сохраняет актуальность и в наше время, являясь, по сути, не беспощадным приговором «русской действительности», а безжалостной хирургической операцией, вскрывающей и врачующей «язвы» общества.

«В 184* году я жил в одной из северных губерний России. Жил, то есть состоял на службе, как это само собой разумелось в то время. И при этом всякие дела делал: возлежал на лоне у начальника края, танцевал котильон с губернаторшей, разговаривал с жандармским штаб‑офицером о величии России и, совместно с управляющим палатой государственных имуществ, плакал горючими слезами, когда последний удостоверял, что будущее принадлежит окружным начальникам. И, что всего важнее, ужасно сердился, когда при мне называли окружных начальников эмиссарами Пугачева. Одним словом, проводил время не весьма полезно…»

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (1826-1889) родился в старой дворянской семье, в селе Спас-Угол, Калязинского уезда Тверской губернии. Десяти лет от роду он поступил в Московский дворянский институт, а два года спустя – в Царскосельский лицей.

Здесь еще были свежи воспоминания о первом, легендарном, пушкинском выпуске. По традиции каждый курс в лицее имел своего поэта, и одним из таких стал Салтыков-Щедрин.

Однако литературное дарование писателя раскрылось гораздо позднее и на другой стезе. Мрачноватый юмор его повестей и отнюдь не детских сказок, гениально созданная атмосфера удушливого ужаса в романе «Господа Головлевы» – все это известно каждому из нас со школьных лет.

Мы предлагаем вниманию читателя один из малоизвестных романанов Салтыкова-Щедрина «Убежище Монрепо» (1882).

«Жил-был пискарь. И отец и мать у него были умные; помаленьку да полегоньку аридовы веки в реке прожили и ни в уху, ни к щуке в хайло не попали. И сыну то же заказали. «Смотри, сынок, – говорил старый пискарь, умирая, – коли хочешь жизнью жуировать, так гляди в оба!»

А у молодого пискаря ума палата была. Начал он этим умом раскидывать и видит: куда ни обернется – везде ему мат. Кругом, в воде, всё большие рыбы плавают, а он всех меньше; всякая рыба его заглотать может, а он никого заглотать не может. Да и не понимает: зачем глотать? Рак может его клешней пополам перерезать, водяная блоха – в хребет впиться и до смерти замучить. Даже свой брат пискарь – и тот, как увидит, что он комара изловил, целым стадом так и бросятся отнимать. Отнимут и начнут друг с дружкой драться, только комара задаром растреплют…»

Разбирая стихотворения Я. П. Полонского, представленные в двух вышедших в 1869 г. томах его четырехтомного собрания сочинений, Салтыков сформулировал то, что к концу 60-х годов стало фактом (и что было с понятной горечью констатировано самим поэтом в его письмах к Тургеневу), – охлаждение, невнимание публики и критики к поэзии Полонского. Салтыков определил и причины этого охлаждения: неопределенность творческой личности, «физиономии» поэта, эклектизм, отсутствие тенденции. Руководствуясь этим критическим мерилом, Салтыков использует свой излюбленный прием: подвергает своеобразному ироническому анализу наиболее характерное, с его точки зрения, стихотворение Полонского.

«Злодейства крупные и серьезные нередко именуются блестящими и в качестве таковых заносятся на скрижали Истории. Злодейства же малые и шуточные именуются срамными, и не только Историю в заблуждение не вводят, но и от современников не получают похвалы…»

В книге публикуются услышанные автором таежные байки и рассказы, а также некоторые реальные истории, непосредственным участником которых довелось быть самому автору.

«Литературные страницы» – серия нетематических сборников. Акулы пера и первые пробы пера. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения. А также анонсы новых проектов ИСП

Знакомьтесь: мама Вика, папа Руслан, дочь Маргарита (взрослая девочка), сын Леон (тоже взрослый) и еще одна дочь Маривика (считает себя не менее взрослой).В этой веселой семье происходят всякие интересные вещи, которые мама записывает. И получаются рассказы с настроением.– Кто кричит на бабушек?– Куда исчез зонт?– Зачем нужна рыба-отвертка?А если вы прочитали и вам не смешно – верните книгу (папа знает много анекдотов – тогда он вас рассмешит))).

Книга написана в юмористическом жанре. Действие происходит в 22 веке. На Землю падает метеорит, после чего на планете начинается эпидемия метеовируса, именуемого в народе Метеохренью.

Давным-давно жил на свете Самый Гениальный Писатель… Писал он стихи, поэмы, басни, рассказы, да такие интересные, что даже птицы замолкали, слушая его. Писатель состарился, но продолжал писать. Произведения его становились злее и короче. И понял тогда Писатель, что Дар от него уходит. И пошел он к колдунье, да попросил её, чтобы запечатала она Дар каким-нибудь заклинанием, дабы не попал он после смерти Писателя в нехорошие руки, то бишь – душу и сердце.

Диалоги – это сборник разговоров, которые можно услышать в метро, в очереди, в зале кинотеатра. В лифте. И даже внутри себя. Смешные, неожиданные, яркие, как летнее солнце, они оживят эмоции и подарят настроение.

Традиционный сборник группы ВК «Наше оружие – слово» открывает читателю новые имена и продолжает знакомить с творчеством завсегдатаев нашей литературной группы. Проза и поэзия на любой вкус, где каждый сможет найти что-то родное для себя, что всколыхнет душу. Сборник, что назван по одному из стихотворений, размещенному здесь, представляет собой капустник из творчества наших авторов, который всегда захочется прочитать, где-то в тени от летнего зноя или в тишине ото всех домашних дел в уютном кресле.

Эта книга – продолжение первой фольклорной тетради автора, в которой читатель снова встретится с дорогими сердцу пейзажами Русского Севера, трогательными и смешными персонажами, неиссякаемым богатством родного языка.Для любителей русской песни – авторская интерпретация песенных сюжетов.

В сборнике представлены гражданские стихи об острых проблемах современности и трудным вопросам истории. Автор пытается философски осмыслить, какие мы (причем далеко не всегда узко – жители России, а вообще – люди) и что с нами будет дальше. Много стихов на тему литературы, искусства и роли поэта в современном мире. Среди стихов есть бытовые сатирические заметки. Позиция автора бывает спорной, но всегда интересной. На все происходящее Светлана Зеликова смотрит под неожиданным углом и передает свои мысли остро, образно и ясно.

«Ничего святого! Никаких скрепок!» – под такими девизами автор созывал в поход эпизоды этого сборника. Давайте смеяться и глумиться! Переиначивая слова одного из ильичей – глумиться, глумиться и глумиться. Но! – соблюдая литературную форму, и, по возможности, остроумно: чтобы смеяться, а не оскорблять.Так что если ты, читатель, не ханжа, то, пожалуй, заходи: Пантеон – он ведь большой, пустой и гулкий, там требуют тишины, и поэтому даже сдавленный смех разносится там эхом по всем закоулкам.