Скачать все книги автора Надежда Нелидова
Хорошо известная нам районная поликлиника. Это Храм, где жизнь безжалостно отделяет Главное, Настоящее от второстепенного, наносного. Боль, страдания, страх, надежда, ликующее выздоровление, рождение заново – или отчаяние и смерть. Нынче больницы из Храмов глумливо превращены в отхожее место, где измотанные врачи и униженные пациенты выясняют отношения. Как важно до последнего оставаться Человеком.
«И у нас, как на Востоке, уважают старость. Пока она на ногах. Пока возится в огороде, закатывает банки, нянчится с внуками, тратит пенсию на любимых детей. Переписывает на них квартиры, машины, гаражи. Как только старость обессилеет, сляжет и начнёт ходить под себя – сыны и дочки немедленно вспоминают, что они никакой не Восток, а совсем даже наоборот: настоящая Европа. А в Европе, извините: дети сами по себе, родители сами по себе».
«Гала поняла, в чём их стратегическая ошибка. Почему женщины не могут между собой объединиться? Заключить перемирие, не ставить друг другу подножки, не втыкать тайные шпильки. Выступить против мужчин единым фронтом, союзом, коалицией, заговором, как в „Бабьем бунте“. Они-то против нас давно объединились в своих курилках, гаражах, стриптиз-клубах, пивных и спортивных барах»
«Болваны, они хоть понимали, каким сокровищем им посчастливилось обладать?! С её шёлковой кожей, с соблазнительными изгибами, со всеми задорными выпуклостями и тёплыми игривыми впадинками? С потайной райской розочкой: спящей, алой и крошечной, как её ротик, до поры до времени крепко сомкнувшей тугие, жирные лепестки? Но готовой немедленно откликнуться, раскрыться, распахнуться, впустить в самую сердцевинку цветка для проникающих поцелуев, излиться сладчайшим нектаром».
Был выработан следующий план. По прибытии в Кисловодск я сообщаю в письме родным, что произошло невероятное: мы ждём малыша. Ну, там смена климата повлияла, нарзанные ванны помогли… Через положенные девять месяцев усыновляю ребенка (девочку). Пишу домой, чтобы ждали с внучкой. И, благополучно «разрешившись», являюсь со свёртком, перевязанным розовой ленточкой.
В моём детстве ценились статуэточные обтекаемые силуэты, Золушкин ростик, хрупкие косточки, плавные котиковые плечики. Не руки – а ручки, не ноги – а ножки, не пальцы – а пальчики.Мужчины цокали с завистью, умилённо: «Твою-то Дюймовочку можно на ладошку усадить!». И, напротив, насмешливо присвистывали: «Вот это лошадь! А ноги-то, ноги – ходули, оглобли! Чисто цапля!».Ох, тяжко приходилось первым акселераткам.
Сначала я имею нахальство писать о том, чего не знаю. Об Америке – хотя там не была. О церкви – хотя не воцерковлённый человек. О национальных меньшинствах – хотя сама к ним не отношусь.Зато потом пишу о том, что знаю, как облупленное: о милом, милом, неповторимом советском детстве. Если бы ещё не тотальный дефицит, отравлявший те годы…
Чтобы снять груз с души, женщина может обратиться к психотерапевту или священнику. Излить душу чужому усталому, равнодушному дядьке – и уйти с пустым кошельком и чувством неудовлетворённости. Или бесплатно поплакаться подружке. Та заблестит глазёнками, жадно поучаствует в твоей судьбе, разахается, капнет крокодилову слезу – а назавтра о тебе будет оживлённо перетирать весь город… Благодарим покорно, уж лучше вот такой небольшой уютный, полудомашний тренинг. Здесь все равны – как в бане. – Я Маша. Я толстая неудачница. – Похлопаем Маше.
По поводу женского обрезания люди надрываются: «Ах, садизм! Ах, искалечивание! Ах, дискриминация! Ах, изверги!»А мать-живодёр, убивающая в утробе дитя ради дальнейшего удовлетворения похоти – ангел во плоти? Не изверг? Не садистка?Скажу страшную вещь: женщина, в нынешнем своём сотворении, недалеко ушла от мужчины. Это мужчина с крошечным пенисом, мини-мужчина. Почти гермафродит. Стало быть, когда муж ложится с необрезанной женой – это не что иное, как сожительство двух мужчин, содомский грех…