Скачать все книги автора Марина Ивановна Цветаева
«Когда вместо желанного, предрешенного, почти приказанного сына Александра родилась только всего я, мать, самолюбиво проглотив вздох, сказала: «По крайней мере, будет музыкантша». Когда же моим первым, явно-бессмысленным и вполне отчетливым догодовалым словом оказалась «гамма», мать только подтвердила…»
«… В красной комнате был тайный шкаф.
Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».
Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.
Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета …»
«– Каб не чех!
– Каб не тиф!
Кто-то: – эх!
Кто-то: – жив…»
«Обронил орел залетный – перышко.
Родился на свет Егорий-свет-Егорушка.
Ликом светлый, телом крепкий,
Грудью – ёмкий, криком – громкий…»
«Синь да сгинь – край села,
Рухнул дуб, трость цела.
У вдовы у той у трудной
Дочь Маруся весела…»
«Германия XVI века. Прирейнский городок. Круглая площадка. Посередине колодец со статуей св. Ангела. – Вечерняя заря. – Колокола. – К колодцу подходит тридцатилетняя Вдова, из простых, в черном, опускается на колени…»
«Ночь. Казанова, буйно разметавшись, спит на диване, под картой звездного неба. Видно, что заснул случайно. На полу валяются книги. Свечи в огромном трехсвечнике догорели. Начало картины в полной тьме…»
`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
...Цветаевская проза с первых слов, с первых строк очаровывает, завораживает: перед читателем разворачивается музыкально-поэтическое полотно воспоминаний, критических замечаний, дневниковых записей. Это та Музыка, которая вылилась в Лирику, и та Лирика, которая породила Прозу, прозу лирическую, как определила ее сама Цветаева. Поэтому использование стихотворных приемов, поэтических образов в этой прозе закономерно. То, что не выплеснулось в стихи, высказалось в прозе, а так как в основе и того и другого лежат биографические факты, мы сталкиваемся с необычным явлением: Марина Цветаева рассказала о времени и о себе языком поэзии и прозы, и эти два жанра органично дополняют друг друга.
«Над Петербургом стояла вьюга. Именно – стояла: как кружащийся волчок – или кружащийся ребенок – или пожар. Белая сила – уносила.
Унесла она из памяти и улицу и дом, а меня донесла – поставила и оставила – прямо посреди залы – размеров вокзальных, бальных, музейных, сновиденных.
Так, из вьюги в залу, из белой пустыни вьюги – в желтую пустыню залы, без промежуточных инстанций подъездов и вводных предложений слуг…»
В этот сборник включены поэмы Марины Цветаевой, созданные ею в 1925–1927 годах. И если в "Крысолове" иронически повествуется о нашествии русской эмиграции в благополучную Европу, то "Поэма лестницы", "Попытка комнаты", "С моря", "Поэма воздуха" и "Новогодняя", возникшие благодаря тройственной переписке Цветаевой с Пастернаком и Рильке, наполнены мечтой о встрече.
Анна Андреевна Ахматова и Марина Ивановна Цветаева – великие поэтессы, чей взор на протяжении всей жизни был устремлен «вглубь», а не «вовне». Поэтессы, писатели, литературоведы – одни из наиболее значимых фигур русской литературы XX века.
Перед вами дневники Анны Ахматовой – самой исстрадавшейся русской поэтессы. Чем была наполнена ее жизнь: раздутым драматизмом или искренними переживаниями? Книга раскроет все тайны ее отношений с сыном и мужем и секреты ее многочисленных романов. Откровенные воспоминания Лидии Чуковской, Николая и Льва Гумилевых прольют свет на неоднозначную личность Ахматовой и расскажут, какой ценой любимая всем миром поэтесса создавала себе биографию.
«Живу до тошноты» – дневниковая проза Марины Цветаевой. Она написана с неподдельной искренностью, объяснение которой Иосиф Бродский находил в духовной мощи, обретенной путем претерпеваний: «Цветаева, действительно, самый искренний русский поэт, но искренность эта, прежде всего, есть искренность звука – как когда кричат от боли».
«Все дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце – хотя бы разбивалось вдребезги! Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи – те самые серебряные сердечные дребезги» – слова одного из самых ярких и талантливых поэтов XX века Марины Цветаевой. Трогательные и дерзкие, кричащие и чуть слышные в звенящей тишине стихи Цветаевой написаны не разумом, а душой и сердцем. Ее бессмертные строфы полны внутренней свободы, лирической силы и неподдельной искренности. «Крупнее Цветаевой в нашем столетии нет поэта», – сказал Иосиф Бродский. Ее творчество знают и любят миллионы людей, и не только в России, но и по всему миру. Откройте книгу, окунитесь в волшебный мир поэзии Марины Цветаевой и насладитесь неповторимой любовной лирикой.
В настоящий сборник вошли лучшие стихотворения Марины Цветаевой. Часть из них давно известна читателю по песням «Мне нравится, что Вы больны не мной», «Под лаской плюшевого пледа», «Вот опять окно», «Вчера еще в глаза глядел» и многим другим. Наверное, никто из поэтов Серебряного века так пронзительно и откровенно, с такой эмоциональной точностью не написал о себе и своих современниках, о любви, жизни и творчестве, как она. Ее поэтический слог завораживает, электризует, удивляет своим ювелирным мастерством.