Скачать все книги автора Людмила Евгеньевна Улицкая

«Ангелы, вероятно, иногда засыпают. Или отвлекаются на посторонние дела. А, возможно, встречаются просто нерадивые. Так или иначе, в Страстную субботу произошло ужасное несчастье: очень пожилая дама – семидесяти пяти лет – стояла в густой очереди на автобусной остановке с аккуратной сумкой, в которую были упакованы кулич и пасха, и ожидала автобуса. Она была дочерью известного русского поэта серебряного века, вдовой известного художника, матерью многих детей, бабушка и даже прабабушка большого выводка молодняка. Огромный круг ее друзей и почитателей звал ее НК – по инициалам…»

По дороге Ханнелоре успевает сказать:

– Вы слышали, что в Тель-Авиве был взрыв в дискотеке?

Мы уже об этом слышали.

– Вы понимаете, что теперь за этим последует? – горестно вопрошает Ханнелоре.

Мы не понимаем.

– Будут ужасные акции! Израильтяне опять будут разрушать палестинские дома! И снова тысячи раненых, бездомных… Бедный палестинский народ!

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru

ГОЛОВАНОВ, средних лет

НАДЯ, молодая

СУЧКОВА, старуха

ВЕРА, совсем молодая

ДЕВЧОНКА

ХУДАЯ ЖЕНЩИНА с ребенком

СЕМЕНОВ, СИДОРЕНКО, ХВАЛЫНСКИЙ, МУХАМЕДЖИН, красноармейцы, они же омоновцы

ЛЮБА

К моему столику подошли две женщины: свободно ли?

– Садитесь, садитесь. Свободно!

Они обрадовались – тоже русская. Познакомились: Роза лет пятидесяти, со следами татаро-монгольского ига на лице, и приятно-невзрачная Алена лет тридцати.

Роза поставила на стол горку еды – тарелка с верхом.

– Господь дает нам пищу на каждый день, и хлеб небесный посылает нам, – радостно сообщила она, села за стол, зажмурилась и замолчала.

Открою секрет: в каждом взрослом человеке глубоко спрятан тот мальчик или девочка, которыми они были в детстве. Ребенку иногда бывает трудно и неинтересно читать взрослые книги, зато некоторые взрослые не потеряли способности читать детские. Но им тоже это непросто, потому что молодой человек от пяти до десяти гораздо легче представляет себе, как кот разговаривает с растением на подоконнике, а старая лошадь капризничает, потому что ей хочется, чтобы все ее любили. К тому же взрослому человеку не всегда понятно, что разбитые часы могут быть огромным несчастьем жизни, а бумажный кораблик из газеты оказывается пропуском в мир, куда прежде не пускали.

Вот вам истории про Одинокую Мышь, высокообразованного Таракана, плаксивую кобылу Милу, талантливого жеребенка Равкина, добродушного старика Кулебякина, несчастного Воробья, поменявшего свое имя, сороконожку Марию Семеновну с семьей и некоторых других симпатичных героев. Читайте, пожалуйста, я еще напишу».

В книге собраны рассказы, написанные Людмилой Улицкой в период с 1989 по 2002 год.

Содержание сборника:

Счастливые

Бедные родственники

Бронька

Генеле-сумочница

Дочь Бухары

Лялин дом

Гуля

Народ избранный

Дар нерукотворный

Чужие дети

Подкидыш

Второго марта того же года

Ветряная оспа

Бедная счастливая Колыванова

Второе лицо

Женщины русских селений

Цю-юрихь

Орловы-Соколовы

Зверь

Пиковая Дама

Голубчик

Перловый суп

Капустное чудо

Восковая уточка

Дед-шептун

Гвозди

Счастливый случай

Бумажная победа

В сборник вошли пьесы «Семеро святых из деревни Брюхо» (о русских юродивых), «Мой внук Вениамин» (смешные и грустные семейные истории) и «Русское варенье».

«Вишневый сад» и кусочки других пьес Чехова перевернуты у Улицкой с ног на голову: потомки Лопахина (Лепехины) дожили до того, что дачу надо продавать. И надо работать – но никто не работает. Дача разваливается. Даже «…в Москву, в Москву…» уже никто не стремится. Остается варить варенье по старинному рецепту и пытаться продать по 10 $ за банку. Искушение постмодернизмом? Скорее желание сварить варенье из цитат, зарифмовать классику и современность…

В сборник прозы Людмилы Улицкой «Люди города и предместья» вошли роман «Даниэль Штайн, переводчик» и цикл рассказов «Люди нашего царя».

В сборник прозы Людмилы Улицкой «Конец сюжетов» вошли роман «Зеленый шатер», повесть «Сквозная линия» и цикл рассказов «Первые и последние».

В сборник прозы Людмилы Улицкой «Счастливые» вошли повесть «Сонечка», роман «Искренне ваш Шурик», циклы рассказов «Девочки», «Детство-49» и «Бедные родственники».

«Биография Наташи уже написана… Но эта книга о другом – о том месте, которое Наталья Горбаневская занимает сегодня в частном пространстве каждого из знавших ее лично, и о том, что подвиг ее жизни был не политическим, как считают миллионы людей, а чисто человеческим – о чем знают немногие. И этот подвиг далеко не исчерпывается тем общеизвестным фактом, что она вышла на Красную площадь в августе 1968 года, протестуя против введения советских войск в Чехословакию. Маленькая ростом, в каких-то измерениях навсегда оставшаяся девочкой, в течение жизни она выросла в человека огромного масштаба, сохранив радостную детскость до смертного часа».

В обыденности жизни, в ее монотонности нет-нет, да и сверкнет вдруг чудо – великодушный жест у мелочного, казалось бы, человека, ошеломляющее милосердие у того, кто всегда проявлял себя жестким и даже жестоким, невероятная щедрость там, где вовсе не ожидаешь ее встретить.

Откуда они берутся – доброта и любовь, самопожертвование и милость? Из глубины души? С высоты небес? Ответ невнятен. Это дар. Дар нерукотворный. Людмила Улицкая написала портретную галерею людей, не обойденных этим даром в «жизни, бедной на взгляд»: «Сонечка», «Бедные родственники», «Девочки», узнаваемые персонажи «Русского варенья»…

«В этом сборнике собраны свидетельства о замечательных людях, полузабытых событиях, соединяющиx нас с нашими предками, прожившими трудную, достойную, порой героическую жизнь. Кроме большой официальной истории, записанной, переписанной и подправляемой ежедневно, существует малая история, которую можно восстановить, пока не умерли живые свидетели недавнего прошлого. Эта «микроистория» – приключения песчинки в огромной горе песка. Но каждая песчинка – отдельный человек со своей уникальной историей – несет на себе отпечаток времени.

Это энциклопедия российской жизни, рассказанная ее гражданами, и история эта не парадная, а повседневная. Здесь нет риторических и полных фальшивого пафоса слов о патриотизме, а есть важная работа, цель которой – восстановить историческую справедливость по отношению к тем, кто погиб в больших и малых войнах, был раскулачен и сослан, стал жертвой государственного террора».

Эти истории Людмила Улицкая когда-то придумала для своих детей – а через много лет ими зачитывались и ее внуки. Они узнали про старый трамвай, который мечтает о море, про Паучка-вегетарианца, предпочитающего мухам землянику, про Головастика, который становится Лягушонком, но не забывает старых друзей. Самых маленьких читателей эти «сказки» научат не бояться мечтать и не зависеть от предубеждений, а взрослым напомнят о том, что быть добрым на самом деле вовсе не трудно – что бы ни происходило вокруг.

Этот флигель, и прежде существовавший наособицу, с возвращением докторского внука так и запылал особенной, красивой и богатой жизнью. Со слепоглухотой, свойственной всем счастливчикам, молодые как будто не замечали душераздирающего контраста между жизнью барачных переселенцев, люмпена, людей не от города и не от деревни, и своей собственной, протекавшей за новым глухим забором, сменившим обветшалую изгородь.

Бухара – так прозвал двор анонимную красавицу – не терпела чужих взглядов, а пока забор не был выстроен, ни одна соседка не упускала случая, проходя, заглянуть в притягательные окна.

Лежа валетом в кроватке-качалке, сработанной дворовым столяром дядей Васей, и получая из бабушкиных рук, отяжеленных крупными перстнями и набухшими суставами, теплые бутылочки, они с честным рвением исполняли свой долг перед жизнью: сосали, отрыгивали, переваривали, исторгали из себя с удовлетворенным кряхтением желтые творожистые останки труднодобываемого молока.

Они были очень похожи: темные густые волосики обозначали линию низкого и широкого лба, нежный пушок, покрывающий их лица, сгущался в тонкие длинные брови, а верхняя губа, как у матери и бабки, была вырезана лукообразно, и именно в этой крохотной, но явственно заметной выемке и сказывалось семейное и кровное начало. Хотя обе девочки были прехорошенькими, старшая, по мнению Эммы Ашотовны, была потоньше и помиловидней.