Скачать все книги автора Надежда Нелидова

В этой книге собраны документальные и художественные истории. Будут и стрельба, и охота за бриллиантами, и продажная любовь, и криминальный любовный треугольник… И ещё много разных событий: произойдёт классовая революция в отдельно взятом коттеджном посёлке. Знаменитая Ясновидящая преодолеет самые невероятные препоны и добьётся заветной цели: её пригласят на центральное телевидение. В документальной повести «Прекрасное далёко. Тринадцатилетние самоубийцы» – объяснена единственная причина, по которой совершается самое страшное на Земле: ребёнок убивает сам себя.

Микс из комических, драматических и трагических реальных историй. Действующие лица: хамоватые рыночные торгаши, террористы, охранницы, гастарбайтеры, барабашки, портнихи, домработницы и даже работники мужских сексуальных услуг (МСУ).

Мачо без женщины – нуль без палочки. Это они его выдумали себе на голову: брутального, самовлюблённого, пошевеливающего мускулистыми плечами, снисходительно поглядывающего сверху вниз на спутниц жизни. Выдумали, получили? Кушайте что хотели.

Сначала я имею нахальство писать о том, чего не знаю. Об Америке – хотя там не была. О церкви – хотя не воцерковлённый человек. О национальных меньшинствах – хотя сама к ним не отношусь.

Зато потом пишу о том, что знаю как облупленное: о милом, милом, неповторимом советском детстве. Если бы ещё не тотальный дефицит, отравлявший те годы…

Не приведи никому Бог такой старости. «У нас тоже, как на Востоке, уважают старость. Пока она на ногах. Пока возится в огороде, закатывает банки, нянчится с внуками, тратит пенсию на любимых детей. Переписывает на них квартиры, машины, гаражи. Как только старость обессилеет, сляжет и начнёт ходить под себя, – сыны и дочки немедленно вспоминают, что они никакой не Восток, а совсем даже наоборот: настоящая Европа. А в Европе, извините: дети сами по себе, родители сами по себе».

И уже в затылок дышали, огрызались, плели интриги, лезли друг у друга по головам такие же стареющие, страшащиеся забвения звёзды. То есть для виду, на камеру-то, они сюсюкали, лизались, называли друг друга уменьшительно-ласкательно, и демонстрировали нежнейшую дружбу и разные прочие обнимашечки и чмоки-чмоки. А на самом деле, выдайся возможность, с наслаждением бы набросились и перекусали друг друга, как змеи в серпентарии. Но что есть мирская слава? Тысячи гниющих, без пяти минут мертвецов бьют в ладоши и возвеличивают другого гниющего, без пяти минут мертвеца.

Не дай Бог оказаться человеку в яме. В яме одиночества и отчаяния, неизлечимой болезни, пьяного забытья. Или в прямом смысле: в яме-тайнике серийного психопата-убийцы.

Это только на девичниках, выпив «рюмку водки сладкой», пьяненько прокричим: «Пусть я сестры по крови не имею-у-у, тебя я буду звать сестрой своею-у-у!» Ага, не дай Бог такую сестрёнку. Да вот последний случай, навсегда укрепивший Галу в восточной мудрости. Хочешь поверить женщине? Но поверишь ли ты прежде гиене? Седовласые аксакалы – они не зря до ста лет сидели на корточках, цистерны зелёного чая выпивали, кумекали, пока созрели до такой блестящей мысли.

«Ни копейки Люся с Катюхи не взяла. Святой человек. Правда, после Люсиного отъезда из шифоньера исчез золотой гарнитур: рубиновые колечко, серёжки и цепочка с кулоном. Всё перерыла – найти не может. Но Люся перед отъездом – вот добрая-то душа! – предупредила о возможном исчезновении драгоценностей. И наводку дала: чьих рук дело. Кого-то из подруг. Из тех, кто в её дом вхож, иезуитской улыбочки с губ не спускает. Кому Катюха верит и оставляет одну в комнате. А нельзя оставлять, даже в туалет на минутку отлучаться. Люди нынче без стыда, без совести. С виду ангелиц из себя строят, а копни глубже – нос зажмёшь… Мы с Катюхой мучительно краснеем, отводим друг от друга глаза. – Схожу в туалет, – встаёт Катюха. – Нет!!! – в ужасе кричу я. – Я не останусь… одна. Пойду с тобой… в туалет! В смысле, домой. У меня, это, я вспомнила… Дела. Да! Срочные дела».

Ищете про маньяков – вам сюда. Ну и герои собрались в этой книге – просто паноптикум живых мертвецов. Иногда они маскируются, и их не отличить от людей, живущих между нами. Тогда они особенно опасны. Причём дамы-«зомби» не отстают от сильного пола. Кого-то обязывает к жутковатым поступкам профессия: похоронный фотограф. А кто-то просто слишком нежно любит свою маленькую дочку и ради неё готов на преступление.

– А почему – плечевые?– Это потому, что водила-дальнобойщик на женском плече засыпает. На тёплом, мягком надёжном плече.Боевая подруга, походная, полевая жена.

Мы, три подруги, не виделись сто лет. Случайно встретились в отделе нижнего белья для женщин «возраста кашемира и шёлка», по вполне бюджетным ценам. Белья по бюджетным ценам – а не женщин.Завизжали, обнялись, запрыгали… Поклялись, что больше никогда не разлучимся. Что старый друг лучше новых двух: не двух – десяти. Проверили негустую наличность в кошельках и немедленно двинули закрепить клятву порошковым «шардоне» в ближайшем баре.

…И снится ей сон. Будто среди ночи раздается звонок в дверь. Подходит она, готовая к чему-то, в белом плаще. Открывает – Антон с другом: высокие, красивые, оба с рюкзаками. Жадно, жадно тянет она руки обнять сына. А порог перешагнуть не может – и медленно сползает по стене на пол.И слышит над собой голоса. Друг спрашивает: «Антон, чего это твоя фотография на столе в черной рамке?» Сын молчит. «А с мамой твоей что такое?» Сын снова молчит. А потом говорит: «А с мамой сейчас всегда так будет».

Боевое крещение. Заступил на смену в 7 утра, закончил в 7 следующего утра – и на лекции.Шёл в раскоряку, как ночная бабочка с полицейского субботника. Дома не мог уснуть: в голове, как стёклышки в калейдоскопе, мельтешили картинки прошедшей смены. Ноги ломало как у девяностолетней старухи.Именно древние старики и старушки – основной контингент 7-й терапии. А ещё бомжи, нарики, цыганки-попрошайки и прочий антисоциальный элемент. За глаза нас называют богадельней, бомжатником, шалманом.

«Той бабе, что бабой настоящей родилась, и не везёт. Хоть замухрышку б ей какого-нибудь: настоящая-то баба и из замухрышки сделает хорошего мужика.На других смотришь: не знают ведь этого, не понимают и понять не хотят.– У меня мужик худ.– У меня ещё хуже…Да ведь вас, ведьмы, самих хуже нет: счастье у вас в руках, а вы от него отказываетесь».(Советские романы, «Сватовство»).

Есть суд Божий, а она учинила бы свой собственный суд – да, да. С достоинством, строго спросила бы Создателя:«Господи, кого Ты создал по своему образу и подобию? Ужаснулся, отшатнулся, замахал руками, отрёкся, открестился в скорби. Демонстративно сложил руки на груди: «Живите своей волей».Самоустранился. Хорошенькие дела! Это то же самое, что специалист, ответственный за ЭКО, нечаянно произвёл на свет чудовище, сложил инструменты – и в кусты: «Разбирайтесь как хотите, я не при делах»».