Скачать книги жанра Публицистическая литература
В сборник вошли статьи «Еще об Илье Эренбурге и других», «Непричесанный цирюльник» (о фильме Н. Михалкова «Сибирский цирюльник»), «Что есть поэзия?» и «Перечитывая Булгакова».
«Не я, имевший честь обещать почтенным читателям „Живописца“ объяснение о том, что такое значит делать карьер, не я, но сочинитель, из которого беру эпиграф к моей статейке, может их уверить, что слово карьер и фраза делать карьер существуют в нынешнем русском языке. Впрочем, нужны ли такие доказательства? Кто из нас не слыхал сих слов тысячу раз?…»
«Первого марта мне довелось быть на одной из репетиций этой пьесы гр. А. Н. Толстого, которая идет в театре «Vieux Colombier» на французском языке. Присутствовала группа русских писателей и художников, а также покровителей и ценителей искусств. Репетиция шла в костюмах и с декорациями, но была не генеральная, а одна из черновых: г. Копо вносил из партера своим мощным басом поправки, некоторые сцены повторялись, декорации меняли при открытом занавесе…»
«905-ый год. За ним реакция. Реакция осела самодержавием и удвоенным гнетом купца и заводчика.
Реакция создала искусство, быт – по своему подобию и вкусу. Искусство символистов (Белый, Бальмонт), мистиков (Чулков, Гиппиус) и половых психопатов (Розанов) – быт мещан и обывателей.
Революционные партии били по бытию, искусство восстало, чтоб бить по вкусу…»
«Почти два месяца спустя после обнародования манифеста 17-го октября появился обещанный им новый избирательный закон, заменяющий собою положение 6-го августа о выборах в Государственную Думу. Из двух путей – решительного изменения системы и частичных в ней поправок, – указом 11-го декабря избран, к сожалению, последний. Число избирателей значительно увеличено, но они остаются разделенными на группы, неравноправные между собою, и самый порядок выборов сохраняет свою запутанность и сложность…»
Автор корреспонденции из Парижа, напечатанной в газете «День» 1 июля ст. ст. 1863 г., приписал Тургеневу намерение высмеять в грубой форме статьи, помещавшиеся в европейской прессе, о зверствах царских войск в Польше. В ответ на это сообщение Герцен выступил в «Колоколе» с заметкой «Не верим!», в которой писал: «Даровитый автор «Отцов и детей» будто бы вознамерился в подложной корреспонденции рассказать, «как один казачий полковник поссорился с своим есаулом за то, что тот жареных польских детей ест с французской, а не с английской горчицей». Тургенев, узнав из этой заметки об упоминании его имени в газете «День», писал Герцену: «Спасибо тебе, что ты не поверил этому пошлому анекдоту…»
Письмо Тургенева редактору парижской газеты «Le Temps», А. Эбрару является продолжением полемики по поводу рассказа «Сон». Ближайшим поводом написания письма явилась заметка А. Ст.-Ф. «Отовсюду. Хроника общественной жизни. «Сон», новая повесть И. С. Тургенева».
Статья является вступлением к первому «Внутреннему обозрению» «Современника», написанному С. Т. Славутинским (см. о нем примеч. к статье «Повести и рассказы С. Т. Славутинского» – наст. т., с. 680–681), и представляет собой программу нового отдела. В этой небольшой работе нашли выражение основные элементы революционно-демократического мировоззрения Добролюбова: мысль о негодности всего общественного здания России и бессмысленности его частичных перестроек, вера в народ как единственную силу, способную коренным образом изменить жизнь.
«Нѣсколько лѣтъ тому назадъ издана была презабавная раскрашенная таблица, показывавшая путешествiе и судьбу бумаги отъ нижней полицейской и судебной инстанцiи до самой верхней, и объяснявшая нагляднымъ образомъ, сколько мытарствъ должна пройти несчастная, сколько личностей, облеченныхъ бòльшею или меньшею властью, должна она встрѣтить, какiе зигзаги и криволинейные пути надлежало ей описать вверхъ и внизъ, какое непомѣрное количество времени слѣдовало ей употребить на путешествiе отъ уѣзднаго и земскаго учрежденiя до палаты, отъ палаты до учрежденiй столичныхъ и обратно, чтобы донести наконецъ до терпѣливаго просителя рѣшенiе или только нѣкоторый результатъ, нерѣдко вызывавшiй другую бумагу на такое же нескончаемое путешествiе, оканчивавшееся такимъ же грустнымъ исходомъ…»
Произведение дается в дореформенном алфавите.
«…Люди эти не имеют никакого права называться христианами, потому что все их учение, хотя и называется христианством, не только не имеет ничего общего с христианством, но прямо противоположно и враждебно ему. Основной закон христианства есть признание всех людей братьями, делание для других то, что хочешь, чтобы для тебя делали люди. Христианство воспрещает не только убийство, но гнев, ругательство, не только прелюбодеяние, но все, что побуждает к нему, воспрещает клятву, противодействие насилием насилию, велит любить врагов. Шайка же разбойников, властвующих теперь миром, называющая себя христианской, всю свою власть строит на убийстве…»
В номере:
Поэзия
Анастасия Алексеева. Твой жребий
Сергей Алёшин. Инаугурация
Проза
Николай Муромцев. Сотка земли
Галина Мяздрикова. Ужин в Италии
Пьесы
Наталья Пушкарева. «Друзья»
и многое другое
Эти новеллы подобны ледяной, только что открытой газированной минералке: в них есть самое главное, что должно быть в хороших новеллах, – сюжет, лопающийся на языке, как шипучие пузырьки.
В тексты вплетены малоизвестные и очень любопытные факты, связанные с деятельностью аэрокосмических Конструкторских бюро. Например, мало кому известно, что 10 октября 1984 года советский лазерный комплекс «Терра-3» обстрелял американский орбитальный корабль «Челленджер» типа «Шаттл». Тот самый, который спустя два года, 28 января 1986 года взорвался при старте. Только немногие слышали, что Гагарин приземлялся на отдельном парашюте, а не в спускаемом аппарате, и что общеизвестные кадры кинохроники, где Юрий Алексеевич восклицает знаменитое «Поехали!» не что иное, как монтаж.
Есть расхожая фраза: «Вся наша жизнь – театр». Можно её перефразировать соответственно времени. Вся наша жизнь – полигон. И страна наша – тоже… Она и жизнь в ней давно перестали быть театром и превратились в полигон. Полигон экономических экспериментов, полигон политических интриг. Полигон судеб, историй, отношений.
Все мы живем на Полигоне…
Вторая книга трилогии «За чертой инстинкта» продолжает интереснейшую и необъятную тему поведения людей в необычных для них ситуациях, начатую автором в книге «Шаг в сторону».
В книге «Путь в небо» представлены реальные истории из жизни, в которых герои, оказавшись по тем или иным причинам в сложных, а порой и по-настоящему экстремальных ситуациях, достойно выходят из них. И проявляют при этом не только запредельные физические возможности, но и поразительные духовные качества, возвышающие человека как разумное существо, вызывающие восхищение, гордость за весь человеческий род.
Эта книга состоит из весьма своеобразных рассказов о бессмертных персонажах истории. Хеопс и Петр І, Екатерина Великая и Ганнибал, Александр Македонский и Клеопатра, Людовик XIV и Карл Великий, как и многие другие, неприкосновенные и почитаемые, предстают в них обыкновенными смертными – порой глуповатыми, совершающими ошибки, обворожительными в своих слабостях и пороках, но все же выдающимися людьми. Такой неожиданный взгляд на давно устоявшиеся представления, а порой противоречащий сведениям из учебников, заставляет по-новому оценить свои знания.
В книгу вошли произведения, созданные Г. Беаром в середине – конце 1990-х годов. Читателю предлагается авторское восприятие знаковых фигур русской истории и культуры – Ивана Грозного, Владимира Ленина, Михаила Лермонтова и Владимира Набокова. Каждый из персонажей видится автору неким «лицом (типом) Российской национальности», позволяющим судить о взаимовлиянии ключевых оппозиций в российском обществе: «личность – государство», «правящая элита – народ», «частная жизнь – жизнь страны». В книге представлена и повесть «Студент» (ред. 2003 г.), рассказывающая о молодом человеке, не нашедшем своего предназначения в «смутные» 1990-е гг. и сведшим счеты с жизнью. Это, по словам автора, только один вариант пути представителя студенчества «тогдашнего смутного времени», но этот вариант требует своего осмысления.
Вместо послесловия автор предлагает читателю свои «опыты» в стиле хокку и рубаи, отражающие знаковые события нашей действительности последних лет.
В книге впервые делается попытка восстановить историю рецепции классического музыкального наследия в советскую эпоху. Ее материал составляют как музыкально-критические и музыковедческие работы, так и политические документы, музыкальные, литературные и кинематографические произведения, источники по истории советского театра, различными средствами интерпретирующие смыслы классической музыки. Рассматриваются принципы и механизмы осуществленной в советскую эпоху «редукции» классического наследия, ее влияние на восприятие музыки массовым слушателем и на само советское искусство, роль в обретении идентичности «советская культура». Анализируется исторический контекст, в котором происходило омассовление «музыкальной классики» в советской культуре и формирование того ее образа, который в массовом сознании во многом остается действенным и сегодня.