Скачать книги жанра Литература 19 века
В книгу вошли бессмертная поэма великого русского писателя Н. В. Гоголя «Мертвые души» и статьи замечательных русских критиков К. С. Аксакова и В. Г. Белинского, а также очерки известного современного литературоведа В. А. Воропаева.
Для старшего школьного возраста.
– Возможно, вы правы, Уотсон, – сказал он. – И наркотики вредят здоровью. Но зато я открыл, что они удивительно стимулируют умственную деятельность и проясняют сознание. Так что их побочным действием можно пренебречь.
– Но подумайте, – горячо воскликнул я, – какую цену вы за это платите! Я допускаю, что мозг ваш начинает интенсивно работать, но это губительный процесс, ведущий к перерождению нервных клеток и в конце концов к слабоумию. Вы ведь очень хорошо знаете, какая потом наступает реакция. Нет, Холмс, право же, игра не стоит свеч! Как можете вы ради каких-то нескольких минут возбуждения рисковать удивительным даром, каким природа наделила вас? Поймите, я говорю с вами не просто как приятель, а как врач, отвечающий за здоровье своего пациента.
«Детские годы Багрова-внука» – вторая часть автобиографической трилогии («Семейная хроника», «Детские годы Багрова-внука», «Воспоминания») русского писателя Сергея Тимофеевича Аксакова (1791–1859). В повести рассказывается о его детстве.
«Я сам не знаю, можно ли вполне верить всему тому, что сохранила моя память?» – замечает автор во вступлении и с удивительной достоверностью описывает события порой совсем раннего детства, подробности жизни у бабушки и дедушки в имении Багрово, первые книжки, незабываемые долгие летние дни с ужением рыбы, ловлей перепелов, когда каждый день открывал «неизвестные прежде понятия» и заставлял перечувствовать не испытанные прежде чувства. Повествование ведется от лица Сергея Багрова, впечатлительного и умного мальчика, рано начинающего понимать, что не все так благостно и справедливо в этом мире…
«Я смешной человек. Они меня называют теперь сумасшедшим. Это было бы повышение в чине, если б я всё еще не оставался для них таким же смешным, как и прежде. Но теперь уж я не сержусь, теперь они все мне милы, и даже когда они смеются надо мной – и тогда чем-то даже особенно милы. Я бы сам смеялся с ними, – не то что над собой, а их любя, если б мне не было так грустно, на них глядя. Грустно потому, что они не знают истины, а я знаю истину. Ох, как тяжело одному знать истину! Но они этого не поймут. Нет, не поймут…»
«Еще с раннего утра все небо обложили дождевые тучи; было тихо, не жарко и скучно, как бывает в серые пасмурные дни, когда над полем давно уже нависли тучи, ждешь дождя, а его нет. Ветеринарный врач Иван Иваныч и учитель гимназии Буркин уже утомились идти, и поле представлялось им бесконечным. Далеко впереди еле были видны ветряные мельницы села Мироносицкого, справа тянулся и потом исчезал далеко за селом ряд холмов, и оба они знали, что это берег реки, там луга, зеленые ивы, усадьбы, и если стать на один из холмов, то оттуда видно такое же громадное поле, телеграф и поезд, который издали похож на ползущую гусеницу, а в ясную погоду оттуда бывает виден даже город. Теперь, в тихую погоду, когда вся природа казалась кроткой и задумчивой, Иван Иваныч и Буркин были проникнуты любовью к этому полю, и оба думали о том, как велика, как прекрасна эта страна…»
«Целью этой книги – показать, в какой полноте и внутренней глубокой связи совершается наша Литургия, юношам и людям, еще начинающим, еще мало ознакомленным с ее значением. Из множества объяснений, сделанных Отцами и Учителями, выбраны здесь только те, которые доступны всем своей простотою и доступностью, которые служат преимущественно к тому, чтобы понять необходимый и правильный исход одного действия из другого. Намеренье издающего эту книгу состоит в том, чтобы утвердился в голове читателя порядок всего. Он уверен, что всякому, со вниманьем следующему за Литургиею, повторяя всякое слово, глубокое внутреннее значенье ее раскрываться будет само собою…»
«Мое детство прошло в Орле. Мы жили в доме Немчинова, где-то недалеко от «маленького собора». Теперь я ни могу разобрать, где именно стоял этот высокий деревянные дом, но помню, что из его сада был просторный вид за широкий и глубокий овраг с обрывистыми краями, прорезанными пластами красной глины. За оврагом расстилался большой выгон, на котором стояли казенные магазины, а возле них летом всегда учились солдаты. Я всякий день смотрел, как их учили и как их били. Тогда это было в употреблении, но я никак не мог к этому привыкнуть и всегда о них плакал…»
Однажды, усталый и измученный, возвратился я домой часу во втором пополудни. В передней меня встретил Бокс, стороживший наше жилище гораздо рачительнее, чем восемнадцатилетний мальчик, состоявший в должности нашего камердинера. На столе в зале лежал суконный картуз, истасканный донельзя; одна грязнейшая подтяжка с надвязанным на нее ремешком, просаленный черный платок, свитый жгутом, и тоненькая палочка из лесной орешины. Во второй комнате, заставленной книжными шкафами и довольно щеголеватою кабинетною мебелью, сидел на диване запыленный донельзя человек. На нем были ситцевая розовая рубашка и светло-желтые панталоны с протертыми коленями. Сапоги незнакомца были покрыты густым слоем белой шоссейной пыли, а на коленях у него лежала толстая книга, которую он читал, не нагиная головы. При входе моем в кабинет запыленная фигура бросила на меня один беглый взгляд и опять устремила глаза в книгу. В спальне все было в порядке. Полосатая холстинковая блуза Челновского, в которую он облачался тотчас по возвращении домой, висела на своем месте и свидетельствовала, что хозяина нет дома. Никак я не мог отгадать, кто этот странный гость, расположившийся так бесцеремонно. Свирепый Бокс смотрел на него как на своего человека и не ласкался только потому, что нежничанье, свойственное собакам французской породы, не в характере псов англо-саксонской собачьей расы. Прошел я опять в переднюю, имея две цели: во-первых, расспросить мальчика о госте, а во-вторых – вызвать своим появлением на какое-нибудь слово самого гостя. Мне не удалось ни то, ни другое. Передняя по-прежнему была пуста, а гость даже не поднял на меня глаз и спокойно сидел в том же положении, в котором я его застал пять минут назад. Оставалось одно средство: непосредственно обратиться к самому гостю.
Заповедные края нижегородского Нагорья, протянувшиеся по берегам Волги. Здесь живут легендарные своими причудами купцы-миллионщики, свято сберегающие древнюю веру раскольники, неистово скачущие на тайных радениях сектанты-хлысты. Здесь расцветает любовь Дуняши Смолокуровой и купца Петра Самоквасова, да только через многие испытания суждено им пройти, прежде чем обретут они счастье.
Главное действующее лицо романа Марка Твена «Жанна д‘Арк» – Орлеанская дева, народная героиня Франции, возглавившая освободительную борьбу французского народ против англичан во время Столетней войны. В работе над книгой о Жанне д'Арк М. Твен еще и еще раз убеждается в том, что «человек всегда останется человеком, целые века притеснений и гнета не могут лишить его человечности».
Таким Человеком с большой буквы для М. Твена явилась Жанна д'Арк, о которой он написал: «Она была крестьянка. В этом вся разгадка. Она вышла из народа и знала народ». Именно поэтому, – писал Твен, – «она была правдива в такие времена, когда ложь была обычным явлением в устах людей; она была честна, когда целомудрие считалось утерянной добродетелью… она отдавала свой великий ум великим помыслам и великой цели, когда другие великие умы растрачивали себя на пустые прихоти и жалкое честолюбие; она была скромна, добра, деликатна, когда грубость и необузданность, можно сказать, были всеобщим явлением; она была полна сострадания, когда, как правило, всюду господствовала беспощадная жестокость; она была стойка, когда постоянство было даже неизвестно, и благородна в такой век, который давно забыл, что такое благородство… она была безупречно чиста душой и телом, когда общество даже в высших слоях было растленным и духовно и физически, – и всеми этими добродетелями она обладала в такое время, когда преступление было обычным явлением среди монархов и принцев и когда самые высшие чины христианской церкви повергали в ужас даже это омерзительное время зрелищем своей гнусной жизни, полной невообразимых предательств, убийств и скотства».
Позднее М. Твен записал: «Я люблю «Жанну д'Арк» больше всех моих книг, и она действительно лучшая, я это знаю прекрасно».
«Это сочинение – по оригинальности, характеру и духу единственное во всемирной литературе, – есть важнейшее произведение чудного гения Гофмана. Читателей наших ожидает высокое, бесконечное и вместе мучительное наслаждение: ибо ни в одном из своих созданий чудный гений Гофмана не обнаруживал столько глубокости, юмора, саркастической желчи, поэтического очарования и деспотической, прихотливой, своенравной власти над душою читателя».
Так писал В. Г. Белинский в 1841 году в рецензии на представленное Вашему вниманию произведение.
«Ты опять упрекнула меня,
Что я с Музой моей раздружился,
Что заботам текущего дня
И забавам его подчинился.
Для житейских расчетов и чар
Не расстался б я с Музой моею,
Но бог весть, не погас ли тот дар,
Что, бывало, дружил меня с нею?..»
Взаимосвязь прошлого и настоящего, взаимопроникновение реальности и фантастики, романтический пафос и подробное бытописательство, сатирический гротеск образуют идейно-художественное своеобразие романа Натаниеля Готорна «Алая буква».
Эмиль Золя (Emile Zola, 1840–1902) – французский писатель, публицист, представитель натуралистического движения в реализме. В последнем тридцатилетии XIX века он занимал передовые позиции в европейской литературной жизни, объединял вокруг себя известных писателей (Г. Флобера, И. Тургенева, А. Додэ, Э. Гонкур и др.), был политическим деятелем – либералом с социалистическими взглядами. «Его превосходительство Эжен Ругон» – второй роман из 20-томной серии «Ругон-Маккары». Она представляет собой разветвленную историю семейства в эпоху Второй империи – бонапартистсткой диктатуры 1852–1870 гг. Эжен Ругон – имперский чиновник Наполеона III, выбившийся из низов и яростно защищающий систему своего властителя. Покинув общество угнетаемых, он сам становится угнетателем. В списке романов Э. Золя о Ругон-Маккарах – множество знаменитых произведений. Особым успехом среди читателей пользуются романы «Чрево Парижа», «Радость жизни», «Жерминаль», «Нана», «Западня».
К. Сентин (настоящее имя Жозеф Ксавье Бонифас; 1798–1865) – французский романист и драматург, друг известного французского писателя Жана Ансело и его соавтор по ряду пьес. Дебютировал сборником стихов «Счастье познания» и рассказом «Пиччиола», переведенным на многие языки и выдержавшим десятки изданий. Один из наиболее плодовитых французских водевилистов первой половины XIX в.
Роман «Луиза де ла Порт», представленный на страницах этого издания, повествует о последней любви короля Франции Людовика XIII к очаровательной семнадцатилетней Луизе де ла Порт. Ослепленный страстью король разлучает девушку с возлюбленным и выдает замуж за графа де Марильяка, чтобы приблизить ее ко двору. Но, осуществив задуманное, Людовик попадается в собственную ловушку: набожная Луиза отказывает ему в интимной близости, ставя узы брака превыше всего. Уязвленный ее отказом, король готовит для непокорной изощренную месть.
Средь бурных вод великой реки Миссисипи затерялся маленький остров. С виду необитаемый, он укрыл за громадами поваленных деревьев хорошо укрепленный бандитский городок «речных акул». Здесь они обсуждали свои планы и хранили награбленную добычу. Во главе пиратской банды стоял таинственный и неуловимый капитан Келли, сурово каравший болтунов и предателей.
Непростая судьба выпала на долю Шарля Лореля, потерявшего родину и семью. Спасенный английским моряком, он стал невольным участником грабежей и абордажных схваток, терпел кораблекрушения, попадал в плен к пиратам и дикарям. Не раз жизнь его висела на волоске. Шарль и не подозревал, что море само готово было открыть ему тайну его происхождения…