Скачать книги жанра Культура и искусство
«Брюсов – далеко не тот раб лукавый, который зарыл в землю талант своего господина: напротив, от господина, от Господа, он никакого таланта не получил и сам вырыл его себе из земли упорным заступом своей работы. Музагет его поэзии – вол; на него променял он крылатого Пегаса и ему сам же правильно уподобляет свою тяжелую мечту. Его стихи не свободнорожденные. Илот искусства, труженик литературы, он, при всей изысканности своих тем и несмотря на вычуры своих построений, не запечатлел своей книги красотою духовного аристократизма и беспечности…»
«Алексей Толстой, как Иоанн Дамаскин, герой его поэмы, был, несомненно, искренний иконодул искусства, и наиболее ненавистны и непонятны были для него иконокласты, „икон истребители“, самодовольные в своей материалистической трезвости. Он не считал песнопения грехом, не видел в нем „прелести“. Без икон красоты, без этого красного угла эстетики, не мила ему была самая храмина жизни. Там, где беззвучно, где нет песни, – там для него небо не защита, не свод, а тягость и оно „усталую землю гнетет“…»
«Когда скончался Блок – на лире новейшей русской поэзии оборвалась одна из ее певучих и драгоценных струн. Не так давно мы видели и слышали его; в своеобразной и целомудренной манере своей читал он свои стихи, не помогая им переливами голоса, бесстрастно перебирая их, как монах – свои четки. Теперь мы сами читаем их про себя и вслух, отдаваясь напевам его пленяющего творчества…»
«К концу века смерть с особым усердием выбирает из строя живых тех людей века, которые были для него особенно характерны. XIX век был веком националистических возрождений, „народничества“ по преимуществу. Я не знаю, передаст ли XX век XXI народнические заветы, идеалы, убеждения хотя бы в треть той огромной целости, с какою господствовали они в наше время. История неумолима. Легко, быть может, что, сто лет спустя, и мы, русские, с необычайною нашею способностью усвоения соседних культур, будем стоять у того же исторического предела, по которому прошли теперь государства Запада. Народ исчезает, как народ, и остается платежно-государственная масса…»
«Стихи Федора Сологуба начали появляться в печати в 90-х годах. То было время, когда над русской поэзией всходило солнце поэзии Бальмонта. В ярких лучах этого восхода затерялись едва ли не все другие светила. Душами всех, кто действительно любил поэзию, овладел Бальмонт и всех влюбил в свой звонко-певучий стих. Подчиняясь Бальмонту, все искали в стихах…»
«Этапы пути, который прошел Александр Блок „за 12 лет своей сознательной жизни“ (его собственное выражение), а также и после этих лет, намечены в его поэзии очень определенно, можно сказать, обведены черными контурами. Это – путь от одинокого созерцания к слиянию с жизнью, от попыток силой мечты проникнуть в тайну мира к спокойному и трезвому наблюдению действительности, от мистики к реализму. В то же время это – путь от отроческих мечтаний о венце пророка, о идеальной любви и идеальной жизни к пониманию своего призвания только как поэта, и ко всей сложности и подчас грубости современной действительности, медленно, но властно заполняющей душу и находящей в ней неожиданные отзвуки…»
Первое исследование, полностью посвященное описанию главного восточного радиуса Москвы – дороги на Владимир. Книга – не просто путеводитель. Помимо рассказа об истории и застройке улиц, составляющих радиус, в ней затрагиваются проблемы современного состояния города, оцениваются удачи и просчеты ведущейся реконструкции. Попутно выясняется, как много непроверенных, сомнительных, а то и вовсе ложных сведений содержится в литературе о Москве.
Неожиданный поворот – описание символики садово-паркового ансамбля Петергофа как отражение увлечения его зачинателя и творца императора Петра I широко распространенной в начале Нового времени герметической философией.
Книга приглашает к путешествию внутрь алхимической реторты, эмблематически вписанной в план Петергофского парка, внутрь барочного лабиринта, создающего неповторимую и уникальную игру, усовершенствовованную и поддерживаемую в течении более полутора веков выдающимися архитекторами – продолжателями петровской традиции. Следуя предложенному автором маршруту обхода парка, читатель сможет сам убедиться в правомерности игровой алхимической гипотезы и проследить, как, в продолжение тенденций эпохи Возрождения, в герметической философии эпохи барокко преломлялись дух и содержание античных мифов, наложивших специфический отпечаток на культурные коды эпохи, с таким упорством и несокрушимой волей привитые на древо русской культуры императором Петром I. Книга адресована всем, кто влюблен в Петергоф, всем интересующимся эзотериологией, русской и европейской культурой эпохи барокко.
На долю Ренуара выпало немало испытаний. Тридцать лет удручающей бедности и бесприютности, за ними – тридцать лет мучительной жизни в плену неизлечимого недуга, неумолимо грозящего лишить стареющего художника возможности заниматься живописью. Подлинная жизнь-преодоление была уготована автору светлых, искрящихся полотен, непревзойденному певцу земных радостей, каким Ренуару суждено было войти в историю живописи.
Биография, опубликованная в 2017 году авторитетным исследователем жизни и творчества художника Барбарой Эрлих-Уайт, стала итогом нескольких десятилетий изучения творчества художника, обширного корпуса источников, в числе которых свидетельства современников, газетные публикации, а также около трех тысяч писем, написанных Ренуаром, Ренуару и о Ренуаре. Проанализировав эти бесценные материалы, автор по крупинкам собирает образ одного из самых знакомых зрителю и одновременно сложных и неоднозначных художников, с фактами в руках опровергая распространенные заблуждения относительно его характера, отношений с коллегами, дилерами и моделями.
Л.Н. Толстой в своём известнейшем эссе "Об искусстве", критикуя всяческий разврат, замечает, что раз уж балет признали как искусство, нужно признать искусством и работу повара. Сейчас, спустя 120 с гаком лет, в этом, похоже, никто уже не сомневается. И, хотя по крылатому выражению А.А. Ахматовой, стихи сами растут из сора, для того, чтобы они стали доступны сознанию массового читателя, их требуется собрать, обработать (например, поперчить и пожарить), а затем неплохо бы упаковать. Эта книга, продолжающая традицию "Поэтического максимума", как раз о том, как автор управляется со своими любимыми поэтическими сорняками. На обложке – я за приготовлением одного из блюд.
90-е были эпохой шансона. Отовсюду звучали песни Михаила Круга, а радио "Шансон" стало самой популярной радиостанцией, опередив хедлайнеров. Тридцать лет спустя, жанр жестко трансформировался. В дорогом шоу главного канала попсовые певички изображают блатняк, а люди, от души певшие про тюрьму, "переобуваются" в гламур. Что происходит в жанре шансона и почему он до сих пор остается самым "русским жанром". Ответы на эти вопросы и личные истории некоторых исполнителей – в книге.
Надежда Бабкина, директор и художественный руководитель театра «Русская песня», великолепная певица, любимица всей страны, истинно народная артистка России, написала трогательную и очень проникновенную книгу о своей творческой и личной жизни. Вы узнаете о том, как девочка из Астрахани приехала учиться в Москву и осталась в ней навсегда, как основала свой ансамбль, а потом и театр, как проходили ее гастроли, благодаря которым она стала известна всему миру. Рассказывает Н. Бабкина и об известных людях, с которыми ее свела судьба, а среди них – Л. Зыкина, И. Кобзон, А. Розенбаум, Л. Долина, А. Пугачева и многие другие.
В формате PDF A4 cсохранён издательский дизайн.
Как Борхес убил автора? Какие книги читала Татьяна Ларина? За что Балда убил попа? Почему супергерои всегда скрываются? Ответы на эти и другие вопросы находятся под обложкой книги известного луганского культуролога Нины Ищенко. Статье хронотуристами по культурной карте этой книги! Читайте, исследуйте, создавайте собственные литературные миры!
Александр Иванович Алексеев – Заслуженный артист, бас широкого диапазона. Спел почти весь басовый оперный зарубежный и русский репертуар. Второй, после А. Ведерникова, исполнявший под открытым небом с симфоническим оркестром. Работал более 45 лет в Орловской филармонии, с гастролями объездил всю Европу, Советский Союз и Россию. Его творческий опыт будет интересен как профессионалам, так и широкому кругу читателей.В работе над книгой особенную благодарность выражаю консультанту, театроведу, члену Союза журналистов, члену Союза театральных деятелей, а по совместительству супруге Александра Ивановича и моей бабушке – Алексеевой Тамаре. Фото, представленные в книге – из архива семьи Алексеевых, а также из архива фотохудожника Леонида Михайловича Тучнина. Портрет А.И. Алексеева (на обложке) – художник Андрей Ильич Курнаков, Народный художник СССР.
Предлагаемая книга известного педагога, музыковеда и аранжировщика Б.А. Тарасова, предназначена для музыкантов-любителей и профессионалов, а также для широкого крута читателей.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
"Командор группы "Лолита", идеолог фестиваля Курёхина SKIF и ещё многое-многое Алексей "Плюха" Плюснин исстари был своеобразным мастером пера. Политкорректность, взвешенность и аккуратность – вот три кита, на которых никогда не стояло его литературное творчество. Только слово как волна от вибрации сердца – своего рода духовное говорение – было тем формообразующим принципом, той пеной, откуда год за годом рождались почти все его вербальные Афродиты". Сергей Гурьев, редактор журнала КонтрКульУра"Книга Алексея Плюснина не просто яркая и убедительная попытка самоидентификации в контексте современной культуры или автобиографии, насыщенной массой встреч и приключений. Это увлекательная лоция в художественно-контркультурном путешествии через города, страны и музыку, протяженностью в несколько десятилетий. И еще – важный опыт, поделиться которым, можно только получив его в полной мере, приобрети которых или напротив – избежать, после прочтения этой книги, будет гораздо проще." А Певчев