Яма

– А почему – плечевые?– Это потому, что водила-дальнобойщик на женском плече засыпает. На тёплом, мягком надёжном плече.Боевая подруга, походная, полевая жена.

Боевое крещение. Заступил на смену в 7 утра, закончил в 7 следующего утра – и на лекции.Шёл в раскоряку, как ночная бабочка с полицейского субботника. Дома не мог уснуть: в голове, как стёклышки в калейдоскопе, мельтешили картинки прошедшей смены. Ноги ломало как у девяностолетней старухи.Именно древние старики и старушки – основной контингент 7-й терапии. А ещё бомжи, нарики, цыганки-попрошайки и прочий антисоциальный элемент. За глаза нас называют богадельней, бомжатником, шалманом.

И уже в затылок дышали, огрызались, плели интриги, лезли друг у друга по головам такие же стареющие, страшащиеся забвения звёзды. То есть для виду, на камеру-то, они сюсюкали, лизались, называли друг друга уменьшительно-ласкательно, и демонстрировали нежнейшую дружбу и разные прочие обнимашечки и чмоки-чмоки. А на самом деле, выдайся возможность, с наслаждением бы набросились и перекусали друг друга, как змеи в серпентарии. Но что есть мирская слава? Тысячи гниющих, без пяти минут мертвецов бьют в ладоши и возвеличивают другого гниющего, без пяти минут мертвеца.

…И снится ей сон. Будто среди ночи раздается звонок в дверь. Подходит она, готовая к чему-то, в белом плаще. Открывает – Антон с другом: высокие, красивые, оба с рюкзаками. Жадно, жадно тянет она руки обнять сына. А порог перешагнуть не может – и медленно сползает по стене на пол.И слышит над собой голоса. Друг спрашивает: «Антон, чего это твоя фотография на столе в черной рамке?» Сын молчит. «А с мамой твоей что такое?» Сын снова молчит. А потом говорит: «А с мамой сейчас всегда так будет».

Микс из комических, драматических и трагических реальных историй. Действующие лица: хамоватые рыночные торгаши, террористы, охранницы, гастарбайтеры, барабашки, портнихи, домработницы и даже работники мужских сексуальных услуг (МСУ).

Мы, три подруги, не виделись сто лет. Случайно встретились в отделе нижнего белья для женщин «возраста кашемира и шёлка», по вполне бюджетным ценам. Белья по бюджетным ценам – а не женщин.Завизжали, обнялись, запрыгали… Поклялись, что больше никогда не разлучимся. Что старый друг лучше новых двух: не двух – десяти. Проверили негустую наличность в кошельках и немедленно двинули закрепить клятву порошковым «шардоне» в ближайшем баре.

Не приведи никому Бог такой старости. «У нас тоже, как на Востоке, уважают старость. Пока она на ногах. Пока возится в огороде, закатывает банки, нянчится с внуками, тратит пенсию на любимых детей. Переписывает на них квартиры, машины, гаражи. Как только старость обессилеет, сляжет и начнёт ходить под себя, – сыны и дочки немедленно вспоминают, что они никакой не Восток, а совсем даже наоборот: настоящая Европа. А в Европе, извините: дети сами по себе, родители сами по себе».

«Ни копейки Люся с Катюхи не взяла. Святой человек. Правда, после Люсиного отъезда из шифоньера исчез золотой гарнитур: рубиновые колечко, серёжки и цепочка с кулоном. Всё перерыла – найти не может. Но Люся перед отъездом – вот добрая-то душа! – предупредила о возможном исчезновении драгоценностей. И наводку дала: чьих рук дело. Кого-то из подруг. Из тех, кто в её дом вхож, иезуитской улыбочки с губ не спускает. Кому Катюха верит и оставляет одну в комнате. А нельзя оставлять, даже в туалет на минутку отлучаться. Люди нынче без стыда, без совести. С виду ангелиц из себя строят, а копни глубже – нос зажмёшь… Мы с Катюхой мучительно краснеем, отводим друг от друга глаза. – Схожу в туалет, – встаёт Катюха. – Нет!!! – в ужасе кричу я. – Я не останусь… одна. Пойду с тобой… в туалет! В смысле, домой. У меня, это, я вспомнила… Дела. Да! Срочные дела».

Небольшая история о том, как наёмного убийцу попросили убить человека, который оказывается бессмертным.

Продолжение пьесы «Ревизор». Автор предлагает самостоятельное продолжение, показывает возможность изменения в этом консервативном обществе.

Каких только страшных и одновременно смешных событий и явлений ни происходит в так называемых параллельных мирах. Такова и вымышленная страна Всесилия, которой нет, не может быть на географических картах нашего земного мира. Поэтому мы сегодня делим всеобщую радость на всех потому, что ничего подобного не может и не должно происходить в реальной действительности и в нашей обители. Даже те господа и дамы из «простого» народа, испытавшие в России на себе все «прелести» необычных девяностых годов минувшего века, могут с гордостью заявить: «У нас и тогда всё было хорошо!». Что ж, за тех, кто так утверждает, можно только порадоваться и посочувствовать народу вымышленной страны Всесилия.

С величайшей скоростью происходит слияние многих миров. К сожалению, многое из того, что мы зачастую считаем мистикой, блефом, фантазией и даже абсурдом, является повседневной, текущей действительностью. Беда в том, что реальное и мнимое взаимообогащение сливающихся миров, к несчастью, не делает нас ни лучше, ни хуже. Жаль, что далеко не всегда совершенствуются миры, как и люди. Во многом царствует регресс. А ведь чёрствость, бездушие, эгоцентризм – не только отрицательные черты характера. Это нечто больше и страшное… Велика наша ответственность перед теми, кто несправедливо и жестоко принесён нами в жертву.

Небольшой особняк под Омском в новогодний день. Но что же может пойти не так? Ответ на этот вопрос можно узнать в книге.

Описанная ситуация экстремальная. Вопрос жизни и смерти стоит перед каждым. Люди в равных условиях. Яркое раскрытие человеческой сущности в связи со сложившейся ситуацией.

Константин Кисилев самый обыкновенный семьянин и к тому же пьяница. После очередной пьянки он возвращается домой, берет сына с собой, и они идут на рынок в дикий мороз. Все заканчивается трагично и неутешительно…

Пьесы для взрослого театра, сочиненные в страшные времена с 2019 по 2024 г. Рекомендуются к прочтению в здравом уме и в стабильном настроении. Тупо не Чехов. Книга содержит нецензурную брань.

Книга содержит три новогодние пьесы, действующими лицами которых являются русские и зарубежные сказочные герои: Илья Муромец, Змей Горыныч, Кощей Бессмертный, Черномор, Винни-Пух, Карлсон, Атаманша, Левша, Хронотавр, Принцесса Минутка и др. Одна пьеса написана в жанре героической драмы, вторая – комедии, третья – увлекательного триллера. Кроме того в книге представлен стихотворный сценарий праздника проводов русской зимы, выполненный в стилистике поэтической комедии Леонида Филатова.

Драматургия – искусство особое. Как известно, современники Чехова в восприятии его пьес разделились на два лагеря. Горячие поклонники Художественного театра наталкивались на вежливое равнодушие или откровенную неприязнь даже тех, кто был весьма расположен к Чехову-прозаику. «Чехов – несомненный талант, но пьесы его плохие. В них не решаются вопросы, нет содержания», – не раз повторял в беседах Л. Толстой. «Пьесы его далеко не лучшее из написанного им…» – говорил Бунин. В ХХ веке многое изменилось. С развитием режиссерского театра драма как текст утратила свое значение – она живет и умирает в спектакле. И лишь немногие пьесы – наверное, они и называются классикой – необходимо не только видеть на сцене, но и читать.