Власть искусства

Сопротивление Хайдеггера «модерну» стало едва ли не официальным его завещанием. «Черные тетради» лишь укрепили этот антимодернистский вывод, превратив Хайдеггера в ведущего философского мракобеса XX века. Но, быть может, не стоит верить Хайдеггеру на слово? Что если попытаться деконструировать Хайдеггера как модерниста, вскрыв за декларативным уровнем инвектив и дежурной критики территорию модернистской онтологии с ее собственными проблемами (такими, как надежность и юзабилити), которые и по сей день определяют нашу ситуацию знания? Чего в конечном счете хотел Хайдеггер как последний auteur философии и чего он достиг?

Сборник состоит из ставших уже каноническими текстов по гендерной и квир-теории таких ведущих мировых теоретиков, как Джудит Батлер, Джек Хальберстам, Райвен Коннелл и Ли Эдельман, публикуемых на русском языке впервые. Их дополняет социокультурный обзор Эрика Фассена о развитии гендерных исследований во Франции. Статьи объединены идеей нового понимания гетеронормативного порядка при помощи децентрирующего, так называемого косого взгляда, как можно перевести «квир», если речь идет о его аналитическом потенциале. Авторы анализируют становление квир– и гетеронормативных субъектов, генезиса их желаний и властных отношений, от которых неотделима сущность любого субъекта, а именно речь идет о конститутивном взаимодействии гетеро– и гомосексуальности, о лесбийских субъектах, маскулинности без мужчин, иерархичной системы маскулинности в патриархальном обществе и идеологической апроприации детства в западной культуре. Тексты предваряет обзор социально-политического и теоретического развития квир.

Отсутствие навыка мышления пандемии как эпохи ощущается повсеместно. Речи политиков «не попадают» в реальность подданных, обращения медицинских властей противоречат повседневному опыту, требования и запреты конфликтуют с новым здравым смыслом. Разрывы ведут к новым кризисам. Чумные бунты – не случайность, не эксцесс, а следы такого рода разрывов в нашем прошлом.

А значит, интеллектуалам нужно тратить силы и время, чтобы обжить, доместифицировать эпоху COVID, в которой мы оказались заперты. Коллективная монография «Прощай, COVID?» призвана заполнить этот пробел, а также произвести в некотором смысле инвентаризацию самой способности русского философского языка к обживанию ситуации эпохи пандемии. В сборник вошли тексты философов, социологов и политологов из ведущих интеллектуальных центров страны.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Книга Виктора Мазина «Машина влияния» написана на стыке психоанализа, медиатеории и антропологии. Понятие машины влияния возникает в XVIII веке и воплощается в самом начале XIX века в описании Джеймса Тилли Мэтьюза – пациента лондонского Бедлама. Дискурсивная конструкция этой машины предписана политическими событиями, научными открытиями и первой промышленной революцией. Следующая машина влияния, которая детально исследуется в книге, описана берлинской пациенткой Виктора Тауска Наталией А. Представление об этой машине сформировалось во время второй промышленной революции начала ХХ века. Третья машина, условия формирования которой рассматриваются автором, характеризует начало XXI века. Она возникает на переходе от аналоговых технологий к цифровым, от производственного капитализма к потребительскому, от дисциплинарного общества к обществу контроля.

Эссе известного социолога, профессора Высшей школы экономики посвящено понятию «политкорректность». Автор относится к этому явлению скептически. Ведь именно политкорректность сегодня становится одним из основных инструментов борьбы меньшинств за формирование новой повестки дня против большинства, борьбы, которая, на самом деле, подрывает традиционные институты демократии.

Изложив в общих чертах теорию брехни и лжи, Гарри Франкфурт обращается к тому, что лежит за их пределами, – к истине, понятию не столь очевидному, как может показаться на первый взгляд. Преданность нашей культуры брехне, возможно, гораздо сильнее, чем половинчатая приверженность истине. Некоторые (например, профессиональные мыслители) вообще не считают «истину» и «ложь» значимыми категориями. Даже слушая тех, кто твердит о своей любви к истине, мы волей-неволей задумываемся: а не несут ли они просто полную чушь? И правда, в чем польза от истины? С тем же искрометным остроумием и основанной на здравом смысле мудростью, которыми пронизана его первая нашумевшая книга «К вопросу о брехне», Франкфурт предлагает нам по-другому взглянуть на истину: есть в ней что-то настолько простое, что, вероятно, и заметить трудно, но к чему у нас есть скрытая и в то же время неистребимая тяга. Его книга заставит всех думающих людей задаться вопросом: Истина – почему я раньше об этом не подумал?

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

В этой книге основатель объектно-ориентированной онтологии развивает свою идею, что эстетика является главной дисциплиной философии. Если наука должна стремиться ухватить наблюдаемые качества объекта, то философия и искусство не могут идти таким путем, потому что они не имеют прямого доступа к объектам. Поэтому философия, как и искусство, вынуждена говорить не прямо, через аллюзии, не используя ясные пропозициональные выражения, которые зачастую ошибочно считаются единственным содержанием подлинной философии.

Монтень писал: «Когда я играю со своей кошкой, кто знает, не забавляется ли скорее она мною, нежели я ею!» У нас нет никаких свидетельств того, что люди когда-либо действительно «одомашнили» кошек. Скорее, в какой-то момент кошки поняли, что люди могут быть им полезными. В этой книге Джон Грэй пытается разобраться с философскими и моральными проблемами очень странных связей между людьми и этими замечательными животными. Опираясь на многовековое философское наследие – от Монтеня до Шопенгауэра, – он разбирает, какие отношения сложились у нас с этим самым необычным «питомцем».

В основе книги лежит чувство глубокой признательности кошкам как, пожалуй, единственному виду, который помогает нам – в нашем глубоком одиночестве в мире – понять свою собственную животную природу.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Эта книга продолжает диалектическую серию, начатую «Искусом небытия». Если в прошлой книге мы убедились, что эстетика является своеобразным этическим соблазном зла, то в новой книге автор спрашивает, во-первых, что же нам делать перед лицом этого соблазна, и во-вторых, как этическое сознание может вырваться из той негативизации, которая вполне устраивает искусство. Эстетический ответ на этический вызов зла явно недостаточен, но он ставит задачу отделить этику от морализма. Книга не дает рецептов, но предлагает извлечь разумные основания деятельности из уже существующих этических порядков. Этика рассекает субъекта, вводя его в интимное отношение к своему-злу. У этого отношения обнаруживаются два основных принципа: эмоционализм триггера и провокация трикстера. Оба диалектически противоречивы, но их философское прояснение выводит автора на этику радикальной толерантности.

Владимир Васильевич Лебедев (1891–1967) известен прежде всего как основатель советской школы детской книги и «художник двадцатых годов». Действительно, благодаря незаурядным способностям наставника и чуткому пониманию книжной архитектуры он смог воспитать плеяду иллюстраторов и заложить фундамент, на котором еще многие десятилетия развивалась культура советской книги-картинки. Сам Лебедев создал десятки лучших образцов этого жанра, а в середине 1930-х годов пережил большой профессиональный слом, изменивший до неузнаваемости его графический язык.

Искусствовед и писатель Всеволод Петров (1912–1978) начал работать над монографией о Лебедеве еще при жизни художника, часто бывая в его легендарной мастерской на улице Белинского. Но несмотря на неослабевающий во всём мире интерес к Лебедеву, эта книга по-прежнему остается единственным исследованием всего многообразия его творчества. Петров прослеживает, как творческий путь художника пролегает через живопись, станковую графику, плакат, не прерывается со сменой эпох – и прорастает через военные годы и реализм к зрелости непревзойденного мастера.

В новое издание вошли редкие и ранее неопубликованные работы и снимки из собрания Государственного Русского музея и частных коллекций, автобиография художника и очерк об истории монографии Всеволода Петрова.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

«Если допустить, что исполненный с натуры живописный портрет был своего рода зеркалом изображенного, то воспроизводившую его гравюру можно воспринимать как зеркало живописного полотна, а созданный по гравированному оригиналу живописный образ – зеркалом гравюры. Между тем в эмблематике XVIII столетия зеркало – это один из атрибутов аллегории истины». В своей монографии историк искусства Залина Тетермазова рассматривает русские портретные эстампы в непривычном ракурсе. Что особенного можно увидеть во взаимных отражениях гравированных и живописных портретов? В поиске ответа на этот вопрос автор обращается к обширному корпусу материалов второй половины XVIII века. Выстроенная в книге концепция позволяет не только раскрыть динамику художественного процесса, но и составить исторически более точное представление о портретах эпохи и показать, как в Российской империи через ретрансляцию портретных изображений созидался образ совершенного человека, мыслившего себя и россиянином, и европейцем. Залина Тетермазова – кандидат искусствоведения, хранитель коллекции гравированного и литографированного портрета в Государственном историческом музее.

Учебное пособие даёт представление о типологии способов репрезентации визуального в текстах различной родовой специфики: преобладание наглядности в эпосе; уменьшение горизонтов видения в мире драмы; ослабление и редукция в лирике. Пособие имеет филологическую направленность, способствует установлению связи между визуальным усложнением и ценностно-смысловым углублением; применением теоретических положений в практике истолкования текстов.

Предлагаемая вниманию книга о пушкинском творчестве «Языком Истины свободной…» выстроена как свободная исследовательская импровизация, в которой читатель может найти различные по жанру и темам опыты. Одни из них, например, «Эллинские архетипы в творческом мире Пушкина, смыслопорождающая роль „чужого“ слова», «Смертные боги: Шекспир и Пушкин», «„Тайная свобода“ поэта в интерпретации мировой поэтологии», «Жизнетворческий сюжет в пушкинской статье о Шатобриане», «Архип Савельич и его литературные наследники», наконец, «Первые изображения Пушкина в русском визуальном искусстве», публикуются впервые, остальные главы «Диалог Пушкина с Данте», «Мастерская острословов: Пушкин и Шамфор», «Автобиографический метатекст статьи Пушкина „Александр Радищев“», «„Твои догадки сущий вздор…“. К истории несостоявшейся дуэли Ф. И. Толстого-Американца и А. С. Пушкина» и некоторые другие были напечатаны в книге 2016 года «Пушкин ad marginem». Это новая книга для всех, для кого Пушкин – тайна на всю жизнь.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мои личные представления об искусстве, обывателя не лишенного творческих способностей.

Тарантино, фон Триер, Соррентино и Хичкок – как этим и другим режиссерам-сценаристам удалось создать бессмертные истории и буквально приковать нас к экранам? У каждого мастера свои секреты, но постичь азы драматургии и понять, как строятся успешные сценарии, под силу всем!

В этой книге ученица Виктора Мережко, преподаватель и драматург Ольга Ванькичева подробно описывает главные элементы увлекательных сюжетов, дает действительно рабочие советы по созданию оригинальных и живых героев, разбирает разноплановые примеры из мирового и отечественного кинематографа. В конце каждой главы автор также предлагает упражнения, которые помогут закрепить изученный материал. Все драматургические приемы и уловки именитых кинематографистов, о которых вы прочтете в этой книге, помогут вам не только написать сценарий, но и выстроить захватывающий сторителлинг при создании любого контента – например, для личного блога.

Благодаря этой книге вы:

• познакомитесь с основными понятиями и инструментами сценарного мастерства;

• научитесь работать над диалогами;

• узнаете о тесной связи психологии и драматургии;

• сможете анализировать фильмы и сериалы любых жанров, подмечая то, что может стать изюминкой и вашего контента;

• расскажете миру свою уникальную историю!

Влияет ли на наше визуальное восприятие язык, которым мы говорим о картинах? Как неоклассическая латынь предопределила сегодняшние представления о живописи? Чтобы найти ответы на эти вопросы, выдающийся британский искусствовед Майкл Баксандалл анализирует произведения Петрарки, Боккаччо, Виллани, Витторино да Фельтре, Гуарино да Верона, Бьондо, Валлы, Леона Баттисты Альберти и других значимых представителей итальянской высокой культуры XIV–XV веков. Описывая взаимовлияние лингвистических традиций и визуального опыта, автор рассматривает, как между 1350 и 1450 годами гуманисты вырабатывали наиболее важные способы комментирования живописи и особенно подробно останавливается на открытии ими идеи композиции. Майкл Баксандалл (1933–2008) – историк искусства, профессор-эмерит Калифорнийского университета в Беркли, преподавал в Институте Варбурга.

Этой книгой я хочу призвать всех людей, читать книги в ЛитРес, чтобы поднять настроение, как создателям ЛитРес, так и другим читателям.

Книга о том как мы создаём своё искусство. Мы стараемся, но мало отдыхаем. Нам постоянно хочется создать что-то новое.

Статья посвящена разбору творчества выдающегося отечественного

живописца А.В. Тыранова (1807-1859) в свете новой находки его позднего автопортрета 1855-1859 годов. Имя А.В. Тыранова слишком долго находилось на периферии истории отечественной живописи. И дело не только в том, что он незаслуженно забыт; дело в том, что он неверно понят. Во многом, причиной этому стали давние искусствоведческие споры "венециановцев" и "брюлловцев", сторонников демократизма и сторонников декоративности в живописи. Результатом такой одномерности и линейности стало то, что

творчество А.В. Тыранова до сих пор все еще остается малоизученным. Многие его картины не найдены, а найденные ошибочно приписываются другим художникам. Часть же из известных вовсе не атрибутирована. Все это показывает, насколько "запущенным", с исторической точки зрения, выглядит сегодня его наследие, дошедшее до нас. А посему настало время более серьезно и внимательно отнестись к его творческому наследию.