Смеющийся хрусталь небосвода

Как разбиваются мечты о хорошей жизни по воле случая, а, может, это закономерность?

Что переживает человек и какие воспоминания мучают, когда наступает его последний день?

История о том, как любовь сводит с ума и толкает одержимого ею человека на преступление.

Казалось бы, что все предусмотрено, спланировано и застраховано. Но только, если в квартире не обитает мохнатый разбойник. Бытовая история одного пожара с нетривиальной причиной.

Иван Феликсович доволен существованием: есть жена, друзья, любимая работа, другие женщины, но все вмиг рушится из-за тяжелой утраты. Казалось, время лечит, но не в этот раз. Чтобы свести счеты с жизнью, он приобретает у государственной корпорации пакет «ухода» и отправляется из родного Санкт-Петербурга в Америку. В Нью-Йорке его ожидает смерть по аналогии с убийством одного из известнейших музыкантов планеты, но планы неожиданно меняются благодаря случайной встрече в самолете. Между тем, нарушение контракта невозможно. Есть ли выход из фатальной ловушки, в которую он сам себя заманил?

Можно ли вернуться с войны в мирную жизнь и встроиться в привычный конвейер житейской рутины, если привык только воевать? Где легче сохранить человеческое лицо: во сне или наяву, и как распознать, какая реальность окружает в данный момент? Существует ли возможность избавиться от триггеров, запускающих синдром вседозволенности, синдром палача?

Курьезные, трагические, романтические, ужасающие, непохожие друг на друга истории спрятались под крылом сборника от автора из Санкт-Петербурга. Повествования о любви и ревности, о человеке на войне, о глупости и жадности заставляют читателя смотреть и видеть, плакать и смеяться, воображать и думать.

Через короткую сказку раскрывается символический язык сказки. Тайна сказки привлекает, ее мы чувствуем. Прописывая образы героев и символов, мы приглашаем заглянуть в потаённое себя самих через сказку, увидеть сакральную глубину. Читая ребенку сказку сразу на двух языках, вы даете ему возможность чувствовать главное в незнакомом языке, брать новый язык в обход ума и легко познавать истины жизни. Книга удобна для обучения языку и незаменима для детей, у кого с рождения в семье сразу два языка. Серия сказок для детей. Благодаря краткости сказки доступны для самого раннего возраста. Для взрослого ума дан вариант интерпретации сакральных смыслов. Сказка рассказана также в коуч-формате для познания себя в тонких измерениях. Словарь образов и символов очищает зрение и привлекает к размышлению о привычных вещах в своей жизни, важность которых мы перестали замечать.

Сергей Волкий внезапно находит у себя под окнами Банду Архитекторов. Бродячих скульпторов, которые делают такое из снега, что даже местная пьянь не поднимает руку на столь прекрасные ваяния. Почему же они все таки Архитекторы? Они расскажут Сереже сами, когда тот резко окажется среди их рядов в поиске интересной жизни. Кто же они именно? Начиная с самых низов, Волкий быстро поймет, кто есть кто. Или ему будет так казаться? Постепенно снежный ком разрушит все на своем пути, падая с горы.

19-летний Аркадий Долгорукий, незаконнорожденный сын помещика Версилова от крепостной, приезжает в Петербург после окончания гимназии. Именно здесь, в столице, Аркадий, всю жизнь страдавший из-за своего происхождения, надеется стать новым Ротшильдом – обрести через богатство свободу и власть. Волею случая в его руках оказывается компрометирующий документ, который может решить судьбу одной молодой особы. К этой особе пылает роковой страстью отец Аркадия – и в нее же влюбляется он сам…

Роман-исповедь о поиске «руководящей нити поведения, добра и зла, чего нет в нашем обществе», взгляд Достоевского на вечную проблему отцов и детей – и одна из самых остросюжетных и недооцененных частей «великого пятикнижия».

В романе «Капитанская дочка» А.С.Пушкин нарисовал яркую картину стихийного крестьянского восстания под предводительством Емельяна Пугачева.

Роман-хроника о двух священниках, одном дьяконе, суетах провинциального Старгорода и крушении заповедной сказки. Главная книга Лескова сочетает комизм и почти старообрядческий пафос, а консерватизм писателя оказывается одной из сторон его независимости.

Проблемы этики и нравственности, верности и непостоянства, а также вопросы брака и истинной любви поднимаются Л.Н.Толстым на страницах повести «Крейцерова соната», которая до сих пор вызывает неоднозначную оценку со стороны критиков и читателей.

«Записки из подполья» Федора Достоевского – исповедь человека, отстранившегося от общества. Безымянный герой умен, готов полемизировать с современниками и обличать пороки века, но выступает противоречивым и недостоверным рассказчиком. Мысленно возвращаясь к прошедшей молодости, он отслеживает свой трагичный, но закономерный путь к социальному подполью.

«Записки из подполья» не только предварили великое пятикнижие Достоевского, но и предвосхитили идеи философии экзистенциализма.

"От ржавых потолков до нот Бетховена – роман-поток сознания о том, как наша внутренность становится то тюрьмой, то спасением. Героиня теряет мать, себя, но не память – ту самую, что хранится в старом сундуке между пожелтевшими письмами и таблетками от сердца. Философская проза о трещинах в душе и мире, где поезда останавливаются слишком резко, а рояль хранит отпечатки наших внутренностей."

В этот сборник вошли произведения, созданные в один из самых сложных периодов японской истории: с 1939 по 1946 год. Страна переживала милитаризацию, поражение, оккупацию, а люди – голод, страх и крушение прежних идеалов. Но Ода Сакуносукэ не писал ни героических эпопей, ни прямых обличений войны. Его интересовало другое: как обычный человек сохраняет себя в мире, где всё рушится.Впервые на русском.

Представляю литературный баттл «Арбитр бессмертных строк»: восемь легендарных поэтов сходятся в поединке строк и рифм, подчиняясь воле воображаемого суда. Пушкин и Ахматова, Лермонтов и Маяковский, Есенин и Пастернак, Бродский и вновь Ахматова встречаются на арене творческой борьбы, оспаривая право называться лучшими мастерами слова. Третейский судья приглашает читателя окунуться в незабываемое путешествие по миру русской поэзии.