Круговорот черновиков

В новом (восьмом) сборнике произведений С. К. К., в первую очередь, обнаруживаются стилистические и содержательные окраски, доведённые до предела осознанности. Необычная по стилю поэма о «вос-/нисхождении» —во второй части, и любовно-политическая ангажированность – в части первой. Безусловно, этот сборник достоин внимания. Тут и Петербург, тут и Пермь: здесь и авторские попытки найти ответы на, казалось бы, банальный ответ: кто Я, или кто я? Мы всё же продолжаем искать вместе с автором ответы на этот насущный вопрос. У Евгения Евтушенко есть замечательная цитата: «Поэт в России – больше, чем поэт». Наверное, лучше и не скажешь. Предназначено для широкого круга читателей. А. О. Норенков.

Друг мой С.К.К. – странный молодой человек. В этой книге он излагает рефлексию на жизнь свою, вклиненную между различными временами, делами и девушками. Наборы слов, зачем-то извергаемые его мышлением, этот человек материт, ласкает и иногда зовёт стихами, а те мозаики, которые они сплетают, так и хочется выбросить комом из-за их постмодерновости. Читать его – дело не для всякого. В этих строках и за ними не отыскать жестоких потрясений или каких-то внеземных откровений. Вообще, рекомендую настоящего литератора почитателям джаза, пускай и здесь сполна панка, – штуки одинаково изысканные и близкие сей книге. Кто пойдет за товарищем моим (а кто пойдет за русским мыслителем?), никуда не придёт, и там звеняще обетованно. Г.Г.Л. Содержит нецензурную брань.

Как нашедший искомое, С. К. К вновь удивляет и радует читателей своими текстами. Явно заметна перемена со временем фокуса его трезвых словоброжений. Теперь меньше великих депрессий – наконец пора здоровой меланхолии, чёрной желчи, жёлтого акрила, лунных дорог. Он новый романтик в стиле нового русского. Питерский Маленький принц, которому стукнуло двадцать семь, но он решил не умереть, а просто-напросто обрить голову, ведь он уже наигрался со смертью в пасьянс, и ему это наскучило.Г.Г.Л.

"В текущем сборнике С.К.К. открывает новый горизонт своего опыта пребывания в родном городе-призраке. Опыт этот и сам, можно сказать, призрачный. Ведь достоверно известно, что призраки всё-таки нас окружают. Мы их не видим эмпирически, тем не менее, никакой метафизики здесь нет: именно поэтому в названии сборника и присутствует пазл – часть мозаики; призрачный компонент Х. Однако автор приоткрывает некоторые карты, имена некоторых людей из его хонтологического окружения, в т.ч. и имя автора этих строк. С.К.К., в n-ом отдалении от Петербурга, ещё одного города-призрака, соединяет эти два опыта, воплотившиеся в стихотворениях июльского периода и меланхоличной августовской мини-поэме в прозе". А.О.Н. Содержит нецензурную брань.

Седьмой сборник С. К. К. – это опять рефлексия. Говоря «опять», нам не следует понимать инфинитезимале всех предыдущих рефлексий. Этот сборник нептуанский, небесный, содержит в себе как опусы, так и стихотворения. Если бы была применима к его конструкции терминология, я бы назвал её кольцевидно-спиральной: мы начинаем с прозы (довольно-таки жёсткой) – ею же и оканчиваем. В середине – стихотворения (неужели т. н. золотая середина? ), посвящённые, не побоюсь этого слова, избранным. Они живы, но они не всё знают. Что они не знают? То же, что и мы: как жить. Всё творчество автора направлено на постижение форм жизни. Если у вас возникает вопрос – для чего поэзия? Читайте и чтите. Посвящается широкому кругу читателей, а обо мне вы еще узнаете вскоре.

"Что может значить «завещание огня»? На каких моральных или юридических «правах» огонь что-то завещает? Да и можем ли мы вообще принять эту весть от огня? Да, если мы находимся где-то в сфере «магического». Нет, если вечно опираемся на рациональную обыденность. Новый сборник стихотворений С.К.К. посвящён душам живым и/или мёртвым, реальным и/или воображаемым, современникам и давно канувшим в Лету. Философский и художественный талант С.К. здесь направлен на иных – на Другого: как этот Другой отражается в зеркале самого поэта, изменяя его самого, и как сам поэт меняет Другого". А.О.Н.

Хотелось бы поблагодарить всех, кто помогал мне при написании данной книги, при ее издании и при ее распространении. Спасибо вам огромное и низкий поклон! Да прибудет гармония в ваших душах! P.S. Всем-превсем приятного и освежающего чтения! Содержит нецензурную брань.

"Интерпретаций, почему именно четыре, – множество: четыре стороны света, перекрёсток, арба, преодоление тетрафобии и т. д. С. К. К. в этом, пятом сборнике, подводит итоги предыдущих четырех своих литературных изысканий. Каждая книга – в определённом смысле башня, укрепление, и С. К. К. в этом обрамляющем сборнике нашёл новую форму общения всё с тем же Другим, пусть даже в некоторых стихотворениях он и вымышленный. Разделенный на четыре башни, этот опыт нового общения все же даёт ощущение целостности. Сквозь драму и смех произведений просвечивается то, о чем мы, кажется, забыли упомянуть: башни-то ностальгические. Но вряд ли автор скучает по физической родине… Ведь не зря ностальгия – это ещё и заболевание – заболевание как тоска по прошлому, присущее каждому живому человеку…" А.О.Н. Содержит нецензурную брань.

«Он и она» – книга, которая обязательно произведет впечатление на читателей, запомнится. Тонкие остроумные наблюдения и размышления сильной очаровательной женщины будут интересны и женщинам, и мужчинам. Женщины найдут в строчках Ирины Тумановой мысли и чувства, созвучные их собственным, а у представителей сильной половины человечества появится возможность разгадать, наконец, тайну женской души, женского очарования и женской власти над сердцем мужчины.

Приглашаю Вас разделить со мной ощущения, эмоции одного из периодов моей жизни и не только моей. Сколько бы времени ни прошло, для меня эти стихи остаются актуальными до сих пор. У каждого человека своя история, в этой книге Вы встретите не только радость, но и грусть, печаль, разочарование, слова-лекарства, секреты и девушку, которая пытается перестать понять этот мир, но начать им наслаждаться.

Новая книга талантливого израильского русскоязычного поэта Марка Зильберштейна – это тщательно собранная автором подборка поэтических текстов, оптимально характеризующая его неповторимую индивидуальную поэтику и переживаемое всеми нами время.

Сентябрь сердца – это сборник стихотворений разных лет, начиная с 1999 г. Я начал писать эту книгу в семнадцать… ровно половину жизни назад. Что я знал и умел тогда? Да, почти ничего. Стихи того времени подростково-наивны и одновременно эзистенциально-сложны. Но прошло пол жизни, стихи, мысли и чувства перебродили, настоялись, созрели. И как вино требует своего сомелье, стихи потребовали собственной книги. Итак, я приглашаю вас на бокал поэзии из моих личных запасов.

Пройти путь, отмеченный кровью и болью целых поколений. Подняться по ступеням, переступая через кости. Мечта вырваться из чёрной клокочущей грязи, которую мы называем жизнью. Это желание оставить свою плоть и вырваться далеко за её пределы, сжигая все мосты за собой, становясь самим собой. Прекрасное или отвратительное? Лживое или правдивое? Грязное или чистое? Каждый ответит на этот вопрос по-своему, а искусство всегда будет где-то посередине.

Если всё плохо и ты не удел, Или смысл жизни не разглядел – Просто попробуй найти позитив Жизненных радостей, альтернатив. Смейся, смейся, Грусть, шалишь, Позитив не победишь!

Бывает всё!) Пишет слепой, Поёт немой, А прав тупой. Не важно, рок или шансон. Отзвучит старый патефон, Пусть он поднимет настроение И не нарушит ваш покой.

Пралая – так в космологии ведических визионеров древнего Индостана назывался период полного отсутствия активности во вселенной, наступающий в конце каждого космического цикла зарождения, становления и растворения жизни, в течение которого вся материя (или, как она известна в традиции санкхья, – Пракрити) находится в парадоксальном состоянии абсолютной раздробленности и единства.

Уважаемый читатель! Когда я писал эту книгу, я думал о силе и слабости власти, о борьбе души и тела, о тернистом пути человечества к лучшему…

Уже двадцать три года как нет в живых моего деда, Степана Сааковича Саркисяна, а его прах покоится за сотни километров на старом Петропавловском кладбище в городе Тбилиси. Много воды утекло с тех пор, но по сей день мне не дает покоя один его наказ. Дед то ли в шутку, то ли всерьез велел превратить жизнь в сказку, а сказку – в жизнь… И пускай моя жизнь далека от сказки, вторую часть дедовского наказа я всё же выполнил… Пускай мои поэмы станут деду нерукотворным памятником и посмертным подарком…