Красное крыльцо

«Это было не только до эмиграции, но даже до революции, даже еще года за четыре до великой войны, право, мне иногда кажется, что случилась эта история лет сто или двести назад.

Я тогда зарылся на всю зиму в новгородскую лесную глушь, в запущенное барское имение Даниловское. В моем распоряжении был старинный деревянный дом в два этажа и в четырнадцать больших комнат. Отопить его весь – нечего было и думать, хотя дрова были свои и – в любом количестве. Поэтому топил я ежедневно только одну комнату, самую из них малую, в которой жил, работал и спал, топил ее собственноручно, так же как сам и подметал ее, и ставил себе самовар, и оттаивал воду для умывания…»

«Знакомство мое с Кузьмой Ефимычем относится к тому бесконечно далекому времени, когда при устье Невы стоял не Петроград, а Петербург, когда прохожие не падали в обморок от полуденной пушки, когда извозчик от Николаевского вокзала до Новой деревни рядился не за два с полтиной, а ехал за восемь гривен, когда малая французская булка с хрустящей корочкой стоила три копейки, а десяток папирос «Мечты» – шесть, когда монументальный постовой городовой был кумом, сватом и желанным гостем на пироге с вязигой у всех своих кротких подданных, когда в субботу вечером, встретясь с другом на улице, никто не стыдился признаться, что он идет от всенощной в баньку, когда арестанты в серых халатах чинили под надзором добродушных солдат мостовые, а не заседали в Конвенте и когда на Сенатской площади еще высился свергнутый впоследствии бронзовый конь, вздыбившийся под своим прекрасным и гордым всадником…»

«В Сен-Совере, в этом благоуханном, зеленом, быстроводном уголке горных Пиренеев, я однажды утром прочитал на базаре большую афишу о том, что:

„В воскресенье 6-го сентября 1925 г. на байонской арене состоится строго подлинная коррида при участии трех знаменитых матадоров: дона Антонио Ганеро, Луиса Фрега и Никанора Вияльта, которые, в сопровождении своих полных кадрилий пикадоров, бандерильеров и пунтильеров, сразятся каждый с двумя быками и пронзят шпагами в общем шесть великолепных быков славной ганадерии Феликса Морена-Арданьи из Севильи“…»

Имя преподобного Сергия Радонежского неразрывно связано с историей Куликовской битвы. Он наставлял и вдохновлял князя Дмитрия Донского, пастырским словом укреплял его дух и дух всего русского воинства. Пересвет, в единоборстве одолевший Челубея, был благословлен на бой Сергием. И только благодаря усилиям преподобного «великая вера» в правое дело победила «великий страх» перед «силой татарской». Вот почему Сергий стал в глазах народа заступником Руси и одним из самых почитаемых русских святых, не иссякает поток паломников в основанную Сергием обитель – Троице-Сергиеву лавру, а сам Сергий в русской культуре является символом единства, дающего силу противостоять врагам.

В этой книге, выход которой приурочен к 640-летней годовщине победы на Куликовом поле, собраны классические произведения русской прозы, в которых отражена жизнь преподобного Сергия Радонежского и значение его личности для России.

«Сани подбросило и стукнуло на ухабе, Кашинцев открыл глаза…»

«Море в гавани было грязно-зеленого цвета, а дальняя песчаная коса, которая врезалась в него на горизонте, казалась нежно-фиолетовой. На молу пахло тухлой рыбой и смоленым канатом. Было шесть часов вечера.

На палубе прозвонили в третий раз. Пароходный гудок засипел, точно он от простуды никак не мог сначала выдавить из себя настоящего звука. Наконец ему удалось прокашляться, и он заревел таким низким, мощным голосом, что все внутренности громадного судна задрожали в своей темной глубине…»

«…Один великий царь велел привести к себе поэтов и мудрецов своей страны…»

«Я необыкновенно живо помню этот длинный декабрьский вечер. Я сидел у круглого обеденного стола и при ярком свете висячей лампы читал толстый истрепанный том «Северной пчелы», тот самый милый мне по воспоминаниям том, который я непременно каждый раз доставал и терпеливо прочитывал с начала до конца, приезжая на рождественские каникулы в Ружичную. Дядя Василий Филиппович сидел против меня в низком и глубоком кожаном кресле, протянув вдоль ковровой скамеечки подагрические ноги, обвернутые одеялом тигрового цвета…»

Цикл эссе «Снежная рапсодия» Ирене Крекер – это песня в прозе о поэтах, посвятивших свои произведения зиме как времени года и вместе с тем, воплотивших в них мысли о вечных вопросах бытия: счастье, радости от общения с природой, нежности в отношении к окружающему миру.Автор пропускает поэтические строки через собственное видение и в то же время вплетает в текст воспоминания о своей судьбе, а также мысли и чувства, сопровождавшие во время написания книги.

Автор книги – выпускница Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии (ныне – РГИСИ). Живёт в Стокгольме. Член Союза шведских писателей и шведских драматургов, автор переводов шведской литературы и драматургических произведений на русский язык. В её переводе была поставлена в нескольких российских театрах пьеса Ингмара Бергмана «После репетиции». Спектакль, главные роли в котором исполняли Сергей Юрский и Наталья Тенякова, долгие годы держался в репертуаре Московского Художественного театра. Параллельно с этой деятельностью Наталья Казимировская занимает серьёзное место среди шведских преподавателей фортепиано, является автором шведского учебника по фортепианной игре, награждена премией Королевской музыкальной академии Швеции за серьёзный вклад в шведскую музыкальную педагогику. О своей яркой и полной контрастов жизни, о «врастании» в шведскую среду Наталья Казимировская написала в этой книге. Содержит нецензурную брань.

В кратком рассказе я описала свою жизнь в Обители Милосердия, где отец Николай Стремский усыновил 70 детей. Сейчас он находится под следствием. Надеюсь, что эти гадкие обвинения с него снимут. В книге только малая песчинка того титанического труда, который батюшка ежедневно совершал в свой нелегкий жизненный путь.

В маленьком городке в одной далёкой стране на берегу тёплого моря наша соотечественница, решившая тут поселится, становится невольным свидетелем убийства и оказывается вовлечённой в расследование. Старые тайны из далёкого прошлого убивают и сейчас, семейные драмы приводят к трагедии, а иммигранты навсегда остаются чужаками.В сборник вошли три истории, произошедшие с главной героиней, а в них чужие тайны и прошлые жизни окружающих её людей.

Автор книги жил и работал в СССР и после его распада. В книге немало данных об истории развития компьютеров и информационных технологий. Популярно описаны операционные системы и некоторые языки программирования прошлого века. Немало страниц посвящено уникальному институту НИИ Восход. Этот институт занимался созданием информационно-вычислительных систем для высших органов управления государства.

Не претендуя на особую объективность, автор представляет свою точку зрения на достоинства и недостатки устройства страны при советской власти и после перехода страны к иному социальному устройству.

Автору пришлось начинать программировать сразу в больших проектах создания информационно-вычислительных систем с нетривиальной архитектурой. В книге уделено внимание особенностям программирования тех лет и опыту создания больших систем.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Вниманию читателей предлагается новая книга воспоминаний, вошедшая в серию «Хочу в СССР?», начало которой было положено в 2018 году. Время действия – 50-60-е годы прошлого века.

Сегодня представления о жизни в СССР, к сожалению, складываются на основе случайных сведений, полученных, в основном, из интернета. Как нас тогда манила «заграница», где «все есть и все здорово», так некоторую часть молодых людей сейчас привлекает совсем не известная им жизнь в Советском Союзе, где абсолютно все, как представляют они, были счастливы и ни о чем не надо было думать. Ведь обо всем заботилось государство!

Но так ли оно было на самом деле? В процессе поиска ответа на этот вопрос у автора и возникла идея рассказать читателю о самой обычной жизни в то, уже далекое от нас, советское время. А уж выводы пусть каждый делает для себя сам.

В книгу вошли редкие фото из архивов автора и его друзей.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

«СЛУЖИЛИ ПРОМЕТЕЮ» – впервые введенные в научный оборот труды автора по истории усадьбы А. А. Грушки в районе Арбата, забытым судьбам выдающихся деятелей науки и культуры, проживавших в ней, по сути превративших ее в уникальный памятник Серебряному веку русской культуры. Эта книга – первая летопись мемориального музея А. Н. Скрябина, посвященная преданным сотрудникам, бескорыстным помощникам и защитникам музея (1984—2009), беззаветно служившим Прометею, как называли современники Скрябина.

В романе отражены некоторые эпизоды жизни героев первой книги «Дорога их жизни» Миро, Старика и Штирлица после Великой Отечественной войны (1946—1952 годы) – закулисная борьба советской контрразведки против спецслужб США (ЦРУ), Великобритании (MI6) и Германии (организация BND-Гелен).В основе романа изложены исторические события, происходящих вокруг стран Европы, Южной Америки (Аргентина, Бразилия), США и СССР.Вторая книга – это продолжение истории жизни наших героев.Вот такая дорога их жизни.

«Ствол длинный, жизнь короткая», «Двойной оклад – тройная смерть», «Прощай, Родина!» – все это фронтовые прозвища артиллеристов орудий калибра 45, 57 и 76 мм, которые ставили на прямую наводку сразу позади, а то и впереди порядков пехоты. Именно на них возлагалась смертельно опасная задача – выбивать немецкие танки. Каждый бой, каждый подбитый танк давались кровью, каждая смена позиции – потом. Победа в поединке с гитлеровскими танковыми асами требовала колоссальной выдержки, отваги и мастерства.

И до самого конца войны Панцерваффе, в том числе и грозные «Тигры», несли самые тяжелые потери не в дуэлях с советскими танкистами, а от огня нашей артиллерии. «Главное – выбить у них танки!» – эта крылатая фраза из «Горячего снега» стала универсальной формулой Победы.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Перед вами книга писем восемнадцатилетнего юноши, поступившего в военное училище в 1940 году. После ускоренного выпуска его призвали в армию, где он воевал до октября 1944 года. Героически погиб на войне в звании майора.