Киногид извращенца. Кино, философия, идеология

Серия «Фигуры Философии» – это библиотека интеллектуальной литературы, где представлены наиболее значимые мыслители XX–XXI веков, оказавшие колоссальное влияние на различные дискурсы современности. Книги серии – способ освоиться и сориентироваться в актуальном интеллектуальном пространстве.

Неподражаемый Славой Жижек устраивает читателю захватывающее путешествие по Событию – одному из центральных концептов современной философии. Эта книга Жижека, как и всегда, полна всевозможных культурных отсылок, в том числе к современному кинематографу, пестрит фирменными анекдотами на грани – или за гранью – приличия, погружена в историко-философский конекст и – при всей легкости изложения – глубока и проницательна.

Для политического и идеологического контекста, в котором создавалась книга «Метастазы удовольствия», особенно значимы опыт войны в Югославии и всплеск иррационального, неконтролируемого насилия в современном обществе. Превращая психоанализ Лакана в основу для возрождения марксистской теории, Славой Жижек исследует роль женщины в новейшей философии и современном искусстве, а также связь между насилием и межгендерными отношениями.

«Где можно постичь «удовольствие как политический фактор» в его чистейшем виде? На знаменитой фотографии времен еврейских погромов: еврейский мальчик загнан в угол, его окружила группа немцев. Эта группа чрезвычайно интересна – выражения лиц ее участников представляют весь диапазон возможного отношения к происходящему: один «получает удовольствие» совершенно непосредственно, как идиот, другой явно напуган (вероятно, от предчувствия, что может оказаться следующим), третий изображает безразличие, которое скрывает только что проснувшееся любопытство, – и т. д., вплоть до исключительного выражения лица некоего юноши, которому явно неловко, чуть ли не тошно от всего происходящего, он не в силах отдаться событиям целиком, и все же оно его завораживает, он получает от ситуации удовольствие, чья сила много превосходит идиотизм непосредственного наслаждения. И вот он-то опаснее всех: его дрожкая нерешительность – в точности как у Человека-Крысы; то же выражение лица Фрейд заметил у этого пациента, когда тот рассказывал ему о пытках крысы: «Когда [Человек-Крыса] излагал ключевые эпизоды этой истории, лицо его приобретало страннейшее сложное выражение. У меня возникло лишь одно толкование: ужас от получаемого удовольствия, которого сам пациент и не осознавал».

Хорошо известный в России словенский философ Славой Жижек говорит: кино – самое извращенное из искусств. Правда, извращенное не в смысле того, что оно порочно (хотя и в этом тоже), а в том, что увиденное нами на экране при внимательном прочтении зачастую имеет прямо противоположное значение, а лучше сказать – интерпретацию. И поскольку Жижек никогда не скрывал своего «извращенного» таланта за вещами очевидными видеть совершенно неочевидные, к кинематографу он относится наиболее трепетно: эта область культурной жизни всегда предлагает нам наиболее интересные темы для размышлений.

По мере того как мир выходит (хотя, возможно, только временно) из пандемии, в центре внимания оказываются другие кризисы: вопиющее неравенство, климатическая катастрофа, отчаявшиеся беженцы и нарастание напряженности в результате новой холодной войны.

Неизменный мотив нашего времени – безжалостный хаос.

На пепелище неудач нового века Жижек заявляет о необходимости международной солидарности, экономических преобразований и прежде всего безотлагательного коммунизма.

В центре внимания новой книги Славоя Жижека, традиционно парадоксальной и философски-остросюжетной, – Трамп и Rammstein, Amazon и ковид, Афганистан и Христос, Джордж Оруэлл и интернет-тролли, Ленин и литий, Байден и Европа, а также десятки других значимых феноменов, которых Жижек привлекает для радикального анализа современности.

В новой книге, выходящей на русском языке одновременно с оригиналом, известный левый философ Славой Жижек подверг жесткому «когнитивному картографированию» ситуацию в мире после событий 2011-12 гг.: арабская весна, движение «Оккупай Уолл-стрит», докатившееся и до Москвы («ОккупайАбай»), этнические погромы в Европе и пр. Жижек развивает в книге «глобальную теорию безысходности политико-идеологической репрезентации». Автор, возможно впервые так смело, разоблачает не только правые, но и левые идолы (бунты «зарплатной буржуазии», фундаментализм, исламо-фашизм, мультикультурализм). Достается Марксу и привилегиям «креативных капиталистов», репрезентативной демократии и волюнтаристскому нигилизму. В новых чертах мирового кризиса Жижек находит зловещие знаки того, что союз капитализма и демократии скоро закончится разводом. Детально рассматриваются два освободительных движения: арабская весна и движение «Оккупай». Используя в качестве отправной точки популярные сериалы и блокбастеры, автор подводит к теме, как бороться с миросистемой, не содействуя прогрессу ее господства.

Русское издание дополнено главой «диктатура пролетариата в Готэм-сити», трактующей современные вопросы теории революции.

Новая книга Славоя Жижека – о метаморфозах радикализма. Перестав быть даже товаром, идея стала фантомной болью. Радикализм уже не тип политического действия, а стремление уйти от себя и забыться от боли. Время империй прошло, настало время потерявших себя властей. Они кидаются в объятья то войны, то мира, то финансовых операций, то миротворческих сил. Радикализовано все – сексуальность, кинематограф, идеологии, суверенитеты. Радикал набивает себе цену, но его активизм обесценился. Политический психоанализ Жижека восстанавливает суверенность радикала, фрустрированного болью и страхом. Автор все уверенней предвещает (и даже призывает) приход нового Господина левых.

В красном углу ринга – философ Славой Жижек, воинствующий атеист, представляющий критически-материалистическую позицию против религиозных иллюзий; в синем углу – «радикально-православный богослов» Джон Милбанк, влиятельный и провокационный мыслитель, который утверждает, что богословие – это единственная основа, на которой могут стоять знания, политика и этика. В этой книге читателя ждут три раунда яростной полемики с впечатляющими приемами, захватами и проходами. К финальному гонгу читатель поймет, что подобного интеллектуального зрелища еще не было в истории.

Дебаты в «Монструозности Христа» касаются будущего религии, светской жизни и политической надежды в свете чудовищного события: Бог стал человеком. Впервые с тех пор, как Жижек обратился к богословию, между атеистом и богословом возникают настоящие споры о самом значении Христа, Церкви, Святого Духа, универсальности и основ логики. Результат выходит далеко за рамки современной атеистической или теистической теории.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Данная книга содержит каждую шутку, процитированную, перефразированную или упомянутую в работах Славоя Жижека (включая некоторые из неопубликованных рукописей).

В отличие от любой другой книги Славоя Жижека, эта служит емким справочником по философским, политическим и сексуальным темам, занимающим словенского философа. Для Жижека шутки – это кратчайший путь к философскому пониманию, а для читателя этого (действительно смешного) сборника – способ познакомиться с парадоксальной мыслью неординарного философа.

Джан Яман – один из самых популярных современных турецких актеров. Мировая известность пришла к нему после сериалов «Ранняя пташка» и «Мистер Ошибка». За его магнетическую привлекательность и сходство с американским актёром Джейсоном Момоа, Ямана окрестили «турецким акваменом». Его боготворят женщины, мужчины мечтают быть на него похожим, а киностудии соревнуются, чтобы заполучить его в свои проекты. Но что скрывается за этой горой мышц? Какой этот турецкий красавец на самом деле? Все ответы в этой книге! Просто и честно Джан Яман рассказывает о своей жизни:

• О чем он мечтал, когда был мальчишкой?

• Как Джан Яман оказался в России и в каком проекте снимался?

• Первая любовь и первый разрыв – как это было?

• Каким ветром его занесло в Италию, а затем и в США?

• Как он случайно стал востребованным актёром?

В книге «Джан Яман. Автобиография» найдутся ответы на все эти и другие вопросы. Историю своей жизни актеры дополняет фотографиями из семейного архива и свежими кадрами с горячих фотосессий!

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

В своей книге Лемми Килмистер рассказывает о невероятном, бросающем вызов путешествии по миру музыки. Он хотел обмануть смерть, и не один раз. Пожалуй, самый известный случай произошел в 1980 году, когда его врач сказал: «Я не могу сделать тебе переливание крови, потому что обычная кровь тебя просто убьет… И твоя кровь убьет другого человека, потому что это уже другое вещество, настолько токсичное». Но после этого Лемми прожил еще три десятилетия, чтобы рассказать без прикрас о прожитой жизни, которая била через край. Часто возмутительные, и всегда необузданные истории лидера самой громкой рок-группы в мире.

Хорошо известный благодаря своему сценическому образу Звёздного Мальчика, Пол Стэнли написал мемуары, которые пленяют своей захватывающей смесью личных откровений, историй взлётов и падений, а также отношений и раздоров – и в группе KISS и вне её. Родившись с патологией «микротия», из-за которой он глух на правое ухо, Стэнли пережил нелегкое детство, но именно оно подвигло его искать успеха в наименее вероятной для него сфере деятельности: музыке.

Содержит нецензурную лексику

Альберт Эйнштейн сказал, что «безумцы, уверенные, что способны изменить мир, на самом деле его меняют», но так ли это? Безумие – иррационально, оно показывает новое мышление, способное открывать, смотреть, чувствовать и постигать этот мир иначе.

В этой книге автор сталкивает два мира: искусство и психологию. Какая леди преследовала Эразма Роттердамского? Так ли были безумны Ван Гог и Эдвард Мунк? Как страх и величие перед смертью и неизвестностью вдохновляли безумных гениев? Настолько ли безумцы безумны и как феномен «сумасшедшего творца» распространился по миру искусства? На самых ярких примерах из биографий Моцарта, Энсора, Магритта и многих других, автор аккуратно, но в тоже время настойчиво, проводит тонкую историческую нить безумия до нашего времени и дает ответы на эти и многие другие вопросы.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

В этой книге вся офисная банда воссоединяется спустя почти десять лет, чтобы поделиться своими любимыми нерассказанными историями, поделиться секретами и рассказать, как маленькое шоу, едва пережившее свой первый сезон, стало самым популярным сериалом во вселенной. Книга «Офис: за кадром любимого сериала» идеальный компаньон для фанатов, которая приоткроет завесу над всем тем абсурдом, гениальностью, любовью, страстью и невероятным везением, которые привели к созданию любимого в Америке сериала «Офис».

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

В 1785 году великий немецкий поэт Фридрих Шиллер написал “Оду к радости” и воплотил в ней самые сокровенные мечты европейского Просвещения. Девятая симфония Бетховена подарила словам Шиллера крылья, но столетие спустя та же “Ода к радости” была взята на вооружение нацистскими пропагандистами и извращена до невозможности. Когда речь заходит о том, как общество вспоминает об этих становящимися все более далекими катастрофах, на ум приходят книги по истории, архивы, документальные фильмы, мемориалы, высеченные из камня. Джереми Эйхлер предлагает прислушаться к музыкальным сочинениям-мемориалам Второй мировой. Автор страстно и откровенно доказывает силу музыки как памяти культуры, формы искусства, способной нести смысл прошлого. Автор показывает, как четыре выдающихся композитора – Рихард Штраус, Арнольд Шёнберг, Дмитрий Шостакович и Бенджамин Бриттен – пережили эпоху Второй мировой войны и Холокоста, а затем воплотили свой опыт в глубоко трогательных, трансцендентных музыкальных произведениях, которые и являются эхом утраченного времени. Эйхлер неутомим и изобретателен: он привлекает свидетельства писателей, поэтов, философов, музыкантов и простых людей. Он показывает, как целая эпоха была зашифрована в этих звуках и судьбах композиторов. Эйхлер посетил ключевые места, связанные с созданием музыки, – от руин собора в Ковентри до оврага Бабий Яр в Киеве. По мере того как угасает живая память о Второй мировой войне, “Эхо времени” предлагает новые способы слушать и слышать историю. Узнавать в этой музыке отголоски того, что слышала, о чем писала и мечтала, на что надеялась и что оплакивала другая эпоха. Эта книга, исполненная лиризма и сострадания к ее героям, заставляет нас задуматься о наследии войны, о присутствии прошлого в нашей сегодняшней жизни.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

В истории искусства второй половины ХХ века центрально- и восточноевропейский регион имеет гибридный статус обширной пограничной территории между «Западом» – капиталистической Европой, где в это время шло движение от неоавангарда к постмодернизму, и СССР, где кипела неравная борьба между архаизирующим соцреализмом и изобретавшим себя в изоляции независимым искусством. Этот статус границы объясняет как недостаток внимания к искусству стран «восточного блока», так и его многообразие, формировавшееся в постоянном диалоге с Западом и СССР и породившее множество самобытных явлений, одни из которых остались в тени, а другие получили развитие уже в постперестроечное время. Книга Рубена и Майи Фоукс – одна из первых попыток обобщить этот опыт. Она вводит в оборот большой массив архивного материала и обозревает разнонаправленные художественные тенденции Восточной Германии, Польши, Румынии, Болгарии, Венгрии, бывших Чехословакии и Югославии, конструируя историю искусства региона, без понимания которой невозможно оценить нынешнее новаторское искусство этих стран.

Очарованный Японией, ее культурой и пейзажами, известный современный иллюстратор Бенжамен Лакомб с юных лет мечтал проиллюстрировать сборник рассказов Лафкадио Хирна о духах и призраках Страны восходящего солнца. Хирн стал одним из первых жителей Запада, получивших японское гражданство. Он известен тем, что путешествовал по разным провинциям, собирал и записывал японские сказки и легенды о призраках.

Для этого сборника Лакомб создал целый бестиарий разнообразных существ, заставляющий взглянуть по-новому на каждую историю. В конце книги вы найдете правила старинных японских игр, вдохновленных этими историями, и сможете создать свою собственную легенду о ёкае.

Для широкого круга читателей.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Новая книга немецкого историка и теоретика культурной памяти Алейды Ассман полемизирует с все более усиливающейся в последние годы тенденцией, ставящей под сомнение ценность той мемориальной культуры, которая начиная с 1970–1980-х годов стала доминирующим способом работы с прошлым. Поводом для этого усиливающегося «недовольства» стало превращение травматического прошлого в предмет политического и экономического торга. «Индустрия Холокоста», ожесточенная конкуренция за статус жертвы, болезненная привязанность к чувству вины – наиболее заметные проявления того, как работают современные формы культурной памяти. Частично признавая обоснованность позиции своих оппонентов, Алейда Ассман пытается выстроить такую мемориальную перспективу, в которой ответственность за совершенные преступления, этическая готовность разделить чувство вины и правовые рамки, позволяющие услышать голоса жертв, превращали бы работу с прошлым в один из важных факторов сознательного движения к будущему.

Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Шум времени», «Предчувствие конца», «Артур и Джордж», «История мира в 10½ главах», «Попугай Флобера» и многих других.

Своим первым опытом в жанре эссе об искусстве Джулиан Барнс называет главу нашумевшего романа-антиутопии «История мира в 10½ главах» (1989), посвященную картине Теодора Жерико «Плот „Медузы“». Именно поэтому, уже как самостоятельное произведение, в сборнике «Открой глаза» она оказывается первой из увлекательных коротких историй о художниках и их работах, приглашающих читателя проследить путь изобразительного искусства от начала XIX века до современности.

В этих эссе есть все, что традиционно присуще прозе Барнса: великолепное чувство стиля, виртуозное равновесие едкой иронии и утонченного лиризма, сарказма на грани цинизма и веселого озорства. Но еще это собрание тонких, остроумных и порой неожиданных наблюдений, дарящих не только литературное удовольствие, но и богатую пищу для ума.

В настоящее издание включены семь новых эссе об искусстве XIX века, которые впервые публикуются в русском переводе.