Камень

«В час ночи, зимней, деревенской, до кабинета доносится из дальних комнат жалобный детский плач. Дом, усадьба село – все давно спит. Не спит только Хрущев, Он сидит читает, порою останавливает усталые глаза на огнях свечей: – Как все прекрасно! Даже этот голубой стеарин!..»

«Необыкновенно высокий человек, который называл себя бывшим моряком, Адамом Соколовичем, многим встречался в этот темный и холодный день то возле Николаевского вокзала, то в разных местах Невского проспекта. С панели Лиговки он, с непонятной серьезностью, смотрел на памятник Александру III, на вереницу трамвайных вагонов, описывающих круг по площади, на черные людские фигуры, на извозчиков и ломовых, двигающихся к вокзалу, на огромный почтовый автомобиль, выезжающий из-под вокзальной арки, на дроги, увозившие куда-то среди этого движения нищенский, никем не провожаемый ярко-желтый гроб; стоя на Аничковом мосту, он сумрачно заглядывался на темную воду, на посеревшие от нечистого снега баржи; бродя по Невскому, внимательно изучал товары в окнах магазинов. Не заметить и не запомнить его было нельзя, и всякий, кому он попадался на глаза, испытывал чувство смутной неприятности, какого-то беспокойства и, отворачиваясь, думал…»

«Мы шли по большой дороге, а они косили в молодом березовом лесу поблизости от нее – и пели.

Это было давно, это было бесконечно давно, потому что та жизнь, которой все мы жили в то время, не вернется уже вовеки.

Они косили и пели, и весь березовый лес, еще не утративший густоты и свежести, еще полный цветов и запахов, звучно откликался им.

Кругом нас были поля, глушь серединной, исконной России. Было предвечернее время июньского дня…»

«Летний вечер, ямщицкая тройка, бесконечный пустынный большак…». Бунинскую музыку прозаического письма не спутаешь ни с какой другой, в ней живут краски, звуки, запахи… Бунин не писал романов. Но чисто русский и получивший всемирное признание жанр рассказа или небольшой повести он довел до совершенства. В эту книгу вошли автобиографическая поветь «Жизнь Арсеньева», рассказы разных лет; пронизанные горечью и болью за судьбу России «Окаянные дни» и «Воспоминания» – о Репине, Рахманинове, Шаляпине, Толстом…

«… Чиновник казенной палаты, вдовец, пожилой, женился на молоденькой, на красавице, дочери воинского начальника. Он был молчалив и скромен, а она знала себе цену. Он был худой, высокий, чахоточного сложения, носил очки цвета йода, говорил несколько сипло и, если хотел сказать что-нибудь погромче, срывался в фистулу. А она была невелика, отлично и крепко сложена, всегда хорошо одета, очень внимательна и хозяйственна по дому, взгляд имела зоркий. Он казался столь же неинтересен во всех отношениях, как множество губернских чиновников, но и первым браком был женат на красавице – и все только руками разводили: за что и почему шли за него такие? …»

«Пятый день несло непроглядной вьюгой. В белом от снега и холодном хуторском доме стоял бледный сумрак и было большое горе: был тяжело болен ребенок. И в жару, в бреду он часто плакал и все просил дать ему какие-то красные лапти. И мать, не отходившая от постели, где он лежал, тоже плакала горькими слезами, – от страха и от своей беспомощности. Что сделать, чем помочь? Муж в отъезде, лошади плохие, а до больницы, до доктора, тридцать верст, да и не поедет никакой доктор в такую страсть…»

Неутомимо гонял он за становыми – в те глухие осенние поры, когда взыскивают подати и идут по деревне торги за торгами. Неутомимо скупал у помещиков хлеб на корню, снимал за бесценок землю… Жил он долго с немой кухаркой, – «неплохо, ничего не разбрешет!» – имел от нее ребенка, которого она приспала, задавила во сне, потом женился на пожилой горничной старухи-княжны Шаховой. А женившись, взяв приданого, «доконал» потомка обнищавших Дурново, полного, ласкового барчука, лысого на двадцать пятом году, но с великолепной каштановой бородой. И мужики так и ахнули от гордости, когда взял он дурновское именьице: ведь чуть не вся Дурновка состоит из Красовых!

«Приехав в Москву, я воровски остановился в незаметных номерах в переулке возле Арбата и жил томительно, затворником – от свидания до свидания с нею. Была она у меня за эти дни всего три раза и каждый раз входила поспешно, со словами: – Я только на одну минуту… »

Природа всегда была в центре творчества Паустовского – влюбленного в окружающий мир путешественника. Именно природе и ее взаимоотношениям с людьми посвящена повесть «Кара-Бугаз», историю создания которой Паустовский так увлекательно рассказал в «Золотой розе». На первый взгляд, совершенно прозаичная тема – разработка залежей соли в пустынном заливе Каспия – раскрывается с множества совершенно разных сторон. Самоотверженность русских офицеров и ученых, безлюдные берега, наводящие суеверный ужас на моряков и кочевников, – все это сплетается воедино под пером мастера.

В сборник также вошли повести: «Колхида», «Теория капитана Гернета» и «Озерный фронт».

Во второй книге «Марта Семнадцатого» читатель погружается в бурные события второй недели Февральской революции, весть о которой облетела всю Россию через телеграф министерства путей сообщения. Ставка шлёт полки против Петрограда. А у Таврического дворца победные речи. Одновременное формирование двух новых властей: Временного Правительства и Исполнительного Комитета Совета Рабочих Депутатов. Государь спешит из Ставки в Царское Село, к семье. Исполком рассылает разрушительный для Армии «Приказ № 1». Ставка отзывает полки, посланные на подавление. Отречение Николая II. Царских министров – в Петропавловскую крепость.

Одинокий, уставший от жизни журналист расстается с возлюбленной и возвращается в родное селение в отрогах Тянь-Шаня. Согласившись выступить проводником группы, приехавшей поохотиться на снежных барсов, он и не подозревает, что втянется в опасную криминальную авантюру… И что судьба его неожиданно переплетется с судьбой столь же одинокого снежного барса, изгнанного сородичами…

Сильное и жесткое произведение Ч. Айтматова, в котором безграничная любовь великого писателя и гуманиста XX века к родной природе, людям и зверям чувствуется в каждом слове.

А призыв его – сохранять гармонию, беречь любовь и мир, жить по-человечески, порядочно и милосердно – звучит очень четко.

Помимо романа «Когда падают горы» в сборник вошли повести «Пегий пес, бегущий краем моря» и «Белое облако Чингисхана», а также «Богоматерь в снегах» – отрывок из неоконченного романа Айтматова, прежде публиковавшийся только в газете «Правда» за 1988 год.

Роман «Затерянный мир» – это увлекательная история о чудаковатом профессоре Челленджере и его друзьях, открывших настоящий «затерянный мир» в неисследованном районе Южной Америки и обнаруживших в нем живых динозавров.

Книга ничуть не устарела и десятилетия спустя читается с таким же интересом, с каким читалась и прежде.

В сборник также вошло продолжение приключений полюбившихся героев – повесть «Отравленный пояс».

Уральские сказы Бажова. Истории необычайной красоты и таинственности, на которых выросли многие поколения читателей. Впервые мы знакомимся с Медной горы Хозяйкой и ее любимцем Данилой-мастером, красавицей Танюшкой, загадочным образом связанной с подгорным миром, кладодарителем Серебряное копытце, «повелительницей золота» Огневушкой-Поскакушкой, вечно юной Синюшкой и другими персонажами уникального уральского фольклора еще в детстве, однако возвращаемся к ним снова и снова. И только тогда для нас в полной мере открываются обаяние стиля Павла Бажова и глубина его не просто сказочных, но исполненных истинно мистической глубины сюжетов.

"Twisted Tales" is a collection of short stories brimming with whimsical humour, clever metaphors, and playful paraphrases that will whisk you away from the mundane.

Each narrative takes unexpected turns, keeping you guessing until the very last sentence. Prepare to be surprised, delighted, and utterly engrossed as you escape the everyday and immerse yourself in a world where the ordinary is turned upside down.

This book offers a refreshing respite from the routine, inviting you to forget your worries and lose yourself in the captivating power of storytelling.

Творчество Евдокии Нагродской – настоящий калейдоскоп мотивов и идей, в нем присутствуют символистский нарратив, исследования сущности «новой женщины», готическая традиция, античные мотивы и наследие Ницше. В этом издании представлены два ее романа и несколько избранных рассказов, удачно подсвечивающие затронутые в романах темы.

«Злые духи» – роман о русской интеллигенции между Петербургом и Парижем, наполненный яркими персонажами, каждым из которых овладевает злой дух.

В романе «Гнев Диониса» – писательница «расшифровала» популярные в начале ХХ в. философские учения Ф. Ницше и О. Вейнингера, в сложных любовных коллизиях создала образ «новой женщины», свободной от условностей ветшающей морали, но в то же время сохраняющей главные гуманистические ценности. Писательница хотела помочь человеку не бояться самого себя, своей потаенной сущности, своих самых «неправильных» интимных переживаний и устремлений, признавая их право на существование.

Города нашего детства… Мы стремимся поскорее уехать туда, в большие города, во взрослую жизнь. А потом пытаемся вернуться туда, где деревья умеют дружить, где стая комаров может унести ребенка, где растет жадная роза и добрый фикус…

В этой книге собрана уникальная коллекция никогда ранее не издававшихся рассказов и сказок Юрия Попова – отличника телевидения и радио, журналиста, поэта, дипломированного мастера слова.

Долгожданный сборник прозы – это логическое продолжение первой книги стихов, актуальный взгляд на любовь, дружбу, войну, поиски себя, недетские хлопоты и заботы.

Легкий слог автора помогает с юмором взглянуть на жизнь, а более глубокого читателя – прожить чувства радости и разочарования, вдохновения и предательства, легкой влюблённости и многогранной любви.

Рекомендована широкому кругу читателей.

Под редакцией Альдо Питера Маги и Ричарда Уолсера. Переводчик Осипов Алексей Сергеевич. Художник обложки Дуглас Горслайн (Douglas Gorsline, 1913–1985)

В книге «Томас Вулф, Интервью, 1929-1938» Альдо Питер Маги и Ричард Уолсер собрали двадцать пять свидетельств общения Томаса Вулфа с прессой – от первого до последнего, всего за несколько месяцев до смерти.

Эти встречи с прессой обладают притягательной близостью, которую редко можно встретить в биографиях или научных исследованиях. Вулф, всегда с радостью встречавшийся с журналистами, был готов рассказать о написании «Взгляни на дом свой, Ангел», о том, как «Скрибнерс» принял рукопись, и о том, как книгу приняли в обществе.

Вулф очень верил в то, что Америка способна создать великую национальную литературу. Поскольку большинство этих интервью десятилетиями покоились в газетных архивах, даже ветераны-исследователи Вулфа найдут здесь много нового и полезного.