Как мы жили в СССР. Осенью

Книга, которую вы держите в руках, дань прошлому. Долг перед страной и родителями, которых больше нет, и временем, которое вовсе не было таким, каким его принято ныне малевать. Как мы жили в СССР? На этот вопрос и отвечает автор, отталкиваясь от собственной жизни и опираясь на свои воспоминания. Книга иллюстрирована уникальными снимками из авторского архива.

В книге собраны статьи, написанные в разное время (начиная с 60-х годов), но посвященные в какой-то мере одной теме – основным моментам развития французской литературы эпохи Возрождения и Семнадцатого столетия (то есть особенностям и закономерностям протекания литературного процесса).

Здесь есть статьи обобщающего характера, статьи, посвященные творческому пути крупнейших представителей литературы этого времени (Вийон, Рабле, Ронсар, Агриппа д'Обинье, Корнель и др.), проблемам переходных эпох и некоторым частным вопросам, важным для характеристики движения литературы на протяжении более чем двух веков.

Во второй книге своеобразного лирико-ментального справочника «Как мы жили в СССР» сюжет крутится вокруг весны – «самого советского времени года». Отталкиваясь от собственной жизни и опираясь на свои воспоминания, автор живописует насыщенную и противоречивую картину повседневного бытия великой страны, которой больше нет на карте. Уникальные иллюстрации разбавляют и дополняют повествование.

Все любят отдыхать. Но отдыхать так прочувствованно и полноценно, как отдыхали в Советском Союзе, теперь уже вряд ли у кого-то получится. Почему? На этот вопрос и пытается найти ответ автор в третьей книге своего историко-ностальгического повествования «Как мы жили в СССР».

В книге собраны статьи, написанные в разное время (начиная с 60-х годов), но посвященные в какой-то мере одной теме – основным моментам развития французской литературы эпохи Возрождения и Семнадцатого столетия (то есть особенностям и закономерностям протекания литературного процесса).

Здесь есть статьи обобщающего характера, статьи, посвященные творческому пути крупнейших представителей литературы этого времени (Вийон, Рабле, Ронсар, Агриппа д'Обинье, Корнель и др.), проблемам переходных эпох и некоторым частным вопросам, важным для характеристики движения литературы на протяжении более чем двух веков.

Здравствуйте, дорогие читатели. Эта книга – версия того, что могло быть. В книге есть новые гипотезы бытия. Это попытка сблизить науку и религию. И ни в коем случае не обидеть и не оскорбить чувства верующих. Потому как сам я верю.

Любое полноценное путешествие начинается с книги. А завершается? Тоже книгой! Только те пути, которые совершаются на фоне фундаментального чтения трудов и записок уважаемых предшественников, открывают перед тобой мир во всём его невообразимом величии. В этом убеждён автор. В этом убедится и читатель, который пройдёт вослед за ним по дорогам России, Европы, Турции, Израиля и Аравии.Что есть Запад? Что есть Восток? Ничего особенного. Ведь Земля-то – круглая!

Небольшие стихотворения. Восхищаюсь любимым городом, хорошими поступками людей и т.д.

Именно эта, запрещенная в СССР и ставшая поистине легендарной книга пробудила широкий интерес к причинам трагедии 1941 года. Александру Некричу удалось мастерски нарисовать широкую картину обстановки, предшествовавшей вторжению Гитлера в СССР, а его выводы не устарели до сих пор. Предисловие кандидата исторических наук Алексея Исаева

Во второй части первого тома своей «Метафизики» Эдуард фон Гартман углубляется в исследование философии эпохи Возрождения, раскрывая ее фундаментальную роль в формировании философской мысли Нового времени.

В книге рассматривается тема о влиянии некоторых болезней на исторические события и процессы. Понятия о заражении какой-либо инфекционной болезнью в древние времена не было, но был эмпирический опыт многих поколений, что нашло свое отражение в различных источниках.

В этой книге приведен перечень архитекторов (не всех), которые проектировали здания в городе, и построек (не всех), выполненных по их проектам.

Выдающийся американский теоретик истории Хейден Уайт (1928–2018) в своей последней прижизненно изданной книге заявляет о несовместимости двух основных подходов к прошлому. Первый – историческое прошлое, создаваемое историками в целях познания и существующее только в их книгах и статьях, не содержащее «указаний на то, как действовать в настоящем или предвидеть будущее». Второй – практическое прошлое, связанное с нуждами людей в настоящем и их видением будущего, полезное не только в широком житейском смысле, но и в этическом, кантовском смысле, поскольку предлагает свою помощь в ответе на вопрос: «Что мне следует делать?» Какие литературные формы и жанры способны сегодня удовлетворить нашу потребность в практическом прошлом? Может ли история, как это было во времена Античности и Средневековья, вновь выполнять функцию magistra vitae? Эти вопросы Х. Уайт предлагает обсудить в книге, ставшей его интеллектуальным завещанием.

Невыученные уроки прошлого заставляют снова возвращаться к поискам истоков нынешних конфликтов, возникающих как бы «на ровном месте». В книге предлагаются аналитические статьи, опирающиеся на разные малоизвестные открытые источники информации. По существу представлены ставшие снова популярными в нехудожественной литературе (nonfiction) «лонгриды», способные заменить читателям многословные трактаты, написанные в виде книг.

История Пацановских – это переизданная книга, которая повествует о истории рыцарского рода Мокрско-Пацановских герба Елиты, подданства Речи Посполитой и королевству Польскому.Упрощённая и неполная часть текста доступна в книге «История Пацановских 13—16-го веков».

Античными государствами называют государства Древней Греции и Древнего Рима, созданные индоевропейцами, выходцами из степей Южного Урала. Рассматриваются различные аспекты существования и функционирования этих государств.

Книга о похожестях России и Японии – исторических явлениях, творческих личностях, мультяшных персонажах, и не только.

Отношения в обществе чрезвычайно разнообразны. Они проявляются не только между людьми, но и различными сообществами. Результат их так же противоречив. Однажды они могут быть дружескими, а в другое время сменяются враждебными, хотя все как будто желают справедливости и процветания. В чем же тогда состоит корень этих противоречий?