Искупление

«– Да ты никак замок сменила!

Сбитый с толку, он стоял в дверях и смотрел на круглую дверную ручку, которую пытался повернуть одной рукой, сжимая в другой старый ключ.

Она убрала ладонь с такой же ручки, только по другую сторону двери, и ушла в дом.

– Чтобы чужие не ходили…»

«Мистер Сполнер закрыл лицо руками. Он почувствовал, что летит куда-то, затем услышал крик боли и ужаса, чистый и сильный, как аккорд, и наконец удар. Автомобиль, пробив стену, падал, кувыркаясь легко и быстро, как игрушка, и выбросил его вон. Наступила тишина…»

«Бывает, приходится на ночь глядя выезжать из Дублина и мчаться через всю Ирландию: минуя спящие городки, ныряешь в изморось, а потом в туман, который смешивается с дождем и летит в продуваемое ветром безмолвие. Все вокруг сковано холодом и ожиданием. Такими ночами на безлюдных перекрестках случаются нежданные встречи, а в воздухе призраками плывут нескончаемые нити паутины, хотя на сотни миль в округе не найдешь ни единого паука. Далеко за лугами нет-нет да скрипнет калитка или задрожит под неверным лунным светом оконное стекло…»

«Холодной ноябрьской ночью Джергис Красный Язык (так его прозвали за то, что он вечно сосал красные леденцы), примчавшись ко мне под окно, издал вопль в сторону жестяного флюгера на крыше нашего дома. Когда я высунулся на улицу, изо рта вырвалось облачко пара:

– Чего тебе, Красный Язык?

– Тихоня, выходи! – крикнул он. – Цирк!

Через три минуты я уже сбегал с крыльца, вытирая о коленку два яблока. Красный Язык приплясывал, чтобы не окоченеть. Решили до станции бежать наперегонки: кто продует, тот старый пень.

На бегу мы грызли яблоки, а город еще спал…»

«Сейчас, в момент нашего с ним знакомства, Джордж Гарви – ничто, нуль без палочки. Позднее он будет щеголять моноклем работы самого Матисса – белой покерной фишкой с изображением голубого глаза. Вполне возможно, что еще позднее из золоченой клетки, вделанной в искусственную ногу Джорджа Гарви, польются трели и рулады, а левая его рука обретет новую – красная медь с нефритом! – кисть…»

«Самая обычная банка с маловразумительной диковинкой, какие сплошь и рядом встречаются в балаганчиках бродячего цирка, установленных на окраине маленького сонного городка. Белесое нечто, парящее в сгущенной спиртовой атмосфере, вечно погруженное то ли в сон, то ли в какие-то свои мысли, вечно описывающее медленные круги. Безжизненные, широко раскрытые глаза, вечно глядящие на тебя, никогда тебя не замечающие… И аккомпанемент: вечерняя тишина, нарушаемая только стрекотанием сверчков да вздохами лягушек, доносящимися с заболоченного луга. Самая обычная банка, а в ней то, что заставляет желудок подпрыгнуть к самому горлу, почище чем вид человеческой руки, покачивающейся в бледно-желтом формалине лабораторной кюветы…»

Великий Гюго построил свой «Собор Парижской Богоматери» из образов и слов, он даровал нам удивительную возможность утолить жажду времени, воплощенную в камне, постичь смысл собственного немого изумления перед лицом застывшего совершенства – на примере живых страстей, движимых противостоянием добра и зла к неизбежному обращению в прах.

«Родился, допустим, у кого-то младенец – так ведь пройдет чуть ли не целый день, пока весть об этом отстоится, созреет и разнесется по зеленым ирландским просторам, чтобы достичь наконец ближайшего городка и ближайшего паба, то бишь заведения Гибера Финна…»

«Стояла та самая осень, когда на дальнем берегу Гагачьего озера нашли подлинную египетскую мумию.

Как она туда попала и сколько ждала своего часа, никто не знал. А она и не пряталась – лежала себе в просмоленной ветоши, лишь слегка тронутая временем.

Накануне был день как день: багряные кроны деревьев роняли отгоревшую листву, в воздухе плыл острый перечный запах, а двенадцатилетний Чарли Флэгстафф, выйдя на середину безлюдного переулка, мечтал, чтобы с ним произошла какая-нибудь значительная, увлекательная, невероятная история…»

«Он прозвал ее Стэнли, она называла его Олли.

Так было в начале, так было и в конце того романа, который мы озаглавим „Лорел и Гарди“.

Ей было двадцать пять, ему – тридцать два, когда они познакомились в какой-то компании, где каждый потягивал коктейль и не понимал, зачем пришел. Но почему-то в таких случаях никто не торопится домой: все много пьют и лицемерно повторяют, что вечер удался на славу…»

«Мартин знал, что пришла осень. Пес, вернувшийся со двора, принес с собой запах холодного ветра, первых заморозков и терпкий аромат тронутых гнильцой опавших яблок. В его жесткой курчавой шерсти запутались лепестки золотарника, последняя паутина лета, опилки только что спиленного дерева, перышко малиновки и первый побуревший лист с огненно-красного клена. Пес радостно вертелся около кровати, стряхивая на одеяло свою драгоценную добычу – хрупкие сухие листья папоротника, веточку ежевики, тоненькие травинки болотного мха. Конечно, пришла Осень. К нам в гости пожаловал диковинный зверь – Октябрь!..»

Джон Фаулз – один из наиболее выдающихся и популярных британских писателей, современный классик, автор «Коллекционера» и «Любовницы французского лейтенанта».

«Волхв» служит Фаулзу своего рода визитной карточкой. В этом романе на затерянном греческом острове загадочный «маг» ставит беспощадные психологические опыты на людях, подвергая их пытке страстью и небытием. Реалистическая традиция сочетается в книге с элементами мистики и детектива. Эротические сцены – возможно, лучшее из написанного о плотской любви во второй половине ХХ века.

Иэн Макьюэн – один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), получивший Букера за роман «Амстердам».

«Цементный сад» – его дебютная книга, своего рода переходное звено от «Повелителя мух» Уильяма Голдинга к «Стране приливов» Митча Каллина. Здесь по-американски кинематографично Макьюэн предлагает свою версию того, что может случиться с детьми, если их оставить одних без присмотра. Навсегда.

Думаете, что детство – самый безоблачный период жизни? Прочтите эту книгу.

1972 год. Холодная война в разгаре. На Сирину Фрум, весьма начитанную и образованную девушку, обращают внимание английские спецслужбы. Им нужен человек, способный втереться в доверие к молодому писателю Томасу Хейли – он может быть им полезен. Сирина идеально подходит для этой роли. Кто же знал, что она не только начитанна, но и влюбчива и ее интерес к Хейли очень скоро перестанет быть только профессиональным…

«В скорлупе» – история о предательстве и убийстве, мастерски рассказанная одним из самых известных в мире писателей.

Труди предала своего мужа Джона – променяла утонченного интеллектуала-поэта на его приземленного брата Клода.

Но супружеская измена – не самый ужасный ее поступок. Вместе с Клодом Труди собирается отравить мужа.

Вам это ничего не напоминает? Труди – Гертруда, Клод – Клавдий… Ну конечно, Макьюэн написал роман, в первую очередь вызывающий аллюзии на «Гамлета». Но современный классик британской литературы пошел дальше своего великого предшественника.

Рассказчик – нерожденный ребенок Джона и Труди, эмбрион девяти месяцев от зачатия. Он наблюдает за происходящим и знает, что придет в этот мир сиротой и что его мать и дядя – убийцы.

Иэн Макьюэн – один из «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».

У детского писателя Стивена Льюиса прямо из супермаркета неожиданно и необъяснимо исчезает трехлетняя дочь. Эта потеря переворачивает всю жизнь Стивена, наглядно демонстрирует ему, что дочь была единственным смыслом его жизни. Личная драма Стивена разворачивается на фоне непрекращающегося течения времени, затеявшего странную борьбу с главным героем. Лишь постепенно Стивен понимает, что не человек владеет своим временем, но время властвует над людьми – время зачатия и время рождения, время роста и время возмужания, словом – время как загадочная, не персонифицированная и всемогущая сила, которую невозможно провести, но которую можно попытаться преодолеть, лишь преодолев себя.

Иэн Макьюэн – один из «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам». «Невыносимая любовь» – это история одержимости, руководство для выживания людей, в уютную жизнь которых вторглась опасная, ирреальная мания. Став свидетелем, а в некотором смысле и соучастником несчастного случая при запуске воздушного шара, герой романа пытается совладать с чужой любовью – безответной, безосновательной и беспредельной. Как удержать под контролем остатки собственного рассудка, если в схватке за твою душу сошлись темные демоны безумия и тяга к недостижимому божеству?

Ответственность за чужие судьбы – нелегкий груз. Судье Фионе Мей всегда казалось, что она принимает правильные, профессиональные решения.

Но очередное дело оказывается настолько непростым, что ни профессионализм, ни жесткость и бескомпромиссность не могут ей помочь. Адаму Генри необходимо переливание крови – иначе он умрет. Однако такая процедура противоречит его религии. Родители Адама, фанатично верующие люди, смирились с неизбежной смертью сына.

Адам несовершеннолетний, а значит, Фиона имеет право пренебречь волей родителей, и тогда она сохранит Адаму жизнь. Но при этом она лишит его веры, поддержки родных, заставит усомниться в их любви к нему.

Она вынесет единственно правильное, с ее точки зрения, решение, не подозревая, что изменит не только жизнь Адама Генри, но и собственную.

Иэн Макьюэн – один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом). Его «Амстердам» получил Букеровскую премию. Русский перевод романа стал интеллектуальным бестселлером, а работа Виктора Голышева была отмечена российской премией «Малый Букер», в первый и единственный раз присужденной именно за перевод.

Двое друзей – преуспевающий главный редактор популярной ежедневной газеты и знаменитый композитор, работающий над «Симфонией тысячелетия», – заключают соглашение об эвтаназии: если один из них впадет в состояние беспамятства и перестанет себя контролировать, то другой обязуется его убить…

В своей новой книге один из лучших британских писателей задает самые важные вопросы: что делает нас людьми? Что определяет наши поступки и внутренний мир? Может ли машина понять человеческое сердце?

В центре сюжета – альтернативная история. Британия проиграла Фолклендскую войну, а Алан Тьюринг сделал прорыв в создании искусственного интеллекта: этот мир отличен от нашего, и даже любовь в нем живет по другим законам.

В альтернативном Лондоне 1980-х заблудший неудачник Чарли влюбляется в Миранду – девушку, в прошлом которой большая тайна. Когда Чарли вдруг разживается деньгами, он первым делом покупает Адама – одного из первых андроидов. Вместе с Мирандой они создают Адаму личность. Новое существо – почти идеальный человек. И вскоре троица образует любовный треугольник.

Это карманное издание книги Франко Арминио – первое на русском языке. Писатель выступает перед нами в роли своеобразного почтальона с того света. В его сумке короткие послания, сумевшие запечатлеть предсмертные мгновения жизни. Последнее дыхание, последний взгляд, последнее желание, последний жест. Пронзительное отчаяние перед лицом физической кончины переходит в сдержанную констатацию неизбежности этого события. Предельно сжатая форма изложения, чрезвычайно сложная сама по себе, позволяет достичь головокружительных высот эмоционального и эстетического воздействия на читателя.

В новом романе известной норвежской писательницы разворачивается столетняя история семьи Вассму. Три женщины, представительницы трех поколений семейного клана, – красавица Сара Сусанне, ее дочь Элида и внучка Йордис, которой суждено стать матерью самой Хербьёрг Вассму, – каждая по-своему преодолевает тяготы жизни в северной стране, сотрясаемой историческими бурями XIX–XX веков.

Жизнь замужней пары и их «мастерской» одновременно и весьма аллегорично связаны с какой – то параллельной канвой. Закрытие предприятия главной героини оставляет много намеков на социальные изменения, которые отличали Грецию в начале 1970 – х. В реалиях ничто не может помешать работе предприятия, как и жизни пары, на пути к уничтожению, однако этот путь, по мнению писателя, приобретает символические масштабы мучительных попыток людей выжить в жесткой социальной среде, полюбить и стать любимыми, спасти то, что смогут от своих первых грез, проявить терпение и оказать сопротивление.

Аргентина, 1976 год. Военная хунта ведет войну со своим  народом:  массовые  аресты,  жестокие  пытки,  бессудные казни и тайные похищения. Каждый день бесследно пропадают люди. Однако еврей Кадиш Познань  по-своему  исправляет  реальность:  его  стараниями  исчезают  не  живые,  а  умершие  –  недостойные  предки,  чьи  имена  ему  поручено  сбивать  по  ночам  с  кладбищенских  надгробий,  чтобы  не  позорили  порядочных  членов еврейской общины. Но однажды пропадает его  собственный сын. В отчаянии родители обращаются в  Министерство по особым делам. Здесь по кафкианским  коридорам власти мечутся те, кто утратил надежду найти  пропавших  родных.  Балансируя  на  грани  драмы  и  гротеска, Натан Ингландер показывает трагедию целого народа в истории одной семьи.

В книгу вошли сборники рассказов и новелл знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2011) «Русская борзая» и «Вывернутая перчатка». Из этих небольших историй, притч и небылиц, действие которых разворачивается на фоне мировой культуры и мифологии, рождается неповторимый и загадочный мир «первого писателя третьего тысячелетия».

В секретной тюрьме посреди пустыни Негев содержится  безымянный узник Z. Кто он и почему находится здесь  уже  более  десяти  лет?  Разматывая  фабулу  от  конца  к  началу,  переплетая  несколько  сюжетных  линий,  автор  создает  увлекательную  головоломную  историю,  главную роль в которой играют превратности любви и катастрофические последствия благих намерений. «Ужин  в центре Земли» – это роман о шпионских играх и любовных интригах, о дружбе и предательстве, о стремлении к миру и неразрешимом военном конфликте.

Во дворце султана в сердце Османской империи есть Клетка. В ней с детских лет живут принцы, сыновья правителя. Орхан и его братья мечтают покинуть Клетку, чтобы никогда в нее не вернуться. Но так ли сладостны будни султана в гареме, как представляют себе юные мечтатели?..

В прозе Натана Ингландера мастерски сочетаются блестящая фантасмагория и виртуозное бытописательство. Перед нами, как на театральных подмостках, разворачиваются истории, полные драматизма и неповторимого юмора.

В рассказе «Реб Крингл» престарелый раввин, обладатель роскошной бороды, вынужден подрабатывать на Рождество Санта-Клаусом. В «Акробатах» польским евреям из Хелма удается избежать неминуемой смерти в концлагере, перевоплотившись в акробатов. В уморительно смешном рассказе «Ради усмирения страстей» истомившийся от холодности жены хасид получает от раввина разрешение посетить проститутку.

И во всех рассказах Натана Ингландера жизненная драма оборачивается человеческой трагикомедией.

Рефлексирующие события на фоне военных действий на Донбассе переплетаются личными драмами. Встреча одноклассников на похоронах одного из них проходит на грани ненависти полов между героем и одноклассницей, а потом они встречаются при совершенно иных обстоятельствах, приоткрывающих ее тайны… Ему же, интеллигенту и интеллектуалу, необходимо вытащить кума из заточения, виновника которого ищет сын плененного, крестник героя. Заложниками и условием вызволения кума является семья героя, и тому приходится идти на сделку с совестью. Ведь он был помешан на том, чтобы иметь детей, но и тут есть своя тайна. Друг как враг и враг как друг – неожиданности появляются одна за другой… Игра слов и смыслов, стилизация современной прозы, драматургии, сценарного стиля и античной поэтики. Содержит нецензурную брань.

В романе «Пределы зримого» (1986) известный современный писатель Роберт Ирвин открывает перед читателем мир английской домохозяйки, неожиданно оказывающийся удивительной фантасмагорией.