Философские проблемы науки и техники: вопросы и задания

Твитер покинул нас, а с ним и его незабываемо мудрый формат: мели, что хочешь, но не более 280 знаков. Твитер продали, прикончили, подменили бездушным «Х».

В память о нём и нас, чирикавших по его правилам, поделка эта, отчасти летописная.

Многие считают Мартина Хайдеггера (1889-1976) одним из титанов философии двадцатого века. Он приобрел международную репутацию с появлением книги Бытие и время в 1927 году. Молодой Юрген Хабермас охарактеризовал книгу как "самое значительное философское событие со времен феноменологии Гегеля. Успех " Бытия и времени" был немедленным, а его влияние – всеобъемлющим. Многие течения современной философии за последние 70 лет были вдохновлены работами Хайдеггера, а в некоторых случаях возникли непосредственно из него. Среди них мы можем упомянуть экзистенциализм, герменевтику, постмодернизм и экофеминизм, а также многочисленные направления психологии, теологии и литературы. Его труды оказали влияние на таких разных мыслителей, как Герберт Маркузе, Жан-Поль Сартр, Жак Деррида, Пол Тиллих и многие другие.

Продолжение и развитие идей книги Богданова Я.В. "Коэволюция сознания и операционных систем". Автор предлагает ряд своих концепций эволюции разумной жизни. Рассматривает вопросы психической деятельности, выдвигает концепцию психического организма. Представляет музыку как форму внесловесной смысловой организации. Размышляет о природе самосознания. высказывает мысль об эволюции самосознания как инструменте социального доминирования. Изучает диалогичность языка в связи с бурным развитием технологий искусственного интеллекта. Рассматривает человека как текст. Выдвигает концепции Пансоциума, Панэнцефалона, Посмертного цифрового мемориала. Рассматривает тему любви как особой аффинности смыслов. Предлагает поразмышлять о дальнейших путях развития разумной жизни.

В работе рассматриваются характерные тенденции во взаимоотношениях католицизма с современной философской мыслью, в частности теорией генеративности как способности к порождению блага, ставшей примером сочетания современной научной мысли с искренней верой в Бога.

Для специалистов и интересующихся развитием духовности и философской мысли.

Эта книга – размышление о том, как духовное событие утрачивает силу различения в процессе превращения в религиозную форму. От первых прорывов в библейском повествовании до оформления богословских систем, от пророческого слова до канона, от личной веры до института – Парадокс божественного замысла прослеживает не историю религии, а внутреннюю логику её остывания. Здесь откровение понимается не как учение, не как система взглядов и не как гарантированная передача смысла, а как прерывистое, уязвимое вмешательство, требующее зрелости и тишины, а не принадлежности.

Книга написана на стыке феноменологии, библейской экзегезы и духовной интуиции. В ней звучат отголоски Гуссерля и Хайдеггера, Велльгаузена и Симоны Вейль, а также – что необычно для богословского текста – философски переосмысленные идеи Кастанеды, рассматривающих дисциплину различения как путь сохранения живого восприятия вне системы.

Два безымянных осколка, что повстречались в бескрайнем пространстве пустоты. Их диалог, что превратился в спор, отзывается эхом в пустоте, раскалывая ее.

Выбор между свободой и разумом оказывается ложью. Философия не дает ответов, но показывает путь.

Взяв за основу понятие «пост-Европа» чешского феноменолога Яна Паточки, первым предположившего, что после Второй мировой войны Европа перестала быть центрообразующей силой, в своей новой работе гонконгский философ Юк Хуэй обращается к проблеме «преодоления модерна», вокруг которой сто лет назад в Японии сформировалась Киотская школа. Нисида Китаро, Ниситани Кэйдзи, а также китайский неоконфуцианец Моу Цзунсань не отвергали западную философию, но искали новые пути для мышления в условиях кризиса, охватившего Европу. Вместо мечты о невозможном преодолении хайдеггеровской Heimatlosigkeit «Пост-Европа» предлагает набросок мышления, которое, осознав свою «безродность», стремится обрести новую форму, но не путем нейтрализации различий, а через индивидуацию, направленную на преодоление оппозиций между logos и technē, Востоком и Западом, домом и бездомностью.

Новый взгляд на то как… как новый взгляд на это меняет новый взгляд на то. Мрачная обстановка и черные цветотени с бородой травы…

Современная сказка для детей и взрослых с аллюзиями к русским народным сказкам. Публикуется в авторской редакции.

В мире, где боги мертвы, но их кошмары остались, Вайдемар Прокляторождённый вынужден скитаться в поисках ответы. Его оружие – Клык, клинок, пожирающий ложь, – треснуло, и сквозь щель сочится свет, похожий на детский смех.

Ему предстоит:

Спуститься в колодец из зубов, где ждет голодное божество, питающееся историями.

Узнать правду о себе – не как о герое, а как о пломбе в зубах мироздания.

Дать имя Хаосу и понять, что спасение может быть страшнее гибели.

Философская глубина:

▪ Что тяжелее – убить бога или перестать быть его инструментом?

▪ Можно ли спасти мир, дав имя своему внутреннему монстру?

▪ Если правда – это боль, то почему мы так боимся забвения?

Эта книга для тех, кто ищет:

Мрачное фэнтези с поэтичной прозой

Философские дилеммы без готовых ответов

Мир, где каждая метафора – это рана на теле реальности

«Я назвал Хаос – и он ответил мне голосом моего детства.»