Чистый понедельник (сборник)

«В час ночи, зимней, деревенской, до кабинета доносится из дальних комнат жалобный детский плач. Дом, усадьба село – все давно спит. Не спит только Хрущев, Он сидит читает, порою останавливает усталые глаза на огнях свечей: – Как все прекрасно! Даже этот голубой стеарин!..»

«Необыкновенно высокий человек, который называл себя бывшим моряком, Адамом Соколовичем, многим встречался в этот темный и холодный день то возле Николаевского вокзала, то в разных местах Невского проспекта. С панели Лиговки он, с непонятной серьезностью, смотрел на памятник Александру III, на вереницу трамвайных вагонов, описывающих круг по площади, на черные людские фигуры, на извозчиков и ломовых, двигающихся к вокзалу, на огромный почтовый автомобиль, выезжающий из-под вокзальной арки, на дроги, увозившие куда-то среди этого движения нищенский, никем не провожаемый ярко-желтый гроб; стоя на Аничковом мосту, он сумрачно заглядывался на темную воду, на посеревшие от нечистого снега баржи; бродя по Невскому, внимательно изучал товары в окнах магазинов. Не заметить и не запомнить его было нельзя, и всякий, кому он попадался на глаза, испытывал чувство смутной неприятности, какого-то беспокойства и, отворачиваясь, думал…»

«Мы шли по большой дороге, а они косили в молодом березовом лесу поблизости от нее – и пели.

Это было давно, это было бесконечно давно, потому что та жизнь, которой все мы жили в то время, не вернется уже вовеки.

Они косили и пели, и весь березовый лес, еще не утративший густоты и свежести, еще полный цветов и запахов, звучно откликался им.

Кругом нас были поля, глушь серединной, исконной России. Было предвечернее время июньского дня…»

«Летний вечер, ямщицкая тройка, бесконечный пустынный большак…». Бунинскую музыку прозаического письма не спутаешь ни с какой другой, в ней живут краски, звуки, запахи… Бунин не писал романов. Но чисто русский и получивший всемирное признание жанр рассказа или небольшой повести он довел до совершенства. В эту книгу вошли автобиографическая поветь «Жизнь Арсеньева», рассказы разных лет; пронизанные горечью и болью за судьбу России «Окаянные дни» и «Воспоминания» – о Репине, Рахманинове, Шаляпине, Толстом…

«… Чиновник казенной палаты, вдовец, пожилой, женился на молоденькой, на красавице, дочери воинского начальника. Он был молчалив и скромен, а она знала себе цену. Он был худой, высокий, чахоточного сложения, носил очки цвета йода, говорил несколько сипло и, если хотел сказать что-нибудь погромче, срывался в фистулу. А она была невелика, отлично и крепко сложена, всегда хорошо одета, очень внимательна и хозяйственна по дому, взгляд имела зоркий. Он казался столь же неинтересен во всех отношениях, как множество губернских чиновников, но и первым браком был женат на красавице – и все только руками разводили: за что и почему шли за него такие? …»

«Пятый день несло непроглядной вьюгой. В белом от снега и холодном хуторском доме стоял бледный сумрак и было большое горе: был тяжело болен ребенок. И в жару, в бреду он часто плакал и все просил дать ему какие-то красные лапти. И мать, не отходившая от постели, где он лежал, тоже плакала горькими слезами, – от страха и от своей беспомощности. Что сделать, чем помочь? Муж в отъезде, лошади плохие, а до больницы, до доктора, тридцать верст, да и не поедет никакой доктор в такую страсть…»

Неутомимо гонял он за становыми – в те глухие осенние поры, когда взыскивают подати и идут по деревне торги за торгами. Неутомимо скупал у помещиков хлеб на корню, снимал за бесценок землю… Жил он долго с немой кухаркой, – «неплохо, ничего не разбрешет!» – имел от нее ребенка, которого она приспала, задавила во сне, потом женился на пожилой горничной старухи-княжны Шаховой. А женившись, взяв приданого, «доконал» потомка обнищавших Дурново, полного, ласкового барчука, лысого на двадцать пятом году, но с великолепной каштановой бородой. И мужики так и ахнули от гордости, когда взял он дурновское именьице: ведь чуть не вся Дурновка состоит из Красовых!

«Приехав в Москву, я воровски остановился в незаметных номерах в переулке возле Арбата и жил томительно, затворником – от свидания до свидания с нею. Была она у меня за эти дни всего три раза и каждый раз входила поспешно, со словами: – Я только на одну минуту… »

А если убрать "если", останется "А…", кое произносит безумие или шиза.

А если не убивать, это всего лишь фантазия, развлекающая наши заквасившиеся глаза.

А если…

О судьбе девушки, потерявшей мать. Спас ее дядя Паша, приняв ее в свою семью.

У каждого человека есть родные сердцу места. Такое место есть и у меня.

С самого раннего детства я часто гостила у бабушки в деревне Малое Игнатово Ардатовского района Республики Мордовия.

Необычайно красивая и благодатная атмосфера этого края оставила в моей детской памяти неизгладимый след, вдохновляя на творчество. Так появились мои первые стихи о природе, о деревенских буднях и праздниках, о жизни простых людей.

Уважать старших, чтить память предков, помогать и быть полезным – все это заложено там, в родной деревне, где люди показывали образец, как жить надо и как не надо, где многими, в том числе и мной, была пройдена настоящая школа жизни.

С огромной благодарностью и любовью я каждый раз вспоминаю о своем Малом Игнатове, о тех, кто здесь родился, вырос, бывал в гостях или просто проездом.

И пусть продолжает жить деревня в наших сердцах, фотографиях, картинах, песнях, стихах и в этой книге.

Они проживают всего один день.

Человек и его собака.

Один день из всей жизни. Маленький срез толстой ветки свободно растущего дерева жизни.

Ни фантазии, ни преувеличения.

Только один день.

Каждый ребёнок имеет право на счастье.

Право засыпать в тёплой постели, а не в холодных стенах приюта.

Право слышать слова любви, а не равнодушие.

Право чувствовать, что он нужен.

Но что, если мир отказывает им в этом праве?

Что, если система, созданная для защиты детей, сама становится их тюрьмой?

Лиам Брайан знал ответ. Когда-то он был одним из тех, кто ждал. Ждал семью. Ждал заботу. Ждал, пока взрослые перестанут смотреть сквозь него. Но однажды он понял: ждать нельзя. Нужно бороться.

И он начал борьбу – сначала один, потом с теми, кто тоже не хотел мириться с несправедливостью. Он бросил вызов системе, которая лишала детей будущего, и доказал всему миру: детство не должно быть временем ожидания.

Эта книга – не просто история. Это напоминание каждому из нас: дети не должны страдать из-за безразличия взрослых.

Они не просят многого.

Они просто хотят быть счастливыми.

Книга посвящается Международному дню защиты детей.

У молодого фотографа Ильи срывается поездка мечты. Почувствовав признаки депрессии, он решает отправиться в клинику неврозов, где уже не раз проходил лечение. Но он и не догадывается, что встретит там любовь всей своей жизни…

Одиночество, которе душит или освобождает. Как много мы ждем от других людей,

«В ПЕРЕПЛЁТ!» – это открытое поэтическое пространство и одновременно площадка для старта «в творческую стратосферу», а потом и в «звёздные выси» как молодых, так и уже зарекомендовавших себя поэтов и авторов-исполнителей. Цель мероприятия – открыть зрителям молодых поэтов и музыкантов, а также познакомить с новыми произведениями именитых авторов, привить культуру восприятия поэзии, создать атмосферу праздника поэтического русского слова.

Организаторами поэтического баттла «В ПЕРЕПЛЁТ!» являются Общество с ограниченной ответственностью «СТРОЙЭКСПЕРТИЗА», под эгидой Межрегионального общественного патриотического движения «ВЕЧНО ЖИВЫЕ» и поэтического содружества «РОЗЫ ПОЭЗЫ».

Первая любовь для кого-то может быть второй, для кого-то счастливой, для кого-то несчастной. Но для всех – это испытание сердца, это испытание характера, испытание жизни, испытание судьбы. Люди не знают как они жестоки.

Ты не счастлив, если вы брали тебя. И ты не счастлив, если выбрал сам. Когда же ты счастлив, человек?

Главная героиня Рианна уходит из дома, потому что мама заставляет её поступать на юриста. Рианна поступает в художественный институт, где её ждут разные приключения и события. Сможет ли она исполнить свою мечту? Станет ли она знаменитым художником? Это предстоит узнать читателю, прочитав книгу.