Глава 1. О брачных обрядах
Тия Дочь Неба
Вокруг расстилался сад – глухой, запущенный и оттого жутковатый, угнетающий. Все храмы Вечного Дитя выглядят одинаково: островок полудикой природы, в глубине которого спрятаны небольшие павильоны или беседки. Сейчас, вечером, сад этот больше напоминал глухой лес, в недрах которого притаилось что‑то страшное, опасное, недобро глядящее на людей, вторгшихся на его территорию.
Умом я понимала, что никакой опасности нет, что совсем рядом находятся люди, которым можно доверять, что меня защищает сильнейший из когда‑либо живших фиров – Ив Ярость Богов. Я чувствовала и даже видела едва заметный защитный купол, укрывавший меня и идущего со мной рука об руку мужчину. Но все это совсем не успокаивало. Мне было страшно.
Пугал не только храм Вечного Дитя и не только сейчас – все последние дни я провела в каком‑то непрекращающемся кошмаре. Прежняя тихая жизнь в Верхнем дворце сейчас казалась невообразимо далекой, хотя с ее окончания прошло всего три дня. Крошечный камешек Шипов‑и‑Пряжи стронул громадный сель больших и маленьких трудностей и проблем, который грозился полностью погрести меня под собой.
Сама церемония помнилась как в тумане: молчащие разочарованные люди, тяжелый бесстрастный взгляд Идущей‑с‑Облаками, какой‑то мужчина под копытами лошади. Я держалась на единственной мысли: нельзя останавливаться, ни в коем случае нельзя сдаваться, нужно лишь продержаться до вечера, вечером все закончится и станет как раньше.
Глупая мысль, самообман. Вечером я осознала, что как раньше уже не будет. Не будет уютных и веселых вечеров в Верхнем дворце, останется только… одиночество. Чужие и равнодушные люди вокруг, каждому из которых я что‑то должна, каждому из которых нужна не я, а госпожа кесарь.
Глупое название. Кесарь – это мужчина, воин, правитель, командующий армией. Мудрец или самодур, транжира или скупец, неважно. Но – мужчина. Я могла вылезать из шкуры, покрываться ржой от усердия, но кесарем для людей останется мужчина на троне, а не девчонка, по недосмотру богов занявшая чужое место. Все победы и достижения неизменно будут приписывать советникам и помощникам, все проблемы – ставить мне в вину. Знала ли я, что так будет? Знала. Была ли к этому готова? Думала, что да, но на деле смирять гордыню и молчать оказалось гораздо труднее, чем я могла рассчитывать.
Поэтому мне как можно скорее нужно было выйти замуж. Не просто так и Даор, и Ив торопили меня с выбором, но до последнего момента я отчаянно сомневалась и трусила. Это ведь муж. Один и на всю оставшуюся жизнь.
Я не надеялась, что выйду замуж по любви – это недопустимая роскошь в моем положении. Большее, о чем я могла просить богов и на что могла надеяться, – это человек рядом, который не будет мне противен, с которым я смогу найти общий язык. И Идущая‑с‑Облаками ответила на мою просьбу – не в день представления и венчания, а до этого, явившись мне во сне.
Мой выбор, так шокировавший окружающих, был ее выбором. Нет, она не говорила прямо: выходи вот за этого, а то будет хуже. Но велела выбирать не глазами и не умом, а назвать того, у кого есть сердце. И, судя по словам Халы, по моей просьбе наблюдавшего за кандидатами на эту роль, последним качеством обладали немногие. А из них, увы, больше всего подходил немой альмирец.
Насмешка богов. Я просила того, с кем смогу найти общий язык, а получила немого.
Конечно, я могла выбрать другого, но пришлось поверить Пустой Клетке и положиться на дана, который едва не надорвался ради меня, слушая эмоции и чувства полусотни мужчин. Со слов Халы, Стьёль, искренне пожалевший девочку, на чью голову возложили Шипы‑и‑Пряжу, оказался самым искренним из всех.
И вот сейчас я шла с этим чужим, незнакомым человеком, чтобы через несколько минут назвать его мужем. И рядом – никого, способного поддержать, ободрить, сказать теплое слово.
Сказать.
Все подобные мысли чем дальше, тем больше казались мне издевательством. Не скажет, даже если захочет. Потому что немой.
По‑хорошему, его высочество принца Стьёля не в чем было винить, он вел себя безукоризненно. Был вежлив, предупредителен, сдержан и ничем меня не обижал. Это даже удобно: на словах он не сможет сделать подобного и при большом желании. А для того чтобы обидеть действием и при этом не нарушить закон и правила приличия, надо еще постараться. И ведь даже толкового семейного скандала не получится. Я кричу, а он руками машет и строчит что‑то на бумажке – комедия!