У каждого человека утро начинается с определенного ритуала.
Джек Эберсон просыпался около шести утра, выключал будильник, который еще не успевал зазвенеть, включал кофеварку и направлялся в ванную комнату, где долгое время рассматривал себя в зеркале. Наклонялся к нему ближе, оттягивал нижнее веко правого глаза, затем левого, проводил рукой по щекам и подбородку, проверяя наличие щетины. Поворачивал голову налево, как-то грустно смотрел на душевую кабину и поворачивал до упора вентиль холодной воды.
За этим действом следовала пятисекундная пауза и очередной оценивающий взгляд в зеркало. Теперь наставала очередь провести рукой по волосам, подвигать нижней челюстью и, запрокинув голову назад, выставить напоказ шею, словно в попытке убедиться, что всё на месте, что за ночь ничего не поменялось и не пропало.
Только после этого мужчина облегченно выдыхал, поворачивал до конца вентиль горячей воды и заходил в кабину.
Старенькая кофеварка шумела на всю квартиру, поэтому ровно в тот момент, когда она отключалась, Джек выходил из душа, оборачивался полотенцем и босиком шлепал на кухню.
Ровно десять минут, чтобы выпить кофе и посмотреть новости, три – чтобы одеться. Один косой взгляд на старую фотографию, стоящую в рамке на микроволновке; один долгий, встревоженный – на запертую комнату, которая раньше была залом. И закрыть дверь.
Его путь на работу лежал через узкую улочку, по бокам которой расположились маленькие магазинчики со всякой всячиной. Они стояли так плотно друг к дружке, что напоминали единое одноэтажное строение, и Джек удивлялся, как их до сих пор еще не снесли. Городок был маленький, туристы посещали его редко, а местные жители закупались в супермаркетах.
Эта улица уже давно стала пережитком прошлого и, как всё давно забытое, имела свою ценность – атмосферу. Джек не раз видел, как менялись лица людей, стоило им ступить на каменистую дорогу. Чувство безграничного удивления сменялось в них умиротворенностью и счастьем. Проходя мимо магазинчика мистера Эвола, они замедляли шаг, вдыхая чудесные ароматы эфирных масел, продававшихся там, немного нервно потирали руки, увидев фигурное домашнее мыло миссис Уни, восторженно рассматривали деревянных марионеток молодого мастера Эндрю, и с примесью удивления и гордости останавливались около книжной лавки Джека. Они редко что-то покупали, и большинство здешних продавцов кое-как сводило концы с концами, но никто и не думал о том, чтоб закрыть лавочку.