Глава Первая, в которой Федя Бабочкин вполне доволен текущей жизнью
«Пятница! Или все же… тяпница?», – размышлял Федор, глядя на последнего посетителя.
Тот с энтузиазмом рассказывал о помойке, якобы располагающейся не в том месте. Бабочкин машинально кивал головой, продолжая планировать ближайшее будущее.
«И, как минимум, развратница», – подошла следующая мысль.
Предложение Вити Соколовского было заманчивым, но не более. Как показала новейшая история, все его спортивные мероприятия сопровождались энергичным потреблением алкоголя и прочими сопутствующими пороками. После этого приходилось возвращаться не «с новыми силами», а, подобно старой батарейке, полностью «разряженным»…
– … Федор Сергеевич, что будем делать?! – крикнул дед, заподозрив, что его не слушают.
– Принимать меры, – блеснул Бабочкин дежурной улыбкой. – В понедельник выйдем на место, оценим обстановку…
«Выход есть, – подумал он, – Возьму с собой Леху Киреева. Он сегодня уходит в отпуск и уж точно не допустит никаких излишеств…»
– А в котором часу? – не унимался пенсионер.
– Вам зачем?
– Как зачем? Соберу жильцов, чтобы они все проконтролировали.
– Хорошо, – оценил бесполезность дебатов Бабочкин. – Оставьте свой телефон – мы с вами свяжемся.
– Мои данные в заявлении, – кивнул дед на лежащий на столе лист.
– Ах да… ну, тогда…
– До понедельника.
Когда дверь закрылась, Федор удовлетворенно хмыкнул. Этот оказался достаточно культурным. По крайней мере, не сорвался на ненормативную лексику, а в процессе диалога употребил всего пару матерных слов. Да и то – вскользь. В основном же люди, приходящие на прием, вскрывали глубинные пласты словесности, полагая, что те помогут не только в коммунальных вопросах, но и в жизни вообще. Но не тут-то было. Бабочкин за несколько лет в подобных дискуссиях поднаторел и стойко держал удар. Проблем с этим почти не было, за исключением редких ночных кошмаров.
Подойдя к окну, он набрал приятеля:
– Привет, Леш. Ты где?
– Выхожу из конторы.
– То есть…
– Так и есть. Я свободен – наяву, а не во сне… уже в отпуске, короче.
– Какие планы на вечер и… вообще?
– Ты не поверишь, Федь, этот вопрос я хотел задать тебе. Вот и телефон достал, а ты взял и позвонил. Мы с тобой с детства на одной волне.
– Это точно. Послушай, дружище, предлагаю чудное незабываемое мероприятие…
– Спортивное?
– Да, да, да…
– Не от Соколовского ли?
– От него, родимого, – буркнул потрясенный Бабочкин, не сомневаясь, что Алексей откажется. – Откуда знаешь?
– Наверное, забыл, где я работаю?
– Ну, не настолько же…
– Скажу по существу – я согласен. Когда и где встречаемся, ну и… как будем добираться?
– Э-э…, – вновь поразился неожиданной метаморфозе Федор. – Думаю, мой драндулет брать не стоит. Тут до Лыткарино рукой подать. Поедем на такси или общественном транспорте…
– Не стоит, – оборвал приятель. – У меня имеется «должничок», который докинет нас с удовольствием. Через час будем у тебя. Идет?
Идти было совсем недалеко. Федя проживал в высотке, расположенной в пяти минутах этой самой ходьбы. «Однушку» на пятнадцатом этаже купили родители, когда он заканчивал Школу. Правда, не ту, что с маленькой буквы, а Высшую – экономики. Впрочем, Бабочкин с детства мечтал учиться в заведении другого ведомства. Его аббревиатуру он демонстрировал, где только можно. Тем более что она полностью совпадала с его инициалами.
Поступление в ВШФСБ успехом не увенчалось. Федор почему-то не прошел профотбор, который… неожиданно преодолел дружок Леха, двинувший туда «за компанию». Слава богу, Бабочкин быстро понял, что спецслужба ему необходима лишь как средство для жизненной карьеры. Ну, скажем, как у президента и некоторых его соратников. Плюнув три раза через плечо, он с легким сердцем подал документы в ВШЭ. Закончив ее с отличием и следуя генеральному плану, Федор, к удивлению многих, устроился мелким чиновником в районную Управу. Однако через пару лет стал заместителем начальника отдела и вступил в «Единую Россию».
На сборы, включая легкий перекус, было минут сорок. Как обычно, переступив порог, он включил телевизор. По первому каналу транслировалось популярное ток-шоу. Трое ведущих, перебивая гостей, доказывали, что целью Запада на самом деле являются российские природные ресурсы, а, стало быть, и территории. Какой-то дежурный либерал, пытавшийся возразить, тут же был повержен аргументами большинства студии.