Заметки по философии живописи
Рецензент:
академик Российской академии художеств, кандидат искусствоведения М. Г. Кудреватый (Санкт-Петербургская Академия художеств имени Ильи Репина)
@biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ
© В. В. Костецкий, 2025
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2025
Предисловие
Опыт общения со студентами Санкт-Петербургской академии художеств можно подытожить неутешительными тезисами. Талантливые работы после первого курса сменяются не менее талантливыми работами после второго курса, но к выпускному курсу от талантов мало что остаётся. На первых порах мне казалось, что такого не может быть и, соответственно, нет правоты в моих впечатлениях. Обратившись к литературе по эстетике, к своему удивлению обнаружил, что к подобным выводам приходил еще Д. Дидро в трактате «Опыт о живописи». С резкой критикой в адрес художественного образования выступал Г. Гегель в лекциях по эстетике. Наконец, уже в советское время композитор Б.В. Асафьев в специальной работе «Русская живопись. Мысли и думы» высказался далеко нелицеприятно, сожалея об отсутствии артистизма почти во всей русской живописи. Очевидно, что философия живописи в отличие от искусствоведения требовала от живописи чего-то большего, с чем и хотелось бы разобраться.
В первой части книги красной нитью проходит тема «Что делает живопись живописью» – в отличие от раскрашенных рисунков, росписей, иллюстраций и разных технических форм «изобразительной продукции». Вторая часть имеет подзаголовок «Художникам на заметку» – в ней рассматриваются вопросы, важные для любого искусства. В третьей части приводятся статьи, как говорится, мировоззренческого характера. Прежде всего, речь идёт о понимании России в её далеко не линейной истории, тем более на современном этапе «борьбы цивилизаций». Русский художник может жить, конечно, хоть в разных уголках планеты, но от вопроса о том, каким бывает «дух цивилизации» и в чем специфика «русского духа» уйти в художественном творчестве не получится. Это вопросы не на поверхности искусства, а в его глубине.
Монография сложилась на основе ряда опубликованных статей в научных журналах, включая издания Санкт-Петербургской академии художеств имени Ильи Репина. Несмотря на то, что содержание монографии носит научно-теоретический характер, стиль изложения по возможности приближен к художественному тексту. Правда, статьи писались в разные годы, под разные цели, поэтому при воссоединении в единое целое неизбежно возникали повторы, за что автор приносит свои извинения строгим читателям.
Виктор Костецкий,
доктор философских наук,
профессор
Часть Первая
Заметки по философии живописи
Заметки по философии античной живописи
«Самым прекрасным является то, что наиболее справедливо»
(пророчество в Дельфах)
«Мнимо прекрасное есть разукрашенное»
(И. Кант)
В XVIII веке во Франции был один чиновник налоговой службы, который прославился тем, что его скрюченная фигура и загребущие руки соответствовали должностным обязанностям. Тень этого чиновника наводила ужас на налогоплательщиков. Причем, реальная тень настолько впечатывалась в память перепуганных горожан, что её стали рисовать на стенах домов ради «черного юмора». Звали мытаря Этьен де Силуэт. Эта трагикомичная история стала достоянием светских салонов, и приличная публика с увлечением взялась за ножницы с желанием вырезать из бумаги «силуэты». Насколько это занятие оказалось увлекательным, свидетельствует тот факт, что силуэты вырезала Екатерина Вторая. Искусство силуэтов – или так называемого «теневого портрета» – приняло настолько масштабный вид, что появлялись жанровые картины с подробностями пейзажей и натюрмортов.
Силуэт не сводился к контуру, хотя имел главным образом контурный вид. В силуэте важно было поймать уличающий момент поведения: испуг, жадность, праздное любопытство или, напротив, благородство и добродетели. От художника теневого портрета требовалось то особое состояние ума, которое называется «проницательностью»: как говорится, надо «видеть человека насквозь». Как ни странно, но монохромная тень человека, животных или растений или даже бытовой утвари способна быть более уличающей, чем, самая подробная их опись или роспись, причем, – что важно отметить, – с одного взгляда.