Я черепаха
© Голиков А.В., 2024
© «Пробел-2000», 2024
* * *
Я черепаха
Ни неба и ни крыши надо мной,
Лишь прочный панцирь, неподвластный свету,
Я вроде здесь и всё же меня нету —
Я с вами, только как бы за стеной.
Весёлый смех иль заунывный плач,
Меня коснувшись, отлетят обратно.
Мне жизнь – лишь тлен, мне звёзды – только пятна,
Я сам в себе, я сам себе палач…
Бегут года презренною гурьбой,
Но мне до них ни дела нет, ни страха.
Ты не стучи ко мне! Я – черепаха!
Я сам в себе,
живу самим собой.
20–21.01.1993
Лирика разных мастей
Портрет незнакомки
Чрез судьбу, что я сам себе скомкал
Так, что только держись,
Вновь является мне незнакомка,
Что проходит сквозь жизнь…
И под пьесу невидимой скрипки,
Под симфонию грёз
Вновь рисую – от ног до улыбки,
До прозрачности слёз.
…Сохнет холст, растворяются маски,
Проступают черты —
В сотый раз предо мной, будто в сказке,
Появляешься ты!..
07–08.10.1994
«Идём и не гадаем наперёд…»
Идём и не гадаем наперёд
Чрез жизнь и смерть, как через зной и стужу,
И вдруг за шкирку фатум нас берёт
И отрезвляет, тыча носом в лужу.
И бесполезна всякая борьба,
Ведь жизнь и справедлива, и жестока,
И снова направляется судьба
По руслу неделимого потока…
И вот – окно в окно, глаза в глаза,
И все понятно, только вникнуть в суть бы…
Но снова по стеклу бежит слеза,
Соединяя души через судьбы…
06–08.12.1993
Люблю!.
С тобой одной готов сгореть в аду!
Тебе не предпочту я даже рая!
Тебя люблю я и в слепом бреду,
Тебя люблю я, даже умирая…
29.12.1994
«Боль в гранёном стакане…»
Боль в гранёном стакане,
а стакан в кулаке,
Только легче не станет
онемевшей руке,
Ведь водой откровенья
не омыть мне уста —
Мне любое спасенье
чуждо формой креста…
А с тобой всё иначе,
а с тобой всё – туман,
Душу ты тихо спрячешь
иль засунешь в карман
И, сломав веру скукой
из воды и стекла,
Сдавишь сердце разлукой,
чтоб строка потекла…
21.04–07.05.1994
Тихий ласковый стих
Я жил под тусклою луной,
И был доволен лунным светом,
И, наслаждаясь тишиной,
Стремился лунным стать поэтом.
Меня манила пустота —
Я в ней скрывался от печали,
Ни говор звёзд, ни суета
Меня нисколько не прельщали…
Но, внемля сумрачным богам,
Не знал, что вскоре день родится,
Трава падет к моим ногам
И вольным ветром обратится,
Что ветер встрепенёт меня
И я забуду лень и скуку,
Что ты войдёшь сияньем дня
И мне свою протянешь руку.
И станут больше не нужны
Слова, что ищутся так тщетно,
И две души, как две струны,
Переплетутся незаметно,
Когда любви забрезжит свет,
Который не любой узреет,
Который не ослепит, нет,
А тихо, ласково согреет…
09–13.01.1994
Когда мне холодно и жутко…
Когда мне холодно и жутко
И в жилах застывает ночь,
Прошу, приди хоть на минутку!
Лишь ты способна мне помочь!
Когда любой исход фатален,
А в горле ком из бед и мук,
Согрей теплом лесных проталин
Меня в объятьях нежных рук.
И в дверь, замшелую от боли,
Войди, как будто в первый раз,
И расскажи про жизнь на воле
Волшебным светом серых глаз.
Огонь зари и свет зарницы
И жизни свет в твоих очах!
Он будет видеться и сниться
Мне, если я совсем зачах.
Зажги во мне надежду снова,
Ведь душу ею не спалю,
Я лишь скажу три нежных слова,
Три слова: «Я тебя люблю!»
19.01–23.02.1994
Муза
Мы сидим и прозрения ждём,
Как вы, может быть, ждёте субботы,
Чтобы муза, вернувшись с работы,
Обернулась весенним дождём.
14.02.1995
Ода нашей дружбе
Гармония – убогая стезя!
Слепой оплот полуувядшей жизни…
Ты, внемля ей, подвластен укоризне,
Ты не пойдёшь туда, куда нельзя.
И так и не узнаешь никогда,
Как можно оступиться о свободу:
Ты никогда не выпьешь эту воду
И не узнаешь, что же есть вода…
Ты не пройдёшь от гроба до креста
И не умрёшь душой, спасая друга, —
В оковы полусонного досуга
Тебя поймали лень и пустота.
Так будем же свободны от оков,
Не потакая сладкому безволью!
И дружба наша освятится болью
Во имя двух несчастных дураков…
14–16.09.1994
«Как жаль порою вместо строчки…»
Как жаль порою вместо строчки
Пустой метафорой упасть,
Забыть про молодость и страсть,
Придя к определённой точке.
Как жаль… Но что мне жалость та,
Я расположен к созерцанью,
Как к звёзд презренному мерцанью
Располагает темнота…
07–18.11.1999
От Вавилона до Пизанской башни,
или Когда душа наизнанку
Вавилон был город как город,