Из сообщения ТАСС от 14 июня 1941 года:
…Происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям…
Из директивы № 21. План «Барбаросса»:
Ставка фюрера, 18.12.40 г.
Совершенно секретно
Только для командования
Экз. № 2
Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии…
Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено.
Путем быстрого преследования должна быть достигнута линия, с которой русские военно-воздушные силы будут не в состоянии совершать налеты на имперскую территорию Германии.
Конечной целью операции является создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга – Архангельск. Таким образом, в случае необходимости последний индустриальный район, остающийся у русских на Урале, можно будет парализовать с помощью авиации.
Эффективные действия русских военно-воздушных сил должны быть предотвращены нашими мощными ударами уже в самом начале операции.
Из записи о совещании членов экономического штаба «Восток» и представителей военно-экономического штаба «Восток»:
2 мая 1941 года
Совершенно секретно
Только для командования
Отпечатано 2 экз.
1. Продолжать войну можно будет лишь в том случае, если все вооруженные силы Германии на третьем году войны будут снабжаться продовольствием за счет России.
2. При этом несомненно: если мы сумеем выкачать из страны все, что нам необходимо, то десятки миллионов людей обречены на голод.
* * *
Легкий ветерок пронесся над лесом – прошумел и затих, всколыхнув застоявшийся сырой воздух, настоянный на тонких ароматах летних трав. Густая листва и хвоя старых сосен надежно прикрывали землю от палящих солнечных лучей, и она хранила влагу дождя, прошедшего вчера ночью. Щекотал ноздри запах прелых листьев и кустов можжевельника, разросшихся под деревьями и на краях поляны, покрытых высокой травой, над которой вились прозрачные стрекозы. Жарко, даже ветер не принес облегчения, не разогнал парной духоты.
Идущий впереди сержант Глоба поднял руку и тихо свистнул, подражая лесной пичуге, призывая замереть, не выдать своего присутствия.
Денисов метнулся к толстому стволу сосны – шероховатому, с жесткой корой, иссеченной множеством глубоких трещин, – и вжался в него, чувствуя плечом неподатливую твердость дерева. Поглядел вперед – что там заметил сержант, почему подал знак остановиться? Вокруг тихо, только шелестят под ласковыми пальцами ветерка листья, щебечут в кронах птицы да на сопредельной стороне границы басовито гудит мотор.
Глоба привычно сделал шаг в сторону и словно растворился в зелени кустов, только на миг мелькнула пограничная фуражка. А вокруг все так же тихо, жарко, щебечут птахи, гудит мотор.
Но вот справа тревожно застрекотала и низко пролетела сорока, почти чиркнув длинным хвостом по верхушкам кустов. Сверкнула белым боком и унеслась. Потом послышались неясные голоса и звук шагов, далеко разносившиеся в теплом вечернем воздухе: по другую сторону границы, небрежно закинув карабины на плечо, не таясь и громко разговаривая, шли два немца. Вскоре они приблизились, и стало возможным различить отдельные слова, почти не напрягая слуха.
– Не умеет играть в футбол… Топчется, как толстая свинья, у ворот!
– Да, да, – засмеялся второй и щелчком отправил окурок сигареты в сторону нашей контрольно-следовой полосы. Потом фальшиво засвистел опереточный мотивчик.
Глядя вслед удалявшимся немцам, Денисов нетерпеливо покусывал губы – скоро они уйдут, черт бы их? Еще несколько минут напряженного ожидания, и наконец затихли голоса и шум шагов.