Вячеслав Васильевич Тихонов был народным артистом СССР, Героем Социалистического Труда, кавалером пяти высших государственных орденов и четырех медалей. Он становился лауреатом Ленинской премии за художественный фильм «Белый Бим Черное ухо»; Государственной премии СССР за художественный фильм «Доживем до понедельника»; Государственной премии имени братьев Васильевых за многосерийный телевизионный фильм «Семнадцать мгновений весны»; премии Ленинского комсомола за исполнение роли майора Млынского в фильмах «Фронт без флангов», «Фронт за линией фронта»; премии II Международного кинофестиваля славянских и православных народов «Золотой Витязь» за выдающийся вклад в славянский кинематограф; премии «Кумир» за высокое служение искусству; кинопремии «Ника» «Честь и достоинство».
Впрочем, для меня, военного журналиста, Тихонов всегда представлял профессиональный и человеческий интерес отнюдь не своими титулами да высокими наградами. Куда ценнее и важнее являлось то, что из семи десятков образов, созданных им в кино, львиную долю составляли люди военные. Он играл солдат, матросов, русских и советских офицеров. На его счету рядовой, курсант, матрос-торпедист и анархист, мичман, три лейтенанта, четыре капитана, пять майоров, четыре полковника, генерал. Ну как о таком актере не написать, тем более если ты работаешь в главной военной газете Советского Союза «Красная звезда».
А вот никак не получалось. Я потратил немало сил и энергии на то, чтобы встретиться и поговорить с Тихоновым, однако он под различными предлогами отказывался давать интервью для военной печати, с некоторых пор вообще стал избегать нашего брата журналиста. Попробовал я заручиться поддержкой его бывшей жены Нонны Викторовны Мордюковой, с которой находился в великолепных отношениях, о чем еще будет сказано. Так она даже слушать меня не стала.
«Чтобы я ему позвонила? Да ни в жизнь! За тринадцать лет нашей совместной жизни он ни разу ко мне в больницу не приехал, самочувствием моим не поинтересовался. Хилого цветочка никогда не подарил. А к ней (Тамара Ивановна, вторая жена. – М. З.) и ездил, и дарил. Мама моя часто повторяла: не будет у тебя, дочка, счастья с мужем, которого ты старше (на три года. – М. З.). Конечно, это все ерунда. Вся беда в том, что мы с ним душевными волнами не совпадали».
Что правда, то правда. Тихонов слыл чрезвычайно сложным, неординарным человеком в жизни и в творчестве. Совпасть с амплитудой его душевных колебаний было дано не каждому.
В том, что это именно так, я убедился, как говорится, воочию. Где-то в начале лихих ельцинских лет мой сослуживец по газете «На страже» Бакинского округа ПВО полковник Виталий Пименов ушел в отставку. Его сразу взял к себе заместителем Юлий Гусман, бывший на ту пору директором Дома кинематографистов. Благодаря поистине героическим усилиям этих моих приятелей встреча с Тихоновым все-таки состоялась.
Для начала я деликатно поинтересовался, почему он так категорично не желает общаться с прессой, и услышал в ответ, что все уже говорено. Ничего нового он сказать не в состоянии, а толочь воду в ступе полагает для себя даже несколько унизительным.
– Завтра на вашем месте будет сидеть другой журналист и задавать все те же однотипные вопросы. А я не хочу делать вид, что мне они интересны.
– Но вот мне и моим военным читателям очень хотелось бы узнать, что называется, из первых уст, почему народу так понравился ваш Штирлиц, в чем причина его устойчивого обаяния. Это, согласитесь, и на самом деле интересно.
– Вот-вот. Я вынужден буду в который раз признаться: не знаю. Когда мы снимали «Семнадцать мгновений весны», для меня это была всего лишь очередная, в некотором смысле и проходная роль, не более того. Она стала мне дорога уже много позже, после того как зрители в нашей стране и за рубежом невероятно тепло приняли фильм. Наверное, в Штирлице и есть какой-то секрет. Увы, но мне он неведом.
– Сейчас я скажу банальность, но это же вы своей игрой привнесли в кинообраз некий таинственный ореол. Ну не мог же, согласитесь, тот секрет возникнуть на пустом месте. Может, вы больше, чем в иных случаях, трудились над психологическим рисунком роли или что-то другое предпринимали? Что-то читали, кого-то расспрашивали…