Стройная светловолосая эльфийка с фарфоровой кожей, одетая в парадно-походный костюм цветов осеннего леса, старательно игнорируя дрожащие колени, прошествовала по огромному залу орочьего замка. Она остановилась напротив внушающего уважение трона из костей древних чудовищ и торжественно, на вытянутой руке, предъявила послание своего народа.
Вождь орков, высокий мужчина со смуглой кожей, и чёрными длинными волосами, повёл рукой, приказывая своему герольду передать ему документ.
Молодой орк, слегка робея перед лучезарной красотой эльфийской девы, принял у неё свиток и почтительно передал своему правителю. Тот сломал печать и начал читать. Талониэль внимательно следила за выражением его лица.
– Госпожа посол, вы знаете, что предлагает ваш король в обмен на перемирие? Вы читали это послание?
– Нет, конечно. – Она возмутилась подобным подозрениям.
– А вы почитайте. – Он, не вставая вытянул руку, предлагая ей взять письмо.
Эльфийка робко осмотрелась. По дипломатическому этикету такое поведение было не правильным, но вот так стоять столбом тоже как-то глупо. Она сделала несколько шагов к трону и взяла документ.
«Великий вождь Кхараг, сын Захира, властитель западных степей.
Король Амаран III, властитель Северных Равнин, выражает вам глубочайшее почтение и обещает полное прекращение боевых действий у восточной границы, возврат пленных и выплату требуемой компенсации в обмен на снятие блокады с морских торговых путей.
Так же, в знак доброй воли и как гарантию выполнения договорённостей, отдаю вам с заложницы дочь королевского советника и будущую королеву Талониэль Одарённую Светом, которая привезла сие послание. Если народ эльфов нарушит данный договор, вы вольны поступить с ней так, как сочтёте нужным.
Наследный Принц Саэрон Десница Ночи.»
Теперь уже за её реакцией внимательно следили цепкие чёрные глаза орочьего вождя. И она постаралось сохранить лицо. Хотя Талониэль очень хотелось упасть в обморок.
– Благо моего народа – моё благо. Раз принц так решил…
– Вы, если я не ошибаюсь, его невеста?
– Совершенно верно. Его Высочество очень трепетно относиться к договорённостям наших народов. И раз счёл необходимым оставить в качестве гарантии меня, значит намерен неукоснительно соблюсти все обязательства.
Она не смотрела на правителя орков и не видела скептического взгляда, которым он её наградил.
– Госпожа посол, сдайте оружие, – спокойно велел вождь.
Она судорожно вцепилась в рукоять меча. С тех пор как ей его вручили, она никогда с ним не расставалась, это её гордость, её честь… но заложнику оружие иметь не полагается. Эльфийка с трудом разжала пальцы. И нехотя принялась расстегивать пряжки пояса. Орк-герольд с почтением принял оружие и куда-то моментально испарился.
– Рохан, распорядись подготовить для нашей гостьи Северную Башню.
Седой, в летах, хоть и не утративший былую стать орк, стоявший по левую сторону от трона, коротко кивнул и скрылся в боковом проходе.
«Северную Башню? Какое красивое название для каземата», – с грустью подумала девушка и с тяжёлым сердцем пошла следом за орком-герольдом, который вновь появился и с поклоном попросил следовать за ним. Вождь же на неё уже не смотрел – его внимания требовал следующий визитёр.
На удивление, Северная Башня оказалась не казематом, а именно башней. Круглое помещение, разделённое на три комнаты: спальню, ванную и кабинет. Высокие окна выходили на океан. Талониэль никогда до этого дня его не видела. Подъезжая к замку, который стоял на скале нависающей над бурлящими водами, она восхищалась зрелищем бескрайней синевы, залитой солнцем. И сейчас вид этой красоты изрядно скрасил её угнетённое настроение. Так же её удивила обширная библиотека в кабинете. Признаться, до этого момента она была уверена, что орки вообще не умеют читать, и даже слегка удивилась той скорости, с которой вождь ознакомился с её посланием (даже пальцем по строчкам не водил). Мысли о вожде и послании снова повергли её в уныние. Как Саэрон мог так с ней поступить?! Как он мог отдать собственную невесту в руки этим варварам, да ещё и ни словом не обмолвиться? Он ведь так тепло с ней прощался, так нежно обнимал… а ведь знал, что она не вернётся.